Вспомнить всё (сборник) - Дик Филип Киндред - Страница 82

– Пошли, – скомандовал Эккерс.

Показная роскошь его раздражала, поэтому он специально протопал через клумбу с розами. Потом поднялся по ступенькам – широким, под стать особняку. За ним подтянулись спецназовцы.

– Исусе… – ахнул Лантано, когда его подняли с кровати.

Выглядел он совсем не как убийца – молодой, добродушный симпатяга в роскошном шелковом халате. Такие обычно заведуют летними лагерями скаутов. И выражение лица – мягкого, чуть обвислого, – было такое добродушное-добродушное, словно мистер Лантано готовился отпустить очень смешную шутку.

– В чем дело, офицер?

А вот Эккерсу очень не нравилось, когда его так называли.

– Вы арестованы, – четко выговорил он.

– Я? – пискнул Лантано. – Эй, офицер, вы, часом, не запамятовали, что у меня адвокаты есть?

И зверски зевнул.

– Кофе хотите?

И Лантано принялся бестолково шариться по гостиной в поисках джезвы.

Да уж, кофе. Эккерс уже несколько лет не позволял себе транжирить деньги – кофе, скажете тоже. На Терре все застроили заводами и жилищными комплексами, так что места для посадок не осталось. А кофе не принялся ни на одной из других планет. Так Лантано, скорее всего, выращивал зерна на какой-нибудь подпольной плантации в Латинской Америке, а сборщики пребывали в святой уверенности, что их перевезли куда-то в далекую-далекую колонию на далекой планете.

– Нет, спасибо, – сказал Эккерс. – Собирайтесь.

Лантано, похоже, все еще не проснулся. Он плюхнулся в кресло и одарил Эккерса тревожным взглядом:

– Я смотрю, тут все серьезно, ребята.

Черты лица неожиданно обмякли – неужели он собрался уснуть?

– Кто? – тихо-тихо пробормотал он.

– Хайми Розенберг.

– Шутите… – И Лантано безо всякого энтузиазма потряс головой – ему явно не хотелось просыпаться. – Хотел я его переманить, да. Хайми умеет с людьми разговаривать. Мгм… умел, я хотел сказать.

И вдруг Эккерсу стало не по себе в этом огромном роскошном особняке. Кофе закипал, и аромат его дразнил обоняние. А на столе – о господи! Спаси и сохрани! – абрикосы! На столе стояло блюдо с абрикосами!

– Персики, – поправил его Лантано, проследив жадный взгляд. – Угощайтесь.

– Вы… где вы их взяли?

Лантано пожал плечами:

– Оранжерею построили. Они гидропонные, естетственно. Я забыл, где это все выращивают… Я, увы, не технарь.

– А вы знаете, какой штраф положен за обладание естественно выращенными фруктами?

– Слушайте, – сказал Лантано и энергично сцепил свои дряблые руки, – расскажите мне все в подробностях, и я вам немедленно представлю доказательства, что я к этому делу не имею ровно никакого отношения. Давайте, офицер, не тяните.

– Эккерс, – поправил его Эккерс.

– Хорошо, пусть будет Эккерс. Я вас, конечно, узнал, но не был до конца уверен. Назову по фамилии, а это не вы – зачем такой конфуз? Итак. Когда убили Хайми?

Эккерс с большой неохотой ввел его в курс дела.

Некоторое время Лантано молчал. Потом очень медленно и очень мрачно проговориил:

– А вы бы внимательнее изучили эти семь карт. Один из этих ребят… он не в системе Сириуса сейчас. Он здесь, в Нью-Йорке.

Эккерс глубоко задумался. Какие у них шансы изгнать человека, подобного Дэвиду Лантано? Его компания – «Интерплэй-экспорт» – пустила щупальца едва ли не по всей галактике. Они повсюду рассылали поисковые экспедиции – аж воздух гудел. Но ни один из этих экипажей еще не добрался до планет, куда выкидывали ссыльных преступников. Приговоренных временно ионизировали, вводили в состояние заряженных энергочастиц – и вышвыривали прочь со скоростью света. Техника экспериментальная, от ее использования отказались в других случаях. Одним словом, преступникам выдавали билет в один конец.

– Сами подумайте, – хмурясь, проговорил Лантано. – Если бы я и впрямь захотел убить Хайми – пошел бы я на дело сам? Эккерс, это по меньшей мере нелогично. Конечно, вы прекрасно понимаете, что я бы послал на дело кого-то другого.

И он уставил на него толстый палец.

– Вы что ж думаете, я ради какого-то Розенберга жизнью рискну? Хотя я знаю, что вы тут беспристрастны, чья карта выпадет – к тому и приходите. И у вас достаточно примет для идентификации.

– На вас – десять из десяти, – четко выговорил Эккерс.

– Вы что ж, изгнать меня собрались?

– Если вы будете признаны виновным – изгоним. Ваше влияние в обществе в данном случае никого не интересует. – Эккерса все это очень рассердило, поэтому он добавил: – Конечно, вас оправдают. Времени, чтобы доказать свою невиновность, будет предостаточно. Вы имеете право оспорить каждую из десяти примет.

И он было принялся в подробностях описывать судебную процедуру, применяемую в двадцать первом веке, но вдруг осекся. Ему казалось, или Дэвид Лантано и его кресло прямо на глазах уходили в пол? Иллюзия это, что ли? Сморгнув, Эккерс протер глаза и всмотрелся внимательнее. В ту же секунду встревоженно заорал полицейский – да, сомнений не было, Дэвид Лантано собрался с ними попрощаться!

– А ну вернись! – рявкнул Эккерс.

Вскочил и ухватился за кресло. Один из полицейских метнулся к рубильнику и быстренько отключил электропитание во всем доме. Кресло натужно заскрипело и замерло. Над полом виднелась лишь голова Лантано. Он почти полностью погрузился в потайной ход.

– Что за жалкое, убогое… – начал было Эккерс.

– Да знаю я, знаю, – прервал его излияния Лантано.

Он даже не пытался вылезти – просто покорно сидел и ждал. Похоже, Дэвид опять погрузился в созерцание неких невидимых другим реалий.

– Надеюсь, вы во всем разберетесь. Меня подставили. Это ясно как божий день. Тайрол подыскал двойника, и этот человек зашел в квартиру и убил Хайми.

Эккерс с полицейскими вытащили его из ушедшего под пол кресла. Он не сопротивлялся и казался полностью погруженным в размышления.

Лерой Бим вышел из такси прямо напротив бара. Справа, буквально через улицу, высилось здание Департамента внутренних дел. А на тротуаре матово поблескивала будка Харви Гарта, неутомимого пропагандиста.

В баре Лерой уселся за столик у стены. Оттуда он хорошо различал тихое, прерывистое бульканье Гартовых мыслей. Пропагандист бормотал про себя, ни к кому особо не обращаясь – Бима он еще не засек. Слова текли, мысли расплывались.

– Изгоним изгонятелей, – говорил Гарт. – Всех, всех изгоним. Они жулики, воры, банда, банда…

Из будки истекали почти видимые глазу миазмы желчи, Гарт захлебывался злобой.

– Ну и как дела? – спросил Бим. – Есть новости?

Гарт резко оборвал свой безумный монолог и сосредоточился на Биме.

– А ты где? В баре?

– Я хочу разузнать о смерти Хайми.

– Ну да, – отозвался Гарт. – Он умер, твой Хайми, теперь они роются в базе, выдают карты с именами, да.

– Когда я выходил из квартиры Хайми, – сказал Бим, – у них было шесть примет.

Он нажал кнопку электронного меню и бросил жетон в щелку.

– Это когда было, – заметил Гарт. – Теперь у них больше улик.

– Сколько?

– Десять.

Десять. Этого обычно хватало для идентификации. И все десять улик подбросил робот. Тщательно выложил аккуратную дорожку из намеков – от бетонной стены дома до мертвого тела Хайми Розенберга.

– Надо же, какая удача Эккерсу привалила, – задумчиво проговорил он.

– Ты мне платишь, – сказал Гарт, – поэтому я тебе раскажу все как есть. Они уже поехали на задержание. Эккерс тоже поехал.

Значит, робот успешно справился с заданием. По крайней мере, с одной его частью. Потому что аппарат должен был покинуть квартиру. Тайрол ничего не знал о «Громе» в жилище Хайми, тот не стал афишировать установку прибора.

Если бы «Гром» не вызвал наряд полиции, робот преспокойно выкатился бы из квартиры и вернулся к Тайролу. А потом Тайрол, без сомнения, взорвал бы его – чтобы замести следы. Нельзя оставлять на виду машину, способную выложить целую цепочку синтезированных улик: кровь определенной группы, нитки ткани, крупинки трубочного табака, волосы… ну и все остальные фальшивки.