Ганнибал. Бог войны - Кейн Бен - Страница 31

Группа моряков, назначенных для этой задачи, не стала ждать подтверждения от капитана и расторопно принялась за работу. Схватившись за лежавшие у ног толстые канаты, они начали тянуть их через закрепленные на мачтах блоки. Когда слабину выбрали, канаты натянулись. Какое-то мгновение ничего не происходило. «Дерьмо! – подумал Квинт. – Лестница слишком тяжелая». Однако страх придал морякам дополнительных сил. Страх и розга Коракса, обрушившаяся на их плечи. Верхушка лестницы оторвалась от палубы на ладонь, потом еще на столько же.

– Налягте, говнюки! – орал Коракс. – Наши жизни зависят от этого!

Моряки, побагровев, налегли, и лестница стала приподниматься; уже даже самый высокий человек не мог достать до ее конца. Теперь она не зависала – моряки поймали ритм и рывками поднимали ее. Лестница уже вырисовывалась на фоне неба прямо над головой. Квинт зажмурился, когда она прошла мимо пылающего диска солнца.

– ДЕРЖАТЬ! – проревел Коракс. – ДЕРЖАТЬ, Я СКАЗАЛ!

Лестница дернулась и замерла. Квинт бросил взгляд на основание стены, которая была уже шагах в пятидесяти. Капитан посоветовался со своим коллегой, и оба скомандовали флейтистам играть помедленнее. Гребцы тут же подчинились, и судно замедлило ход.

Визззз! Визззз! – две стрелы, под острым углом пущенные из бойниц в стене, пронеслись перед ними. Одна попала в палубу у ног Коракса, вторая поразила моряка, державшего канат. Она пробила его тело и вошла в живот стоявшего у него за спиной. Оба упали на палубу, крича в агонии, а лестница наклонилась в одну сторону, так как ее вес оказался непосильным для оставшихся.

– Паршивые псы целятся в моряков у канатов, – выругался Квинт.

– Забери их Гадес! – крикнул Урций.

– Двое! Туда! – Коракс подскочил и занял место одного из выбывших. – Еще дюжину со щитами, чтобы прикрывать моряков. ШЕВЕЛИТЕСЬ!

Никто не хотел отстегивать щиты от спины, куда их приладили, чтобы взбираться по лестнице. Переместить их обратно было не так просто в жуткой тесноте на палубе. Но если не исполнить приказ Коракса, всех ждет жестокая расплата – и, скорее всего, не будет лестницы, по которой нужно взбираться. Квинт и Урций протолкались вперед, за ними Невезучий. Вместе с несколькими товарищами они выстроились рядом с моряками. Квинт был в голове ряда, Урций – за ним, а у него за спиной – Невезучий. Солдат быстро отстегнул один из двух ремней, удерживавших его щит, и с приобретенной от долгой практики сноровкой согнул другое плечо, так что скутум соскользнул вперед.

Визззз! Визззз! Визззз! Визззз! С колотящимся сердцем Квинт схватил щит за край, а потом за рукоятку внутри, и поднял изогнутый скутум над собой и моряком справа.

Тук! Дзинь! Дзинь! Тук! – ударяли стрелы. Новые вскрики, новые сдавленные звуки боли, новые пораженные тела на палубе. К счастью, ни одного рядом с Квинтом. Из-за скопления людей ему не было видно основания стены.

– Далеко нам идти? – крикнул он, не обращаясь ни к кому конкретно.

– Почти добрались, – ответил Коракс. – Успокойтесь, ребята!

Визззз! Визззз! Визззз! Теперь уже Квинт услышал крики защитников. Он различил отдаваемые по-гречески команды, ругательства и требования еще стрел. Воздух наполнился криками агонии, всплесками воды, когда пораженный стрелой падал за борт. У Квинта сжались кишки, и он зажмурился, вознося еще одну мольбу: «Марс, держи по-прежнему свой щит над нами!»

– Урций!

Волна облегчения нахлынула на него, когда друг ответил:

– Я в порядке. А ты?

– Пока тоже, – ответил Квинт, по-дурацки осклабившись.

С громким глухим звуком таран квинквиремы ткнулся в камни волнолома у основания укреплений. «Вот оно! – подумал Квинт. – Вот оно, то самое!» Его глаза встретились с глазами моряка, которого он прикрывал. В них он увидел неприкрытый страх, но и решительность.

– Делай свое дело, – тихо сказал моряк, – а я буду делать свое.

Юноша кивнул, ободренный.

– ОПУСТИТЬ ЛЕСТНИЦУ! – закричал Коракс.

Моряк рядом с Квинтом начал постепенно отпускать канат. Молодой гастат смотрел на него со смесью страха и зачарованности. Когда канат провиснет, это будет означать, что лестница уперлась о край вражеского укрепления. Обстрел усилится, и они с Урцием застрянут здесь, на палубе, которая оказалась не там, где нужно.

Тук. Среди нарастающего шума Квинт каким-то образом расслышал, как уперлась лестница.

– НАВЕРХ! НАВЕРХ! НАВЕРХ! – заорал Коракс. – Быстрее!

Если б Квинт повернул голову от своего щита, то увидел бы за моряком часть лестницы, которая протянулась с высоты примерно его роста на десять шагов вверх. Дерево уже скрипело и шаталось под тяжестью поднимавшихся солдат. Чуть погодя он увидел, как появился первый гастат. Его не удивило, что это оказался один из самых старых и надежных солдат в манипуле, ветеран, без колебания принявший приказ Коракса возглавить штурм. «Боги, однако я рад, что им оказался не я», – подумал Квинт и крикнул:

– Да пребудет с тобою Фортуна!

Но солдат не слышал его. Лицо его выражало сердитую решительность, когда он поднимался по ступенькам со всей быстротой, насколько это возможно для человека со скутумом за спиной и мечом, болтающимся у правого бедра. Через мгновение он скрылся под навесом лестницы, который тянулся почти до ее верхушки. Навес был предназначен для защиты атакующих от вражеских стрел и камней, и теперь ему предстояло испытание.

Тут же показался еще один гастат, потом еще и еще. Ливень вражеских стрел и камней по-прежнему падал сверху, но Квинт не удержался, чтобы выглянуть из-за края щита наверх, на стену. Она нависала над их позицией – грозное укрепление из каменных блоков не менее тридцати шагов высотой. Можно было различить лица и оружие защитников, когда они наклонялись и метали в своих врагов копья или камни из пращей. Юноше снова вспомнился сиракузский командир, которого он допрашивал. Где-то сейчас Клит? Смотрит на него сверху?

Памм! – раздался звук катапульты, которую Квинт теперь мог видеть. Он инстинктивно отпрянул назад, когда она выпустила стрелу по лестнице.

– Лезьте наверх, и всё! Давайте, братцы! – ревел Коракс. – На стену!

Человек пять лезли по лестнице, а более двадцати ждали своей очереди внизу. Двум приятелям предстояло еще немного подождать. Квинт повернул голову. Слева подходила пара скрепленных квинквирем, команда там уже поднимала самбуку. В ответ со свистом летели стрелы и камни. Он увидел, что многие моряки убиты, но командиры на борту вскоре сделали то же, что раньше Коракс, – послали солдат прикрыть тянущих канаты матросов. Как только лестница коснулась стены, ее облепили гастаты. У Квинта перехватило дыхание, когда он увидел, как из амбразуры рядом с местом, где лестница уперлась в стену, защитники выдвинули длинную деревянную рогатку.

– Берегись!

Конечно, он был слишком далеко, чтобы его услышали, слишком далеко, чтобы что-то сделать. Юноша в ужасе смотрел, как вилка уперлась в лестницу и быстро оттолкнула ее, поставив вертикально. В этом положении лестница замерла на одно жуткое мгновение, пока сиракузцы не налегли снова и не опрокинули ее назад. Гастаты внизу успели отскочить, но те, что были на ней, упали и встретили смерть на палубе своего корабля или в море. Лестница, на которой еще отчаянно цеплялся за верхушку один солдат, откинулась на мачту.

– Хвала богам, – прошептал Квинт. – Держись!

Вылетевшая со стены вражеская стрела сбила гастата с лестницы. Без звука мужчина упал в воду.

Квинт судорожно глотнул и отвел глаза. «Забудь его, – сказал он себе. – Сосредоточься на том, что происходит здесь». ТУК! Его отбросило силой удара. Удержав равновесие, Квинт уставился на зазубренный наконечник, пробивший щит. Стрела чуть не задела левый кулак, сжимавший рукоятку посредине щита; она была в два пальца толщиной и прошла меньше чем в двух пальцах от его головы.

– Ты ранен? – крикнул сзади Урций.

– Нет! Но на волосок ближе, и был бы мертв, – выдохнул Квинт.