Что снится вампирам? - Тильман Екатерина - Страница 54

— Не беспокойся за меня, Ниночка! Надеюсь, я стану счастливым исключением...

Она смутилась прямоты Евгения, и Олег, заметив это, снова перевел разговор на «излучатель аур». Впрочем, не только из деликатности — проблемы, возникшие при разработке, действительно волновали его. Никто не мог точно сформулировать, как именно следует настраивать излучающие контуры и расшифровывать их излучения. Конечно, самые общие параметры известны еще из классической психологии — но ведь тут самое интересное в индивидуальном подходе! Что является нормой для данного конкретного человека? Как и на что повлияет излучение? Пока что опыты с добровольцами по «созданию настроения» терпели неудачу: эмоции удавалось регулировать лишь очень грубо.

— Похоже, что у реальной человеческой ауры есть какой-то механизм защиты от внешних проникновений, — заметил Олег. — Причем этот механизм носит явно не волновой характер.

— По-моему, — предположил Евгений, — это та же классическая проблема восприятия, только с несколько другой точки зрения. Вам не казалось?

— Казалось, — кивнул Олег, — но дело в том, что имеющиеся разработки пока мало подходят нам: нет опорных точек.

— То есть?

— Ну, непонятно, что брать за основу: ведь один и тот же человек может «транслировать» разные ауральные изображения. Это зависит от многих факторов, а эти факторы, в свою очередь, влияют на восприятие, а оно, замыкая круг, формирует ауральную картинку. Технический аналог — положительная обратная связь, приводящая к устойчивому резонансу...

Евгений задумался. Олег очень выразительно сформулировал проблему. Как найти резонанс, если параметры неизвестны? Да, но ведь он уже делал нечто подобное...

То есть реально делал не он. Гармоничные картинки выбирала Юля — он же всего лишь нашел математическое описание этого процесса. А Юля руководствовалась своим интуитивным восприятием, эстетическим чувством... Да, но почему бы снова не подойти к проблеме с этой стороны?!

— Вот что мне пришло в голову, — сказал Евгений. — А что если перевести ваши излучения в «цвета и формы»? Ну, грубо говоря: несущая частота — цвет, модулирующая — форма... и так далее! Можно попробовать разные способы кодировки. Но главное, что тогда мы получим обычные ауральные рисунки — и их уже можно будет оценивать с эстетической точки зрения. Ведь редактировать рисунок проще, чем наугад перебирать сочетания излучений!

— Хм, — протянул Олег, — а ведь в этом что-то есть... По крайней мере, это можно сделать сразу, и сразу проверить результат... Знаешь, — он посмотрел на Евгения со смешанным выражениям зависти и восхищения, — это первая здравая мысль в лаборатории за последние две недели!

— Ну, — Евгений смущенно опустил глаза. — Иногда свежий взгляд со стороны бывает полезен...

— Ну да! — ехидно встряла Ниночка. — Он хочет сказать, что для успеха общего дела его надо удалить отсюда еще на пару месяцев — для большей свежести взгляда! Нет, серьезно, Жень, когда кончается твой отпуск? И чем ты собираешься заниматься после? Ей-богу, всякий раз так тяжело ждать твоего очередного «визита»...

Евгений открыл было рот — и вдруг понял, что не может ответить на этот простой вопрос. Что делать дальше? Раньше такой проблемы не существовало... Но теперь, когда он волею судьбы узнал нечто невероятное — разве сможет он легко вернуться к обычной повседневной работе?! Конечно нет — отныне его жизнь долго еще будет посвящена главной задаче: найти астрал Тонечки, разобраться с его природой...

Он вспомнил слова Юли: «ты что, надеешься прожить две жизни? свою и ее? думаешь, у тебя хватит сил?» В чем-то она была права: это действительно невероятно трудно!..

Да, но разве о таком расскажешь кому-нибудь?! Пожалуй, впервые Евгений осознал, какой груз взвалил на себя, и как нелегко будет продолжать начатые поиски. И вправду надо как-то определяться с работой... И предстоит беседа с Яном — нелегкая, даже если он не знает об истинной причине заграничных экскурсий...

Нина удивленно смотрела на него — она явно не ожидала, что ее вопрос вызовет такие затруднения. Евгений лихорадочно конструировал нейтральный ответ вроде «пока не знаю», «не решил еще», «это не только от меня зависит» — когда дверь неожиданно приоткрылась.

С удивлением и легким беспокойством Евгений увидел входящего в лабораторию Гуминского. Вот досада! Он же специально пришел в институт вечером, чтобы избежать встреч с начальством!

— Добрый вечер, господин Миллер! — произнес шеф. — Мне сказали, что вы здесь, и я решил зайти, поздравить вас. Надеюсь, вы вполне счастливы? И госпожа Миллер тоже?..

— Спасибо, у нас все хорошо! — вежливо ответил Евгений, начиная чувствовать неприятный холодок: если шеф искал его специально, значит, его самодеятельное расследование биографии Тонечки все же привлекло внимание руководства...

— Вы не могли бы зайти ко мне, господин Миллер? — неожиданно сказал шеф. — Мне хотелось бы поговорить с вами...

Как раз этого Евгению хотелось меньше всего! Нетрудно догадаться, о чем будет говорить Гуминский... Но разве можно не выполнить прямой приказ, даже если он выражен в форме просьбы! Евгений внутренне вздохнул, готовясь к неприятному разговору, скомкано попрощался с друзьями и вышел вслед за шефом.

Спускаясь по лестнице, Гуминский ни разу не оглянулся — и Евгений в конце концов разозлился. Какого черта? Не на допрос же его ведут, в самом деле!

По-прежнему идя друг за другом, они дошли до кабинета, и Гуминский долго возился, отпирая его. Потом жестом пригласил Евгения войти, указал на кресло. И начал неторопливо:

— Вы знаете, господин Миллер, меня очень заинтересовала ваша поездка. Дело в том, что я интересуюсь историей знатных родов Шатогории, и если вы согласитесь удовлетворить мое простительное любопытство в отношении семьи Горвич...

Евгений слегка расслабился. Ну, если дело только в этом, тогда обойдется... Главное, не сболтнуть лишнего!..

Медленно и обстоятельно он начал описывать графа Матиуша Горвича — таким, каким воспринял его после первого «вертолетного» визита. Шеф внимательно слушал, не перебивая и не переспрашивая. Когда Евгений закончил, он откинулся назад и заговорил: