Агата - Тинан Кэтлин - Страница 24

– Одинокая женщина? – предположила Эвелин.

Агата принялась барабанить по столу кончиками пальцев.

– Может, старый холостяк влюбился в служанку? А может, экстравагантные супруги? Люблю головоломки.

– И криминальные тоже? Как насчет расследования убийств? – спросил Уолли.

– Бывает любопытно, – ответила она, – только когда дает работу уму – крови и ужасов я не выношу. А все хорошие детективы, по-моему, именно увлекательные, а не страшные.

– Знаете, я с вами совершенно согласен.

– А сами попробуйте, – продолжала Агата. – Это та; кое удовольствие!

:. – Конечно, но прочтешь объявление вроде этого – и хочется узнать правду, а правда, несомненно, чуднее и страннее всяких придуманных рассказов, уж извините за банальность.

– Во всяком случае, – перебила его Эвелин, – это объявление поувлекательнее твоего, Тереза!

– Конечно, – ответила Агата и сразу как-то сникла.

– Миссис Нил ищет родственников и давала объявление в «Таймс», – объяснила Эвелин.

– Ну и как, нашли? – спросил Уолли.

– Нет еще.

За столом повисло молчание, и стало слышно, как дядюшка Джонс обсасывает с ложечки остатки пудинга.

– Вы позволите мне угостить вас всех кофе? – спросил Уолли.

– Э-э, – отозвался дядюшка Джонс, – тут кофе не дают. Хотят, чтобы мы двигались, переходили туда-сюда.

– Тогда, может быть, перейдем куда полагается?

– Прошу простить меня, но с вашего позволения, – сказала Агата, – я бы пошла спать.

– Но вы обещали мне танец!

– Я вообще-то не танцую.

– Но я-то танцую, – улыбнулся он.

– И я тоже, – отозвалась Эвелин. – И Оскар. Он вообще хочет стать профессиональным танцором.

Оскар скромно кивнул.

– Только через мой труп, – проскрипел дядюшка.

Уолли встал.

– В таком случае, миссис Нил, давайте вместе с мистером Джонсом посмотрим их выступление.

Вся компания перебралась в бальный зал и устроилась за столиком. Две пожилые пары танцевали медленный фокстрот под аккомпанемент оркестра Гарри Кодда. Когда заиграли танго, Оскар пригласил Эвелин. Миг – и он уже швырял, и подхватывал, и гнул во все стороны свою партнершу, представляя свою собственную, неканоническую версию этого танца.

– Выпендривается молокосос, – проворчал дядюшка.

– Чепуха. – Агата погладила руку старика. – Он у вас очень стильно танцует.

– Ему только этого и надо – попеть да поплясать. Ясное дело, это у него от матери. Брату незачем было жениться на девчонке с такими наклонностями. Дела свои забросил, денежки промотал – а все из-за нее, из-за этой женщины. Пристрастился к бутылке и – привет, оставил мне наследничка! – Дядюшка поднял руку, указывая на племянника, и выдержал драматическую паузу. – Оставил мне этого увальня!

– Оскар никакой не увалень, – сказала Агата, поглядывая на Уолли.

– Оскар – это Оскар, – поддержал ее Уолли.

– Точно.

– Вести себя не умеет, бальный этикет не про него писан, – разошелся дядюшка. – Кто будет следить за порядком, когда меня не станет?

Агата залезла в сумочку Эвелин, достала оттуда фляжку с бренди, тайком накапала немножко дядюшке в кофе и предложила Уолли.

– Миссис Нил, – ответил тот, – вы самый очаровательный воришка из всех, какие мне встречались. Я ведь приехал сюда завязывать, а вы угощаете меня бренди!

– Простите меня ради бога! – спохватилась она. – Как я могла забыть!

– На самом деле я не пьяница, не думайте, ничего такого. Просто у меня был очень тяжелый период в жизни, и я немного пристрастился к этому делу.

– Я вам очень сочувствую.

– Меня бросила невеста. – Он покачал головой. – Боюсь, мы, американцы, надоедливая публика – всем и каждому выкладываем все свои проблемы.

– Вы совсем не надоедливый. – Она подалась вперед. – А вы так и не смогли ее вернуть?

– – Боюсь, что нет. Боюсь, она меня не любит. – Он помолчал. – Вот вы бы остались с кем-то, кого не любите?

– Это по обстоятельствам.

– Тогда смею предположить, что вы очень и очень любимы.

– Мой муж недавно умер.

– Примите мои искренние соболезнования.

Агата, теребя концы своей шали, повернулась к дядюшке Джонсу, чтобы сменить тему.

– Уснул, чего и следовало ожидать. А вы могли бы себе представить Оскара, соблюдающего бальный этикет? Нет, вы только посмотрите на них!

Оскар уговорил Гарри Кодда и оркестр попробовать сыграть чарльстон. Теперь юный Джонс царил на танцевальной площадке. Его ноги скользили, выворачиваясь то внутрь, то наружу, как резиновые, в бешеном упоении. А рядом вспыхивали и гасли, словно спички, точеные ножки Эвелин.

– Пойдемте, надо утереть им нос!

– Не могу, мистер Бэринг. Я не умею.

– Ничего, зато я умею. А вы только слушайтесь меня.

Он взял ее за руку и повел танцевать.

– Я так и не выучилась танцевать как следует. – Она пыталась перекричать рев оркестра. – Никогда не знала, о чем говорить с партнером.

– А со мной и незачем говорить, – выкрикнул он в ответ. – Надо беречь дыхание.

– У меня ноги не правильные, – продолжала она. – По-моему, слишком длинные.

– У вас очень красивые ноги.

– И плохо гнутся.

Он и сам заметил, что по мере того, как темп музыки убыстрялся, Агате становилось все труднее попадать в такт, и веселое выражение ее лица сделалось каким-то исступленным. Ему показалось, что она, осознанно или нет, на мгновение сбросила маску. Он уже видел этот затравленный взгляд на литературном банкете. А вот теперь она у него в руках, в буквальном смысле: теперь он ведет ее в чарльстоне.

Неожиданное удовольствие от общения с новым знакомым вдруг напомнило Агате о прошедшем счастье – и об Арчи. От той прежней, нестерпимой боли она сумела спрятаться в чужую, ненастоящую жизнь – но упоительная радость сегодняшнего вечера вмиг опрокинула всю эту шаткую конструкцию, возведенную над бездной отчаяния. На одно мгновение она неосмотрительно позабыла свою привычную муку, и теперь понимала, что это предательство, и ждала расплаты.

Чем больше она старалась не отставать от партнера, тем больше ее тело сопротивлялось. Джон Бэринг превратился в Арчи Кристи, Арчи в военной форме, расхаживающий вокруг нее, как дрессировщик, командующий, как ей ходить, как смотреть, чтобы не выглядеть посмешищем. Зал завертелся и стал расплываться перед глазами, теперь единственным, что видела Агата, была демоническая улыбка мужа и его рука, отбивающая такт. Потом в глазах потемнело, и она упала без чувств.

Придя в себя, она увидела, что лежит на полу опустевшего бального зала, Эвелин поддерживает ее голову, а Уолли Стентон подносит рюмку бренди к ее губам. Вид у нее был смущенный и испуганный.

– Ты потеряла сознание, – сказала Эвелин. – Выпей.

Агата обвела взглядом зал, Оскара Джонса, вытаращившего на нее глаза, умолкших музыкантов и уставившуюся на нее престарелую публику.

– Мне так неловко, – обратилась она к Уолли, – видите, как со мной опасно танцевать.

– Зато очень приятно, – улыбнулся он.

Уолли и Эвелин усадили ее в кресло, покуда Оскар ходил по залу кругами нога за ногу, словно бульдозер, расчищающий дорогу.

– Надеюсь, Харрогет вылечит вас от чарльстона, – произнес он наконец.

– Харрогет слыхом не слыхивал о чарльстоне до сегодняшнего дня, – отрезал Уолли. Он поднял рюмку с бренди. – Продолжайте в том же духе, миссис Нил. Пейте до дна – или не видать вам следующего танца.

Наконец у Агаты хватило сил подняться на ноги, и Эвелин проводила ее в номер.

Уолли медленно брел по зимнему саду, покуривая сигарету. Значит, предчувствие его не обмануло. Как там выразилась помешанная старуха в пабе? «Тут очки у него хрясь – и разбились, стало быть, я его больше не видела». Вот что сказала старая Вайолет. Ее «второй половиночке» привиделся некто, с кем она танцевала. Как и Вайолет, Агата сочинила себе выдуманную жизнь, чтобы справиться с реальной болью. И как Вайолет, не до конца поверила в собственную выдумку. Нищую беззубую побирушку и прославленную леди-писательницу заморочила общая для обеих лютая неуверенность в себе.