Катала - Шелонин Олег Александрович - Страница 32

– Благодарю вас, господин Тюдор. Вы мне очень помогли. Можно сказать, морально поддержали. Пора и на эшафот…

– Эшафот? – выпучил глазки бармен.

– Пришла пора платить по закладным, – кивнул я в сторону банка, величественное здание которого располагалось на противоположной стороне улицы и было прекрасно видно через распахнутое настежь окно (на улице сегодня было жарко). – Если управляющий не даст отсрочку, мне конец.

– Эк вас угораздило, – расстроился бармен. – Банковский кредит – это петля. Банки – это вообще система узаконенного воровства.

– Теперь и я это вижу. Однако пора идти.

– Может, накапать вам чего-нибудь покрепче?

– Но Тюдор…

– За счет заведения!

– Право, не стоит. Дышать на управляющего банка свежим перегаром и просить при этом об отсрочке платежа…

– Да, лучше не стоит. Об этом я как-то не подумал.

– Господин Тюдор, я вижу, вы достойный человек, не окажете мне небольшую услугу?

– Если это в моих силах, без проблем. Я слушаю вас, юноша.

– Не присмотрите за моей Жужу? Как-то не догадался оставить ее сегодня дома. – Я попытался погладить свою карманную собачку и едва успел отдернуть руку. Вот ведь зараза! Опять кусается. – Не подумал, что в кабинете управляющего банка она будет выглядеть не совсем уместно. Можно, я ненадолго оставлю ее здесь?

– Разумеется, господин, э-э-э…

– Ясон. Ясон Иолкский, – представился я, благодарно пожимая руку бармену. – Премного благодарен вам, господин Тюдор.

Привязав шавку к ножке стула, я покинул заведение и пересек дорогу, всем своим телом изображая уныние, буквально ощущая, как по моей спине скользит сочувственный взгляд бармена. Теперь дело за Воной. Надеюсь, она выдержит паузу и не вломится в забегаловку сразу вслед за мной.

В банк я вошел уже не как убитый горем недоумок, а как представительный, знающий себе цену мужчина.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – метнулся ко мне клерк.

– Да, – небрежно кивнул я. – Фирма, в которой я работаю, подыскивает новые перспективные рынки для инвестиций, и ей глянулась Аркадия. Но у нас пока нет своего представительства в местных банках…

– И вы выбрали наш! – возликовал клерк. – Я немедленно свяжусь с управляющим. Он лично…

– Стоп машина! – осадил я пышущего энтузиазмом клерка. – Не люблю шумихи. Если не умерите свой пыл, я развернусь и немедленно покину это заведение.

– О! Прошу прощения, господин…

– Ясон Иолкский. Итак, никакого управляющего. Я хочу спокойно посидеть вон за тем столиком, – кивнул я на столик у открытого окна, – полистать рекламные проспекты и принять решение самостоятельно. Вам все понятно?

– Разумеется, господин Ясон!

Я со всеми удобствами расположился в кресле у окна, так, чтобы Тюдор из-за стойки бара меня не видел, напряг слух и начал делать вид, что вдумчиво читаю рекламные проспекты, которых было немало на столе. Ага. А вот и Вона топает. Знатную даму мадам Вонг из себя изображает. Веером обмахивается. Все очень допотопно и безвкусно, как, впрочем, и сама афера, позаимствованная из телесериала «Виртуозы», над которым я угорал в те времена, когда еще жил в благословенном Рамодановске. Нет, вру, афера-то как раз нормальная, но боюсь, что в нашем исполнении это будет тихий ужас! Так, Вона уже в забегаловке. Восторгается этим чудом с бантиком. Уговаривает бармена ее продать. Однако, как Жужу растявкалась! Как-как ты эту шавку назвала? Пушной ушастик? Мадам Вона… тьфу! Мадам Вонг! И какого черта я ей дал такое имя? Наша толстушка ничего общего не имеет с пиратской мамашей моих времен. Однако отвлекся. Мадам Вонг, низкий тебе поклон. Растешь в моих глазах. На тебя сейчас тявкает действительно редчайшая порода. В этой дворняге столько их сошлось, что в справочниках такую хрен найдешь! Ого! Десять тысяч кредо за дворнягу? Та-а-к… двадцать? Вона, не переиграй! Он еще наживку не проглотил, а ты уже подсекаешь! Тьфу! Тридцать предложила. Да кто тебе позволил нашими деньгами так швыряться? О господи, что я несу! У нее же ни одного кредо на кармане. Увлекся, однако. Слишком глубоко в образ вошел. Ага, пошел обмен информацией. Скидывает ему свой контактный номер с ПКИ. Надо было видеть, какие у моих аргонавтов были глаза, когда я цеплял на них эти железки и программировал им новые личности. Этих образцов знаменитой туранской технологии в моей котомке странника теперь пруд пруди. Лично с плененных работорговцев их сдирал. Ну, Энди с Ленкой к этой процедуре уже привыкшие, а вот остальные были просто в шоке. Я ведь спьяну делал это у всех на глазах. Представляю, какие по Тартару сейчас слухи ходят. Главное, чтоб они не зашли слишком далеко. Столько лет шифровался, и тут на тебе! Спасибо за фефрин, Таира, чтоб тебя приподняло и… так, спокойно. Девочка тут ни при чем, сам дурак, и нефиг свою вину на других валить! Ага. Вона удалилась. Готовься, Арти, вновь твой выход!

Я для приличия выждал еще пять минут, решительно отодвинул в сторону проспекты и поднялся. Возле меня тут же материализовался клерк.

– Нет, моя фирма на это не пойдет, – сурово сказал я, – процентные ставки в вашем банке запредельные, а комиссия за банковские услуги вообще кошмар.

– Это можно обсудить, – заволновался клерк. – Если бы вы поговорили с нашим управляющим…

– Не о чем тут говорить. Я уже понял, что проще на Аркадии открыть свой банк, чем пользоваться вашим.

Я прошел мимо опешившего клерка с гордо поднятой головой, вышел на улицу и сразу же преобразился, превратившись в сосуд скорби и печали.

– Вот и все, Жужу, – со слезами на глазах сказал я шавке, отвязывая ее от ножки стула. – Остались мы с тобой без крова.

– Ав!

Вот зараза! Опять кусаться лезет. Еще и обгавкала, скотина. Ты случаем не бешеная? Надо будет потом проверить.

– Я так понимаю, отсрочки все-таки не дали, – покачал головой Тюдор.

– Ну как же, дали, – грустно усмехнулся я, – до заката дня. А потом все имущество с молотка. И ведь не хватает-то какой-то жалкой тысячи для внесения очередного взноса.

Я затаил дыхание. Ну, давай, перекупай. Тебе за эту шавку целых тридцать тысяч посулили!

– Не отчаивайтесь, господин Ясон, – радостно сказал мне бармен. – Сегодня к вам пришла удача. Только что здесь была одна пожилая дама. Ей так понравилась ваша собачка, что она предложила мне за нее целых тридцать тысяч…

Тьфу! Мы только что со свистом пролетели мимо кассы. Передо мной за стойкой бара стоит и хлопает наивными глазами абсолютно честный человек. Что ж, придется подыскать другую забегаловку рядом с другим банком и повторить аферу. А уж если и там сорвется – все! Уйду в монастырь или в управдомы, как говорил незабвенный Остап Бендер. Ну-с, пора трубить отбой.

– Продать Жужу? – в священном ужасе воскликнул я. – Господин Тюдор, а вы смогли бы продать сына или дочь?

– Но это же обычная собачка, – растерялся бармен.

– Для кого, может, и обычная, а для меня нет. Она член семьи… – попытался я погладить шавку. Ай! Вот кусачая скотина…

– Я вижу, вы сильно к ней привязаны, – задумчиво пробормотал Тюдор.

– Еще как. Люблю ее, заразу, несмотря на норов, – простонал я, тряся укушенной рукой, слизнул кровь с пальца. Зубы как иголки! – Никому ни за какие деньги не продам. Прощайте, господин Тюдор. Благодарю за содовую и поддержку.

– Да какая там поддержка!

– Моральная, это подчас ценнее.

Я потянул к выходу Жужу за поводок. Вот вредина. Еще и упирается. Всеми четырьмя лапками об пол тормозит. Все, дворняга, на выход! Спектакль окончился провалом. Вместо оваций – свист и улюлюканье толпы.

– Господин Ясон, подождите! Из-за какой-то жалкой тысячи лишаться дома – это несерьезно.

Я, затаив дыхание, замер у порога, медленно развернулся. Бармен извлек из-под прилавка жестяную банку, вскрыл ее и извлек оттуда мерцающую всеми цветами радуги пачку галактических банкнот.

– На ремонт копил, хотел тут кое-что в интерьере переделать, фасад подлатать. Тут ровно тысяча.

– Но… – растерялся я.