Ангелы ада - Томпсон Хантер С. - Страница 23

23

Предполагаемая жертва — вроде владельца бара в Сауз Гейтс, у которого при первом нападении разнесли лишь ограду, — всю оставшуюся жизнь будет знать, что его заведение получило черную метку, и, пока существуют Ангелы Ада или «Рабы Сатаны», существует и вероятность, что кто-нибудь из «отверженных» вернется и завершит начатое.

Иерархия outlaws постоянно изменяется, но их сегодняшний дух мало чем отличается от духа 1950-го, когда в длинной тени «Пьяных Задир» было сформировано первое отделение Ангелов Ада. Суть феномена остается все та же: опасный хулиган на большом, быстром мотоцикле. Они год за годом размножались в Калифорнии в геометрической прогрессии. Многие из них считаются независимыми, ничем не отличаются от какого-либо Ангела Ада, разве что надписи у них на спинах разные: «Никакого Клуба» или «Одинокий Волк», а иногда просто «Пошел на Хуй». Возможно, около пятисот человек (уж точно меньше тысячи) принадлежит к таким клубам, как «Цыганское Жулье», «Ночные Райдеры», «Комманчерос», «Президенты» и «Рабы Сатаны». Около ста пятидесяти человек — как это было в 1966-м — представляют собой элиту outlaws, Ангелов Ада.

Единственное различие между Ангелами Ада и другими клубами «отверженных» заключается в максимальной экстремальности Ангелов. Большинство остальных байкеров представляют собой outlaws-временщиков, Ангелы же играют свою роль семь дней в неделю: они носят свои «цвета» дома, на улице и иногда даже на работе; они ездят на своих байках в соседние бакалейные лавки за квартой молока. Ангел без своих «цветов» чувствует себя голым и уязвимым — как рыцарь без доспехов.

Как-то раз один коп из Сакраменто спросил Ангела ростом 5,5 фута и 135 фунтов весом: « Ну что ты так цепляешься за все это?».

«Никто не достает меня, пока я мчусь в своих „цветах“, — ответил тот. — Если я без „цветов“, то чувствую себя не в своей тарелке».

Разграничительная линия между «отверженными» и цивильным большинством в любой момент может измениться. Многие респектабельные клубы испортили свою репутацию за один вечер. Для этого потребовались: шумный скандал — раз, полицейский отчет — два, немного паблисити — три… и в два счета джентльмены превращаются в «отверженных». Во многих случаях это приводит к распаду клуба, а большая часть прежних членов чувствует себя обиженными до глубины души и шокированными тем, что подобное могло приключиться с ними. Но для тех нескольких человек, по вине которых случилась такая неприятность, дорога в респектабельные клубы закрыта. Формально они становятся «независимыми», но это понятие едва ли применимо в данном случае, потому что каждый мотоциклист, который так себя называет, так или иначе уже существует вне закона. Он — «отверженный». Все, что ему нужно, — клуб, к которому он мог бы присоединиться, и рано или поздно такой клуб найдется. Мотоциклетное братство очень тесное — и законное, и незаконное. Его полюсами являются Американская мотоциклетная ассоциация и Ангелы Ада. Золотой середины здесь нет, и люди, которые достаточно серьезно относятся к мотоциклам, — чтобы присоединиться к А.М.А., — тяжело переживают отказ зачислить их в клуб. Как и новообращенные в коммунизм или католицизм, Ангелы Ада, бывшие некогда членами А.М.А., относятся к своей роли outlaws гораздо серьезнее, чем все остальные.

Ангелы как люди слишком безалаберны и дезорганизованны, чтобы иметь какие-либо четкие перспективы в этой жизни, но ум и образованность приводят их в восхищение, а кое-какие их лидеры на удивление четко и ясно излагают свои мысли. У президентов отделений нет никаких офисов, и самые сильные личности из них, такие, как Баргер, находятся вне всяких подозрений до тех пор, пока не попадут за решетку, или пока их не убьют, или пока они по каким-то своим собственным соображениям не расстанутся с «цветами». «Отверженные» очень уважительно относятся к своему руководству, даже если им самим приходится выдумывать имидж своих вождей. Несмотря на поистине неограниченные возможности их машин, на которых они ездят и которые они боготворят, outlaws настаивают, что их главная цель в жизни — быть «праведным Ангелом», а это требует беспрекословного подчинения генеральной линии тусовки. Они прекрасно осознают свою «принадлежность» и свою взаимозависимость. Поэтому Ангелы с презрением смотрят на «независимых», которые чувствуют себя весьма ущербными — с того момента как они согласились с системой отношений, принятой среди «отверженных» — и делают почти все что угодно, лишь бы попасть в клуб.

«Не знаю почему, — говорил один из бывших Ангелов, — но почти всегда следует присоединиться к какому-нибудь клубу. Если не делаешь этого, то тебя никогда нигде не примут. Если не носишь никаких „цветов“, ты в своем роде серединка на половинку, ни рыба ни мясо… Ты — ничто».

Это отчаянное чувство единства — определяющий момент в тайнах и мистике, накрученных вокруг образа outlaws. Если Ангелы Ада отвергнуты обществом, — факт, который они сами признают с потрясающей беспечностью, — тогда защита друг друга от нападений со стороны «остальных», в лице злобных обывателей, вражеских банд или вооруженных агентов Главного Копа, действительно необходима. Если кто-то избивает одинокого Ангела, то каждый из них чувствует в случившемся угрозу лично для себя. Они настолько завернуты на собственном имидже, что никак не могут понять, как можно бросить вызов их «цветам» и не быть готовым сразиться с целой армией Ангелов.

* * *

«Многие были призваны, но немногие избраны»

(Святой Матфей).* * *

После откровений доклада Линча Ангелы отказали в членстве огромному количеству страждущих. А желающих щеголять в «цветах» было столько, что один из Ангелов сравнил их с «нашествием саранчи». Большинство потенциальных Ангелов относились к категории «независимых», которые внезапно ощутили потребность в братстве и получении определенного статуса… Но Ангелы сделали исключение лишь для одного клуба: они полностью поглотили «Знаки Вопроса» из Хэйуорда, сделав его своим Хэйуордским отделением. Поступали заявки на создание отделений из таких дальних краев, как Индиана, Пенсильвания, Нью-Йорк, Мичиган, и даже из Квебека… Когда же стало очевидным, что дело не двинется с мертвой точки, несколько мотоциклетных клубов на Востоке просто создали свои собственные эмблемы и сами стали называть себя Ангелами Ада.

В 1966-м Ангелы Ада в основном по-прежнему хозяйничали в пределах Калифорнии. Однако в том случае, если реакция общества на их известность, созданную средствами массовой информации, хоть что-нибудь значила, им необходимо было расширять рамки своего влияния независимо от собственного желания. На их название не распространялось действие закона об авторских правах. И даже если бы и распространялось — едва ли опасность попасть на скамью подсудимых удержала бы какую-нибудь банду мотоциклистов от присвоения столь звучного имени! Единственная возможность для Ангелов хоть как-то следить за чистотой своего имиджа заключалась в политике тщательного отбора при расширении сферы своего влияния — делать своими отделениями только самые большие и агрессивные клубы, от которых поступят заявки, при выполнении ими одного чрезвычайно важного условия: эти претенденты затерроризируют в округе любого, кто попытается использовать это название.