Ангелы ада - Томпсон Хантер С. - Страница 29

«Один какой-нибудь пустячок — и ты оказываешься в мясорубке. В ту секунду, когда жмешь на тормоза, и начинается полный пиздец; байки не способны маневрировать так же, как машины. Случись с тобой подобное — считай, что тебе крупно повезет, если по твоему бренному телу проедутся всего пару раз».

В течение 1965 года больше тысячи людей погибло в США в результате мотоциклетных аварий. В автомобильных катастрофах гибнет почти в пятьдесят раз больше, однако растущая статистика, связанная со смертями в результате мотоциклетных аварий, заставила Американскую медицинскую ассоциацию окрестить байки «серьезной опасностью для здоровья в наших сообществах». Ангелы Ада теряют на дороге в среднем четырех членов в год, но, принимая во внимание уровень водительской техники большинства, четыре процента от ежегодной смертности, приходящиеся на мотоциклистов, — это свидетельство их высочайшего мастерства: будь они водителями послабее, цифра была бы выше. «Харлей 74» наверное, единственный мотоцикл, который может навести грандиозный шухер среди автомобилистов и напугать их до чертиков, как, скажем, пущенная на море быстрая торпеда. «Отверженные» — большие специалисты по укрощению «боровов», и в их собственном замкнутом мирке, сообразно их собственным понятиям, они могут догнать, перегнать и сдуть с дороги кого угодно.

В конце пятидесятых, еще до того как Ангелы стали пользоваться такой дурной славой, Пит, из отделения во Фриско, был одним из ведущих гонщиков в Северной Калифорнии. Его спонсировал местный дилер фирмы « Харлей Дэвидсон», и в результате он собрал целую кучу трофеев. Пит не только носил свои «цвета» Ангелов Ада во время гонок, но и выезжал на гоночном байке на трек, усадив на заднее сиденье свою прелестную блондинку-жену. Другие гонщики привозили свои байки на трейлерах, дрожа над ними так, словно это не мотоциклы, а хрупкие вазы времен династии Минь.

«Пит на самом деле мог заставить байк мчаться так, как было нужно ему, — вспоминает один из Ангелов. — Это выглядело по-настоящему классно — как он трогался с места и побеждал. Когда он выезжал на трек, старик, он просто менял свои свечи зажигания и стартовал — высокий руль, и все такое, — и все это гоночное крашеное железо само улетало прочь с дороги».

В начале шестидесятых Пит покинул Ангелов, почувствовав, что сыт «ангельскими» штучками по горло. Вскоре после того как ему стукнул тридцатник, он перевез свою жену и двух детей в маленький городок в Сьеррах, где попытался начать жизнь сначала и выступить в роли мирного сельского механика. Он отбарабанил свои «пенсионные» два года и, наверное, мог бы отсиживаться и дальше, если бы Ангелы не стали такими знаменитыми. Соблазн покрасоваться в лучах славы и искушение устроить что-нибудь новенькое оказался слишком велик. В начале 1965 года Пит вернулся в город, выпивая за здоровье своих старых корешей, напрочь позабыв про семью и мотаясь по округе в поисках деталей для нового байка.

Как и большинство других Ангелов, он уважает заводскую продукцию, отдавая дань ее потенциальной надежности и прочности. Для него это — подборка хорошего исходного материала, но отнюдь не машина, которую каждый профессиональный классный ездок захочет назвать своей собственностью.

«Отверженные» склонны рассматривать свои байки как памятники самим себе, сотворенные согласно их фантазиям и представлениям, может быть несколько абстрактным. Они культивируют в себе привязанность к ним, которую посторонний человек вряд ли поймет. Это смахивает на позерство или даже на извращение. Может, так оно и есть, но для байк-фриков все это очень реально и исполнено особого смысла. Каждый, у кого хоть когда-нибудь был такой мощный байк-зверюга, до конца дней своих будет несколько помешан на этой теме. И речь идет не о маленьких байках, а о больших, дорогих и капризных ублюдках таких, которые реагируют на нажатие педали газа, как строптивая лошадь реагирует на удар кнута, которых можно поднять в воздух и проехать пятнадцать ярдов на одном колесе, на которых можно гнать на бешеной скорости по мостовой, изрыгая огонь и пламя из выхлопной трубы… Маленькие байки, возможно, и служат для развлечений, как говорят работающие в этой отрасли промышленности люди, но и «фольксвагены» созданы ради забавы, не говоря уже о базуках.

Большие байки — «феррари» и Магнумы. 44 — это нечто, уже выходящее за рамки обычного веселья; это настолько мощные и эффективные машины, созданные человеком, что они могут поставить под сомнение способности человека контролировать созданное ими и могут загнать людей в жесткие рамки дизайнерского дела и разработки технических характеристик, не позволяя им нарушать установленные границы. Это один из краеугольных камней мистики Большого Байка, которая в жизни каждого Ангела занимает столько места. Или, как говорят они сами: "Вот на этом и стоим, старик. Вот за счет этого и живем! ".

Не каждый может согласиться с подобной концепцией. До встречи с Ангелами у меня был большой мотоцикл и пара мотоскутеров, но эту технику я приобрел только тогда, когда появились кое-какие свободные деньги, хотя особой дороговизной она и не отличалась. Никакой мистикой при таком прагматизме и не пахло. Когда я сказал Ангелам, что подумываю о приобретении для себя байка, они загорелись желанием помочь мне провернуть это дело. Конечно же, надо было достать «харлей-дэвидсон». У них имелось несколько машин на продажу, но все, что поновее, было исключительно краденым… хотя стоило очень дешево. Трудно, согласитесь, отказаться от байка, реальная цена которого 1,500 $, а тебе отдают его всего за четыреста баксов, но, чтобы ездить на краденом мотоцикле, надо знать, как объяснить легавому, почему номера на корпусе или двигателе совершенно не соответствуют номерам на лицензии о регистрации. Есть способы спустить дело на тормозах и улизнуть, но, если ты облажаешься, тебя накажут и отправят в тюрьму. Удивительно, но мне почему-то совсем не хотелось маяться за решеткой. Я попытался убедить Ангелов (правда, безрезультатно) найти мне дешевенький, подержанный — неворованный — «харлей 74», но сделанный на заказ по последней моде «отверженных». Потом я решил остановиться на более облегченном, скоростном «харлей спортстере» в духе некоего outlaw-авангарда. После наезда на меня вполне компетентных респектабельных людей из моего окружения я опробовал «триумф бонневилль», и даже степенный «B.M.W.». В конце концов я умерил свои аппетиты до «спортстера», «бонневилля» и «B.S.A. лайтнинг рокет». Все три машины могли обставить заводской «харлей 74», и даже Ангельскую версию «борова» — а уж этого монстра можно считать всем, чем угодно, только не заводской моделью.

«Боров» не мог сравниться по скорости с новейшими и лучшими промышленными образцами, если не подвергался серьезной переделке и если за рулем не находился очень смекалистый райдер. То, что я в результате купил «B.S.A.», — роли не играет; имея в кармане 1.500 долларов, я четыре недели приставал ко всем с дотошными расспросами и ломал голову, пока до меня не дошло, что «раздетые» «харлеи» по сути своей не могут считаться супермашинами. Проездив на своем байке несколько месяцев, я понял, что разница между Ангелом Ада на «борове» и цивильным любителем байков на гоночном «триумфе» заключается вовсе не в двигателе. Ангелы испытывают свою судьбу по полной программе, не оставляя для себя никакой возможности для отступления. Они здорово рискуют, даже не задумываясь об опасности, которой себя подвергают. Как личности они были обобраны, изгнаны отовсюду и побеждены при помощи стольких способов и ухищрений, что в той единственной сфере, где их можно считать королями, им просто нет смысла быть вежливыми и осторожными.

Особая связь между Ангелом и его байком бросается в глаза даже тем, кто совсем ничего не знает о мотоциклах. Билл Мюррей, собирая материал для своей статьи в «Saturday Evening Post», посмотрел получасовой телевизионный документальный фильм, снятый одной станцией в Лос-Анджелесе при довольно сомнительном участии Ангелов из Берду. Один из четырех представленных субъектов был, по словам Мюррея, «почти не вяжущий лыка „скот“ в круглых солнечных очках, известный как Слепой Боб. (Боб со свирепостью в голосе говорил о том, что может случиться с каждым, кто попытается клеить его девушку. „Если она со мной — то она со мной“, — сказал он, ухмыляясь и выставляя вперед свою нижнюю челюсть.)»