Полюби дважды - Торнтон Элизабет - Страница 46

Впереди возник темный силуэт какого-то строения. Родни свернул с тропинки и перелез через полуразрушенную каменную ограду. Патрон уже ждал его.

— Тебя кто-нибудь видел? — торопливо спросил он.

— Нет. Я в точности выполнил ваши указания, — ответил Родни, довольный собой.

— Ладно. Иди сюда, — приказал мужчина.

Стоун уже прошел под аркой, когда вдруг его охватил животный ужас.

— Меня здесь дрожь пробирает, — успел он сказать.

Удар в затылок сбил его с ног. Второго удара ой уже не почувствовал. Родни Стоун был мертв.

Джессика вдруг села в постели. Сердце неистово колотилось в груди. По спине бегали мурашки. Зрачки расширились, и ее серые глаза стали почти черными.

— Голос? — спросила она.

Лукас встрепенулся и заморгал, прогоняя дремоту. Поднявшись с кресла, он быстро подошел к кровати.

— Что с тобой? — забеспокоился он. — У тебя что-то болит? Тебе что-то приснилось?

Джессика невидящим взором смотрела на него.

— Голос? — повторила она.

— Это всего лишь сон, — успокаивая ее, сказал Лукас. Налив в стакан воды из графины, он поднес его к губам Джессики.

Отпив воды, девушка обессилено упала на подушки.

— Где я? — прошептала она.

— В Хэйг-хаусе. Ты не помнишь? — забеспокоился Лукас. — Мне позвать сестру Бригитту? Ее комната напротив. Я сейчас вернусь с ней.

Он видел, как она медленно приходила в себя, в глазах появилась искорка понимания. Нижняя губа задрожала.

— Лукас, обними меня, — взмолилась Джессика.

— Джесс! — Он опустился на край кровати и прижал девушку к груди. — Я с тобой, Джесс. Что случилось?

— Не знаю! Я не знаю! — простонала она. — Не уходи от меня! Не оставляй меня! Лукас, обещай, что не покинешь меня!

— Обещаю, — торжественно произнес он. — Обещаю…

Она не могла успокоиться, пока он не лег рядом и не заключил ее в объятья. Джессика доверчиво прильнула к нему.

— Мне страшно, — прошептала она.

— Это всего лишь дурной сон, — повторил Лукас.

— Сон? — не поняла она.

— Да, просто сон, — заверил он ее.

Джессика расслабилась. Глаза у нее закрылись.

Несколько минут Лукас лежал неподвижно, а затем попытался высвободиться из ее объятий. Но даже во сне она не отпускала его. Он не смог сдержать улыбки.

— Джесс, что мне с тобой делать? — прошептал Дандас.

Он закрыл глаза и погрузился в сон.

Утром, проснувшись, она сразу забыла и про Голос, и про дурной сон. У нее появилась целая масса причин для беспокойства. В дверях, с лицами перекошенными от ужаса, замерли викарий и его жена. Из-за их плеча круглыми от удивления глазами смотрел на нее Перри. А на ее постели, укрытый по подбородок одеялом, мирно посапывал Лукас.

— Ох, мы только спали на одной постели, — сказала Джессика в свое оправдание и ткнула Лукаса локтем в бок.

Потом она отгородилась ото всех стеной молчания.

15

Большую часть дня Джессика спала, но, время от времени просыпаясь, она ощущала такую слабость, что с трудом поднимала голову с подушки. Она была почти уверена в том, что сама внушает себе это отвратительное чувство слабости из желания отдалить последствия своего чудовищного проступка. Она чувствовала себя виноватой и униженной. Просыпаясь, она каждый раз думала об этом и от стыда прятала лицо в подушку.

К счастью, в ее памяти сохранились лишь отдельные образы того, что происходило в то ужасное утро, когда она, проснувшись в постели рядом с Лукасом, увидела в дверях викария и его жену, застывших, будто каменные столбы. Ей запомнился Лукас, поднимающийся с ее постели и невозмутимо приветствующий посетителей, словно они застали его за чашкой чая; сестра Эльвира, сочувствующая и в то же время отрешенная и далекая от происходящего, успокаивающая ее и обещающая, что все скоро уладится; и опять Лукас, учтивый и улыбающийся, просит ее стать его женой. Но если задуматься, то он не просил ее выйти за него замуж, а говорил, что нет другого выхода после того, что произошло ночью. А что, собственно, произошло? Они просто спали в ее постели, и их застали вместе.

И опять во всем виновата была она. Она пыталась убедить себя в том, что выстоит, что у нее хватит сил не поддаться на уговоры, что никто не сможет заставить ее сделать то, чего она делать не желает, а она не хотела выходить замуж за человека, который не любил ее. Когда она поправится, то прямо в глаза выскажет каждому из них все, что о нем думает. И в первую очередь — Лукасу. Но Лукас уехал в Лондон по делам, и все опять пошло своим чередом. Ее навещали многочисленные гости, желали ей счастья или более деликатно намекали на ее предстоящее замужество. Ее слабых возражений никто не принимал всерьез.

В отсутствие Лукаса Джессика чувствовала себя одинокой. Она боялась Голоса и того, что, возможно, она теряет рассудок. На самом деле ее Голос существует или нет? Она все спрашивала и спрашивала себя об этом, но не находила ответа. Мысли с головокружительной скоростью сменяли друг друга.

Ей не нравился Хэйг-хаус. Ей хотелось домой, в Хокс-хилл. Она скучала по мальчишкам и монахиням. Но на все просьбы увезти ее из дома Хэйгов сестра Эльвира твердо отвечала: «Нет». Монахиня говорила, что теперь, когда Джессика стала нареченной лорда Дандаса, она не может вернуться к прошлой жизни, словно ничего не произошло. Когда лорд Дандас вернется, он решит, как быть дальше. А пока сестра Эльвира послала письмо матери-настоятельнице, сообщая ей о счастливых событиях в жизни Джессики.

Единственным человеком, посещений которого девушка с радостью ожидала, был Перри Уайльд. С ним она чувствовала себя уверенно, только с ним могла быть откровенной. Он тоже не понимал, почему она должна выйти замуж за Лукаса. Соглашаясь с ней, Перри вовсе не проявлял тактичности. Напротив, он бывал искренен до грубости. Она дорожила его мнением и выделяла среди людей, которые желали ей счастья, но, избегали смотреть в глаза.

Прошло две недели с рокового происшествия на балу, а Джессика все еще болела. Сегодня она с большим, чем обычно, нетерпением ждала визита Перри. В доме царила суматоха, готовились к ежегодному балу арендаторов, который должен состояться этим вечером. Хотя круг приглашенных ограничивался местной знатью, подготовка шла уже несколько дней, отнимая у Беллы много сил и все ее время. Уже давно она не навещала Джессику.

— Ты не должна выходить за Лукаса, если сама этого не хочешь, — произнес Перри уверенным тоном. Они сидели у окна по разные стороны стола, и Перри подвинул стул, чтобы получше видеть лицо Джессики. — Хотя, не стану отрицать, вся эта история имеет и положительные стороны — сплетни наконец прекратились.

— Значит, всем уже известно, что Лукаса застали… ну в общем… в моей постели? — с несчастным видом спросила она.

— Ну что ты, Джесс! — возразил Перри. — Если бы это было так, то тебе, разумеется, пришлось бы выйти замуж за Лукаса. Но сплетни касались тебя и мистера Стоуна. Теперь же, когда люди знают, что вы с Лукасом помолвлены, про происшествие на балу все забыли.

— А что говорят обо мне и Лукасе? — полюбопытствовала Джессика.

— Что это брак по любви, — заявил Перри с обычной своей откровенностью.

Брак по любви. Не будь она столь несчастной, она бы расхохоталась. Делая ей предложение, Лукас ни разу не произнес слова любовь. Он считал их брак необходимым по многим причинам, но под конец их затянувшейся беседы у Джессики возникло впечатление, что Лукас с удовольствием приставил бы к ней гувернантку или сиделку или ту и другую вместе, чтобы таким образом сбросить с плеч груз ответственности.

— Чего я понять не могу, — прервал ее раздумья Перри, — так это того, что ночью делал Лукас в твоей спальне.

— Он собирался посидеть со мной несколько минут, — ответила Джессика, — но он страшно устал. Он же не спал всю ночь, разыскивая мистера Стоуна.