Полюби дважды - Торнтон Элизабет - Страница 55

— Полагаю, об этом ты узнал от Перри? — осведомился он.

— Только не смотри на меня таким осуждающим взглядом. В конце концов, я его брат, а он, бедняга, страдает от неразделенной любви. Кому, как не мне, он может довериться? Но никто больше об этом не знает. А любовь Перри еще незрелая. Он ею переболеет и исцелится.

— Он выставляет себя на посмешище, — вознегодовал Лукас.

Адриан посмотрел на свою сигару, еще раз затянулся и бросил окурок в кусты.

— Да не волнуйся ты. Он повторяет наш путь. — Адриан хлопнул Лукаса по плечу. — Помнишь вдову Уоткинс, из-за которой мы едва не подрались на дуэли? Слава Богу, что мы вовремя заметили, что сквайр Как-его-там давно спит с ней. Как мы тогда страдали…

— Адриан, нам было лет по четырнадцать, — напомнил Лукас двоюродному брату.

— Ну и что? — заявил Адриан и продолжил свои воспоминания: — А потом появилась Салли Мзтерс. Она, насколько я помню, была женой кузнеца, и мы оба влюбились в нее по уши. В поединке на кулаках мы решали, чьей она станет.

Лукас громко расхохотался.

— А потом ее муж выпорол нас как следует, и мы опять стали с тобой друзьями.

— Следующей была Белла… — напомнил Адриан. — Из-за нее мы тоже дрались.

Лукас отошел от ограды и прислонился к толстому стволу старого дуба. Так он мог лучше видеть лицо кузена.

— Какого черта тебя потянуло на старые воспоминания? — довольно резко спросил он.

— Свадьбы всегда наводят на меня грусть, — искренне ответил Адриан. — Сегодняшняя же — особенно. Ты женился, и я чувствую, что мои холостяцкие деньки сочтены. Мы всегда все делали вместе. Думаю, скоро и меня кто-нибудь заарканит — это лишь вопрос времени.

Лукас пристально посмотрел на друга.

— Кто она, твоя последняя пассия? — спросил он. — Ты говорил, она замужем?

— А, эта? — Адриан небрежно отмахнулся. — Все уже в прошлом. Разве я не рассказывал тебе? На самом деле я влюблен в леди Каролину Ховард. Прощай, старая любовь, здравствуй, новая. Таков мой девиз. Но мы говорили о Перри.

— А в чем дело? — полюбопытствовал Лукас.

— Если ему суждено влюбиться, — сказал Адриан, — пусть бы он влюбился в девушку, похожую на Джессику, которая отвергнет его мягко, не разбивая сердца. Но ты не ответил на мой вопрос.

— Какой вопрос? — не понял Лукас.

— О Джессике. Что заставило ее изменить решение? — Адриан остановил взгляд на озабоченном лице друга, а потом оглушительно рассмеялся.

— Не вижу в этом ничего смешного, — холодно возразил Лукас.

— Как ты заставил ее выйти за тебя? Ты логически обосновал все «за» и «против»? Я прав? — предположил Адриан.

— А что в этом плохого? — разозлился лорд Дандас.

— Ничего, — Адриан изобразил удивление. — Но если ты не понимаешь, то мне будет весьма сложно объяснить тебе… На твоем месте я бы…

— Что? Что бы ты сделал на моем месте?! — перебил его Лукас.

— Я бы убеждал поцелуями, дурак, — бросил Адриан, развернулся на каблуках и зашагал к дому.

17

Джессика сидела за туалетным столиком и расчесывала волосы, когда мимо дверей ее спальни прошел Лукас. Она слышала, как он разговаривал со своим камердинером, о чем-то спрашивал его, а слуга отвечал ему. Сама того не сознавая, она затаила дыхание, а когда где-то в глубине коридора закрылась дверь, с облегчением вздохнула.

«Эта ночь не будет обычной брачной ночью», — подумала она. Когда последние гости наконец покинули Дандас-хаус, они с Лукасом тоже попрощались. В присутствии матери Лукаса и Элли они обменялись лишь парой фраз, и Лукас пошел проверить, заперт ли на ночь дом. Джессика была рада такому повороту событий. У нее не было желания беседовать с мужем. Она чувствовала страшную усталость, но в то же время ощущала напряженность, готовую выплеснуться наружу. Она могла бы надерзить мужу, дай он ей к этому малейший повод. Так бывает, когда человек усилием воли сдерживает свои эмоции, делая вид, что доволен жизнью.

Она как раз открывала флакон с духами, когда из гостиной донесся шум. Рука у нее дрогнула, и Джессика, вернув на место флакон, невольно прислушалась. Далеко в коридоре хлопали двери, слышались невнятные разговоры, затем воцарилась тишина.

Ни одной женщины я не желал так сильно, как тебя.

Она подавила жалобный стон, подошла к кровати, сняла халат и швырнула его на спинку стула. Постель показалась ей ледяной. От простыней и одеяла чуть-чуть пахло лимоном. Откинувшись на подушки, она сложила руки на груди и воззрилась на украшенный лепниной потолок.

Она вполне могла бы задуть свечи, но почему-то не сделала этого. Лукаса она не ждала. Мужчина, который унижает жену в день бракосочетания, вряд ли может надеяться, что она с радостью примет его в своей постели. Кроме того, он обещал, что именно от нее зависит, когда их брак свершится. Взгляд, которым она одарила его при расставании, красноречивее любых слов говорил о том, что она не желает видеть его на брачном ложе.

Когда Джессика жила в монастыре, злые и мстительные мысли не приходили ей на ум.

Она снова подавила тихий стон, готовый вырваться у нее из груди.

«Я требую лишь справедливости», — сказала она себе, вспоминая события минувшего вечера. Элли нарочно облила соком ее подвенечное платье, а Лукас, поощряя девушку, большую часть времени провел с ней, вместо того чтобы уделить хоть немного внимания собственной молодой жене. Ему давно пора набраться ума и не пренебрегать женой.

Лежа в холодной постели, Джессика чувствовала себя покинутой. Но, в конце концов, кого она пытается одурачить? Ведь Элли всего лишь небольшая часть происходящего. Весь вечер слова Перри не выходили у нее из головы.

Мужчина любит только одну женщину, но желать может многих.

Что ж, теперь она точно знала, кто она такая. Женщина, которая может доставлять удовольствие, не более того.

Эта мысль занимала Джессику настолько, что она не услышала, как отворилась дверь в спальню. Лукаса она заметила только тогда, когда он подошел к кровати. На нем был темно-бордовый халат, стянутый в талии поясом, в одной руке он держал бутылку вина, в другой — два бокала. На лице сияла улыбка.

Эта улыбка и была его большой ошибкой. Джессика сразу почувствовала, как в ней восстает стихшая было ярость. Когда Лукас прошел к камину и, ставя бокалы и вино на маленький столик красного дерева, повернулся к ней спиной, Джессика встала с кровати, поспешно накинула на себя шелковый халат и потуже затянула пояс.

— Я полагала, что это — моя комната, — ледяным тоном произнесла она.

— Разумеется, это — твоя комната, — ответил Лукас, наливая вино в бокалы.

— Не помню, чтобы я тебя приглашала, — заметила она.

Он поднес к губам бокал с вином и сделал маленький глоток.

— Муж имеет право навещать жену в ее комнате в любое время, — мягко произнес он. — Ты выпьешь немножко? — Он протянул ей бокал.

Прежде чем она вспомнила, как сильно обижена на него, она взяла бокал, но тут же поставила его на столик.

— У нас с тобой есть договор, Лукас, и я хочу, чтобы ты его выполнял, — потребовала она. В глазах Лукаса заплясали смешинки.

— Почему ты решила, что я не собираюсь его выполнять? — Он отпил из бокала и бросил на Джессику лукавый взгляд. — Ты подумала, что я хочу напоить тебя, чтобы добиться исполнения моих порочных желаний? Джесс? А Джесс?.. — Он корил ее, улыбаясь. — Вообще-то, я принес вино не для тебя. Бутылка и бокалы должны ввести в заблуждение слуг. Они должны считать наш брак самым что ни на есть настоящим. Иначе пойдут разговоры… Поверь, это очень неприятно.

Слушая его, Джессика понемногу приходила в себя, гнев стих.

Лукас посмотрел ей в глаза и тихо сказал:

— Я очень сожалею о том, что Элли испортила твое платье.

Джессика неуверенно улыбнулась.

— В самом деле? Ты сожалеешь? — удивилась она.

Он кивнул.

— Она сделала это нарочно, Лукас, — заявила Джессика, поглядывая на мужа.