Русалка для интимных встреч - Тронина Татьяна Михайловна - Страница 66

Она вскочила. Потом снова села. Прижала руки к груди — сердце билось так сильно, как будто хотело выпрыгнуть из груди.

— Ванечка…

Да, это был он. Светлые волосы, светлые глаза за стеклами блестящих очков… Кажется, он похудел еще больше. На нем были темные брюки и темная легкая куртка — вид, вполне гармонирующий с окружающим пейзажем. «Может, у него тоже здесь кто-то похоронен, и он решил навестить… — мелькнула мысль. — Это просто совпадение! Опять мы встретились случайно… Но эти случайности так похожи на чудо!»

Впрочем, через несколько мгновений она поняла, что никакого чуда нет — Ваня встретился с ней глазами и едва заметно улыбнулся. Он искал ее, Валю…

— Господи, Ванечка… — прошептала она.

Он пробрался сквозь узкий проход между соседними оградами и подошел к ней. Валя встала, и он обнял ее. Они стояли так довольно долго, чувствуя биение сердец друг друга.

— Валя, милая… — он наконец разомкнул объятия и посмотрел ей прямо в глаза — взглядом сочувствующим и печальным. — Мне очень жаль. Бедный Арсений Никитич…

— Ванечка, как ты меня нашел? — наконец смогла она его спросить. — И как ты узнал?..

— Я позвонил тебе на работу. Я же примерно знал, где ты работаешь, телефон твоей библиотеки вычислил по справочнику…

— Да, я заходила дня два назад на работу, забирала документы… — Валя поправила на голове черный кружевной шарф — он все время сползал на сторону. — Леонарда Яковлевна просила меня остаться, но я отказалась.

— Это та, с низким голосом, заведующая? Ну да, с ней я и говорил, — кивнул Ваня, держа Валю за руку. — Она сообщила мне, что у тебя умер дедушка. Она запомнила название кладбища… Я приехал сюда — почему-то был уверен, что застану тебя именно здесь. И вот, как видишь, оказался прав…

— Ванечка…

Они снова обнялись, потом сели рядом на лавку.

— Как ты? — спросил он.

— Ничего… то есть теперь уже ничего, — сказала она.

— Валя, ты помнишь, о чем мы с тобой говорили в последнюю встречу?

— Кажется… — кивнула она, покраснев.

— Я ушел от Марьяны, — просто сообщил он. — Знаешь, пока ничего такого, я лишь сообщил ей, что немного устал… устал ото всего и хочу пожить отдельно. Теперь она в городе, а я на даче. Она ненавидит дачу. Говорит, что среднерусская полоса надоела ей до чертиков. Лучше неделя в Анталье, чем лето в Подмосковье.

— К чему ты все это мне рассказываешь? — растерялась Валя. Неужели он твердо решил вернуть все назад и те его слова ранней весной были не пустым сотрясением воздуха?..

— Валя, я ушел от Марьяны! — повторил он и печально улыбнулся.

— А как к этому отнесся Гуров?

— Да бог с ним, с Гуровым! Валя, теперь дело только за тобой.

— Я не понимаю…

— Теперь ты должна уйти от Ильи!

— Я и так ушла от него, — усмехнулась она.

— Это правда? — в глазах Вани отразилось изумление. — И он так легко отпустил тебя?

— Не отпустил, и не легко… Но я буду сопротивляться. Правда, не знаю, чем это закончится, — честно призналась она.

— Валя, ведь ты ушла от него после той нашей встречи, да? Ты ведь тоже поняла, что мы с тобой совершили когда-то страшную ошибку, да? Но теперь в наших силах все исправить!

Он задыхался от волнения, и глаза его блестели. Он был прежним Ванечкой — тем юношей, который ради любви готов на все. Тем, с которым она когда-то встречала рассвет на Иволге…

Ветер едва шевелил листву над их головами, и было тихо, непривычно тихо — словно весь мир умер, кроме них двоих.

— Это сон? — спросила Валя и коснулась пальцами его лица. — Милый Ванечка, ты, наверное, снишься мне…

Легкая ирония была в голосе, и она означала только одно — что Валя тоже готова ради него на все.

— Нет, все правда, — серьезно произнес он. — Я даже могу ущипнуть тебя, чтобы ты убедилась, что не спишь…

Но вместо этого он взял ее руку и поцеловал.

— Я ушла от Ильи, потому что открылись такие обстоятельства, о которых я не подозревала, — стряхнула с себя оцепенение Валя. — Даже не знаю, стоит ли тебе рассказывать — такая гадость…

— Илья совершил что-то, что тебя оскорбило? — нахмурился Ваня.

— Да. Оказывается, Лида была его любовницей — все эти годы… И ее ребенок — от него.

— Ничего себе! Нет, такое нельзя простить, — серьезно произнес Ваня. — Есть ошибки, и есть… ошибки. Те, которые сродни преступлениям. А Лида-то… вот уж от кого не ожидал! Валя, — он посмотрел ей в глаза. — Я ведь тоже перед тобой виноват. Меня-то ты простишь?

— Я давно тебя простила, — она прижалась щекой к его плечу. — Твоя ошибка вполне поправима.

— Значит, вместе — навсегда? — засмеялся он.

— А ты опять не передумаешь? — Момент был очень серьезный, поэтому вопрос свой она задала с веселой насмешкой — иначе сердце могло разорваться от невероятного, фантастического, сумасшедшего счастья…

— Нет… Нет. Никогда.

Ваня снял очки и принялся их протирать. Лицо его было искажено мучительной гримасой — он изо всех сил сдерживал слезы.

— Как глупо… — попытался он опять засмеяться. — Ты не находишь, что это странное место для объяснения в любви?

— Пожалуй… Хотя нет… Я надеюсь, что если дед слышит нас сейчас, то искренне радуется за меня. Знаешь, я ведь до последнего момента думала, что он безразличен к тому, как я живу, и только перед самым концом поняла, что это не так..

Она заплакала, но тут же успокоилась — смахнула слезы с лица своим шарфом и обняла Ваню. Он протянул руки ей навстречу и прижал Валю к своей груди.

— Ты такой худой, Ванька… — сказала она. — Я прямо ребра твои чувствую… Тебя что, специально голодом морили? Как твой желудок?

— Ну вот, ты ведешь себя как старая жена, интересуешься моим здоровьем… — усмехнулся Ваня, продолжая прижимать ее к себе. — Милая, добрая Валька… Если бы ты знала, как я тебя люблю!

Ей показалось, что не было долгих лет, которые они провели друг без друга. Что они расстались только вчера, у леса возле Иволги, где их застигла любовь. Любовь без меры, без конца и края, похожая на наваждение…

— Еще не поздно, — прошептала с отчаянием Валя. — Скажи, Ванечка, ведь еще не поздно начать все сначала?

Он ответил не сразу.