Русалка для интимных встреч - Тронина Татьяна Михайловна - Страница 73

— Не кладите трубку! — опять воскликнул Коваленко на том конце провода. — Валя, я вам сейчас все объясню!

— Пожалуйста, я слушаю.

— Валя, вы… вы никогда не видели себя со стороны? — вдруг спросил он.

— Ну видела… — с недоумением ответила она. — Я, собственно, и сейчас могу посмотреть в зеркало — вот оно, лежит на столе рядом… — Она на самом деле взяла зеркало свободной рукой, и повернула его к себе. Огромные глаза болотного цвета, темные узкие брови, четко обрисованные скулы… — Вы что, хотите сказать, что со стороны я напоминаю беспомощную идиотку?

— Нет, вы опять все ставите с ног на голову! — снова запыхтел Коваленко. — Я вам хотел сказать, что вы — особенная. Вы даже не женщина, вы… ну, что-то вроде феи, эльфа или… я даже не знаю…

— Русалки, — со смешком подсказала Валя.

— Да, русалки! — обрадовался Коваленко. — Вы чудесны и совершенно не приспособлены для этой жизни. Рядом с вами обязательно должен быть кто-то, кто оберегал бы вас и защищал.

«Что за чушь? — подумала Валя. — Однако приятно… Какой необычный комплимент».

— Поймите, Валечка, — продолжал с жаром Герман. — Человеку со стороны виднее, что ваш муж давил на вас, что он решительно не замечал особенностей вашего характера, такого необычного и нежного, словно вы цветок… Да, вы цветок! Бог с ними, с русалками да эльфами… Вы… вы та самая купавка — помните, Валя, вы рассказывали мне об этом цветке?

— Да, — растерянно ответила она.

— Представьте, по этому вопросу я тоже провел целое расследование… Для начала залез в энциклопедию, но ничего похожего не нашел. Там нет никаких купавок! Я тогда подумал, что это, вероятно, какое-нибудь народное название цветка, которое никак не отражено в серьезных изданиях. Перелистнул несколько страниц и вдруг вижу — купальница! Многолетнее растение из семейства лютиковых, латинское название — троллиус. Троллиус эуропеус…

— Ну надо же… — пробормотала Валя. Ей и в голову не могло прийти, что Коваленко столь серьезно подойдет к этому вопросу.

— Желтый цветок, растущий в средней полосе России… Я это семейство лютиковых досконально изучил, их очень много видов. Кстати, ближайшая родственница вашей так называемой купавки — калужница болотная. Кальта палустрис. И вообще, все эти разновидности любят сырость и влагу, растут по краям водоемов. Впрочем, некоторые разводят как декоративно-садовые растения.

Да-да, они росли у нас в саду, на даче. Мама их любила, за ними ухаживала, и они цвели у нас по два раза, — пробормотала Валя, мгновенно вспомнив юность. Тогда все было связано с Ванечкой, и эти цветы тоже. Она как-то сорвала купавку и украсила ею волосы. Она беспомощно оглянулась на дверь, ведущую в комнату, где спал сейчас Ванечка, и прижала ладонь ко лбу. Все, все, что было хорошего в ее жизни, — связано с Ванечкой и ее любовью к нему… Ах, если бы снова вернуться в те времена!

— Валя… Вы меня слушаете? — спросил Коваленко. — Ответьте же!

— Да, я вас слушаю, — тихо произнесла она, медленно возвращаясь в день сегодняшний.

— Валя, я вас спрашивал, вы отдали рукопись в издательство?

— Какую рукопись? Ах да, вспомнила, вы про мой роман. Да, отдала — по-моему, на следующий же день после того разговора с вами, когда вы сказали мне, что не стоит доверять мнению Истомина.

— Вы молодец! Я же говорил, не стоит слушать этого пропойцу…

— Не обижайте Юлия Платоновича! — возмутилась Валя. — Он хороший человек.

— Ладно, не буду, — моментально пошел на попятный Коваленко. — Истомин — хороший человек, жертва перестройки. И каков же ответ? Что сказали вам в издательстве?

— Ответа я пока не знаю — просили перезвонить недели через две-три. Послушайте, Герман, я не уверена, что мой графоманский труд понравится кому-то. В той комнате, где я была, все — от пола до потолка — завалено рукописями.

— Валя… У меня к вам просьба, — взволнованно произнес Коваленко. — Как только вы узнаете окончательный ответ, перезвоните мне, пожалуйста. Я должен об этом знать!

— Зачем? — холодно спросила она.

— Разве вы не поняли? — вздохнул тот. — Я… я вроде как к вам неравнодушен. Впрочем, я и сам ничего не понимаю… Валя, обещайте мне!

— Хорошо, — коротко ответила она.

— Где вы, с кем вы? Если вам нужна помощь…

— Мне не нужна помощь.

— Ну, может быть, когда-нибудь потом… Помните, Валя, вы в любой момент можете обратиться ко мне, и я вас спасу. Спасу от всех и от всего!

— Удивительное благородство.

— Нет, — вдруг печально засмеялся он. — Это не благородство, а самая обычная корысть. Признаюсь, я готов на все, чтобы еще раз увидеть вас…

Она положила трубку.

В соседней комнате завозился Ваня.

— Валя! — позвал он ее. — Ты где?

— Я здесь! — моментально отозвалась она. Распахнула дверь, бросилась к нему, напряженно вглядываясь в его лицо. Но Ваня был весел и бодр, и ничего в его облике не напоминало о том ужасном недуге, который подтачивал его организм.

— Слушай, у меня замечательная мысль, — сказал он, сладко потягиваясь. — Пошли гулять. Просто будем шататься по улицам и глазеть по сторонам. Сто лет не проводил таким образом время.

— Идем! — обрадовалась Валя. — А то эти клубы да рестораны уже немного надоели.

Они обнялись.

— Ванечка, ты такой славный… — пробормотала она, гладя его по светлым мягким волосам. — Как же мне не хватало тебя!

— Я дурак, — беспомощно улыбнулся он. — Я просто дурак… Знаешь, если честно, то с Марьяной я никогда не был счастлив. Останови меня, если тебе этот разговор неприятен…

— Нет, — сказала она. — Мне интересно. Интересно узнать, какой была твоя жизнь без меня.

Так вот, с ней мне было как-то… как-то никак. Она, мне кажется, очень быстро разочаровалась в браке. Ей хотелось свободы, хотелось все свое свободное время проводить с подругами — а их у нее не меньше сотни, — она мечтала о жизни легкой, праздной, без забот. Только вечеринки и танцы, отдых и болтовня… Нет, не подумай о ней плохо, она глубоко порядочный человек! — спохватился Ваня. — Просто у нее такой характер. А тут муж, дети, семья… Она тосковала. Она жалела, что так рано вышла замуж, и я был ей в тягость.