Возвращение к началу Книга 10 - Малиновская Майя Игоревна - Страница 89

Странник тоже его изучал, потом повернул голову к жрецу.

- Эти зеркала показывают будущее, - сказал он.

- Для тебя, возможно. Ведь прошлого - нет, только этот облик и еще твой опыт, - объяснил Кливирин. - Но я привел тебя не за этим.

- Что ты тут уловил?

- Новое живое существо. Потенциальность. Его создание не было завершено. Не так ли, король Мартин?

Мартин под взглядом странника, не оборачиваясь, ответил:

- Да. Мы не успели создать наследника.

- Кливирин, - заговорил странник, - быстро в нескольких фразах объясни мне суть процесса.

- Ты этого не знаешь? - удивился Мартин. - Ты мог ответить на любой вопрос.

И тут лицо Бариэля отразило смущенную и красивую улыбку Монту, Мартину даже стало легче.

- Не на этот. Я в сознании слишком мало времени. Я же бесполый. И этот вопрос меня до сего момента совершенно не интересовал, касаемо вашего мира, - проговорил Монту и смущенно поджал губы, потом взглядом потребовал ответа у жреца.

Кливирин не нашел в ситуации ничего смешного и заговорил серьезно:

- Наследник это, великий или смертный - всё создается по единому закону. Существо мужское и женское воспроизводят существо схожее потенциальностью с ними самими. Такие комнаты есть в любой деревне, есть специальные храмы, где супруги, вдали от родных мест, могут совершить священный обряд, если решаться на это.

- Кто выбираете пол?

- Это зависит от проекции, чьих энергий потенциал впитает больше.

- А зеркала? - уточнил странник, но Кливирин вдруг не захотел продолжать. - Я знаю мир, где их нет. Будущий этот мир.

- Зеркала отражают разные грани существа, разные градации пространства, они создают множество отражений и вариантов. В последствии новое существо уловит эти связи и найдет отражения в себе. Это единственное отличие ритуала. Так создаются великие существа.

- Или наследники.

- Не обязательно. Для последнего нужны еще и соответствующие родители, - сурово заявил Кливирин.

- Мартин, почему ты мне не сказал? Кого вы пытались создать? - рыкнул странник.

- Потому что теперь уже не важно. Он уже вмешался в процесс. Вот почему мое существование не имеет смысла. Я лишь хочу его убить.

Странник опять вопросительно посмотрел на жреца. Кливирин мотнул головой неопределенно, посмотрел на Мартина сочувственно.

- Я хочу уйти отсюда, - сказал Мартин.

- Подожди нас в соседней комнате, - попросил странник.

Мартин ушел.

- Ты пойдешь туда? - спросил странник у жреца. - Не передумал?

- Да. Пойду.

- Вот что. Битва неизбежна. В стычку с владыкой не вмешивайся. Мартин не вояка, будь моя воля, не взял бы его совсем, но он все равно увяжется. Я не придумал еще повод, чтобы оставить его здесь. Я не смогу его контролировать. Не отходи от меня. Ты хорошо знаешь дворец, любую дверь, любую щель. У тебя медальон. Твоя задача - наследник. Что хочешь делай, но ты должен его украсть, унести оттуда. Сможешь?

- Да, если мать не будет его охранять. Она и владыку до него не допустит, - сказал Кливирин. - Куда уж мне.

- Я помогу. Мне Нейда его отдаст. Хочешь будущее предскажу? - Кливирин усмехнулся в ответ на слова странника. - Спасешь малыша - станешь императором. Кливирин, не ищи там смерти, ты будешь жить. Если выживешь, добивайся регентства, присягай Совету, не присягай владыке. Ни старому, ни новому.

- Откуда ты знаешь о Совете? О регентстве? Откуда?! Это не похоже на забвение!

- У меня есть советчик, - хитро сказал странник.

- Разве меня послушают? Я же теперь предатель. Как?

- Я не знаю как. Черта с два новый или старый владыка справится с этим миром без сил извне и знаний твоего народа, своих предков. От меня ни тот ни другой ничего не получат, разве что мечом по шее. Я не могу дать гарантию, что Мартин, получив власть, останется прежним. Как неприятно мне это говорить… Я знаю точно - Мартин править не должен. Удержи его. Он хороший король, но из него получиться дурной владыка с проклятьем или без. Требуй регентства. Пусть Совет на время молодости наследника примет управление.

Бариэль не просил, а требовал, Кливирину ничего не оставалось, как согласиться.

- Иди. Мне нужно еще раз поговорить с Мартином. Жди меня у башни.

Мартин оказался в самой первой комнате от входа. Ему стало лучше, теперь он смотрел не так яростно.

Мартин изучал фигуру в дверях. Он отличался от Монту. Их объединял только взгляд, темный, притягивающий и теплый. Эта улыбка. И еще, это странное чувство покоя. Странник встал в дверях, небрежно прислонился к косяку, полуулыбка и изучающий взгляд, заставили Мартина некоторое время смотреть на него. Рядом с ним Марин чувствовал себя иначе, увереннее.

- Ты на себя не похож и все-таки это ты, - сказал Мартин, когда странник подошел и присел рядом с ним на корточки.

- Выслушай меня, Мартин. Ты не должен туда ходить. Пойми это.

- Я хочу его убить. - Рука Мартина потянулась к рукоятке меча за плечом Бариэля.

- Я знаю, как сильно ты этого желаешь. Не нужно. Не трогай, - прошептал странник тихо, почти по слогам и замер. Рука короля тянулась к мечу.

Мартин понимал, что страннику с его силой довольно рывка, чтобы увернуться или остановить его руку. Но странник медлил. Напряжение возросло. Король едва удерживал себя, чтобы не вцепиться в вожделенное оружие. Мартин снова заговорил сдавленным шепотом:

- Я всегда хранил жизнь. Я способен соперничать со смертью. До определенной границы. Я могу лечить. Но я умею и убивать. Это обратная сторона моего мастерства. Я считал смерть естественным процессом, к которому не должно примешиваться насилие, когда она неизбежна. Но не теперь. Я соперничал с ней, а теперь хочу быть ее союзником. Я его убью. Я могу. Я знаю как. Это вплавлено в меня поколениями. Ради Нейды и сына, я убью его без жалости. Это просто, странник. Я могу взять этот меч.

- Можешь, - осторожно кивнул Бариэль. - Ты единственный, кто может его взять. Если ты его достанешь из ножен, он потребует жертву немедленно, и ты убьешь меня. Ему нужна жертва. Не справишься со мной - я тебя убью. Это не слишком правильная затея.

- Отдай мне его. Монту не способен убить.

- Монту - нет, а я - да. И я уже не Монту. Посмотри на меня. Ты никогда не убивал, Мартин. Не стоит начинать. Убийца здесь - я. Мне теперь это не трудно.

- Ты хочешь сказать, что я не должен спасать собственную жену? Мою возлюбленную? Мое дитя?

- Ты пытался. Не в этот раз… Странное слово, "возлюбленная", - повторил странник.

Что-то мелькнуло в мыслях вслед за этим словом. Это видение? Но мысль исчезла. Рука Мартина все еще тянулась к рукоятке. Не время отвлекаться, король был полон решимости.

- Ты ей больше поможешь, если останешься жить. Ты не виноват в том, что происходит. Это план твоего деда. Не в твоих силах это изменить. Поверь. Тебе лучше вообще не вмешиваться. Не потому что ты слаб, а потому, что это не твоя битва, Мартин. Тебе не нужно убивать. Тебе нужно воспитать наследника. Пожалуйста. Не трогай меч.

Пауза. Оба выдохнули, когда король остановил движение, а потом опустил кисть на плечо страннику. Оба молчали.

- Бариэль, - протянул Мартин имя, как заклинание.

Темные глаза напротив шевельнулись, взгляд стал отстраненным, странник что-то уловил.

- Что? - спросил король.

- Тиотим. Чертов мальчишка!

Странник ринулся к двери и по дороге исчез.

Тиотим долго спорил со стариком. Охотник просил его пойти с ним на поиски ушедших из города подданных Мартина. Тиотим Мелиор вспомнил кто он. Презрение к этим людям, не способным себя защитить, никак не сочеталось с жалостью. Воспитание взяло верх, и Тиотим наотрез отказался идти. Со стариком ушли с десяток горцев, а Тиотим присоединился к той группе, которая искала по городу уцелевших солдат. Тиотиму было противно ловить своих, и вскоре он сделал вид, что потерялся. Собственное двойственное положение все еще терзало его. Только рядом с Кливирином или странником он мог чувствовать себя спокойнее. Грызущее его изнутри "нечто", твердившее, что он предатель и изменник, отступало, когда он видел наставника или Монту. Тогда он говорил себе, что принимает участие в важных событиях, смысл которых ему до конца не ведом. В одиночку он не мог совладать с накатившими сомнениями. Он стал вспоминать свое видение. Едва ли они могли оказаться на крыше совета - это был бред. Но осколки того разговора всплывали в памяти слишком отчетливо. Он почти слышал фразы.