Сокровища зазеркалья - "Kagami" - Страница 93

Такие споры продолжались в течение двух дней, то в Библиотеке, то в квартире Марты, пока Павел организовывал нам чартер до крошечного островка в Тихом океане.

Дашмир высказался лишь однажды в том ключе, что это дело саламандр и никто, кроме них там вообще не нужен, но тут даже Хан покрутил пальцем у виска. Пусть и нереализованная полностью в том мире магия Белого Огня могла подействовать в первую очередь именно на представителей огненного народа, так что альтернативная защита была просто необходима.

Наконец, состав экспедиции был утвержден. Мне все же удалось настоять на своем. На остров отправились саламандры, мы с Сином и Алена с Грэмом.

К тому времени, когда крошечный самолетик приземлился неподалеку от деревни, я была согласна даже оказаться на плоту в море, только бы в горизонтальном положении. Нет, ну почему на мою долю достаются только трансконтинентальные перелеты, да еще на перекладных!

К нашему удивлению, из деревни не высыпал народ, чтобы поглазеть на гостей с большой земли. Создавалось такое ощущение, что все население просто вымерло. Переглянувшись, мы двинулись к поселку в направлении, которое указывал мой поисковик. И уже у первого дома поняли, что в селе происходит что-то неординарное. С центральной и единственной площади доносился гомон толпы. Мы прибавили шагу.

Народ топтался возле церкви, негромко переговариваясь, а по паперти металась полная женщина лет сорока с лишним, плача и отчаянно к чему-то призывая.

Я заскрипела зубами. Ну не знаю я ни одного я зыка, кроме английского! Я даже не могла понять на испанском или португальском общаются между собой аборигены.

— Син, переводи!

— Грэм, переводи!

Мы с Аленой произнесли это совершенно синхронно. Мой телохранитель меня проигнорировал, шагнув вперед. Вервольф приобнял нас за плечи и быстро заговорил.

— Эта женщина кричит, что падре Эрнесто — видимо наш безумец — заперся в церкви с какой-то монашкой. Она просит взломать дверь и спасти девочку. Но селяне не рискуют ломать храм божий. Хотя, судя по всему, падре не сумел снискать любви своих прихожан.

Хандариф в это время поднялся по ступеням и обратился сначала к женщине, а потом и ко всем собравшимся. Говорил он на всеобщем, и перевод нам больше не требовался. Нет, все же, какой он умница!

— Синьоры, эта женщина совершенно права. Девочке, которая сейчас находится в церкви вместе с падре, грозит опасность. Этот человек обманул вас. Он не священник, — толпа загомонила, — Я — врач психиатр, и ваш падре Эрнесто — мой пациент, сбежавший из клиники почти год назад. Я понимаю, что никому из вас не хочется совершать акт вандализма, поэтому, прошу вас, не мешайте нам. Мой помощник взломает дверь. Потом мы все починим. Но сейчас жизнь находящейся там монахини в опасности. Эрнесто — маньяк. Однажды он уже убил женщину.

Толпа вздохнула и попятилась.

А мы с Аленой обалдело уставились друг на друга. Это когда же он такую легенду сочинить успел?! И ведь как складно наврал, а! Это мы тут, стало быть, бригада скорой психиатрической помощи?!

— Она просит его поскорее сделать свое дело и помочь монахине, — снова заговорил Грэм, прислушиваясь к всхлипываниям толстухи, — Селяне вроде не имеют ничего против, просто сами руки марать не хотят.

Хан сделал знак Синдину, и гном выхватил из-за спины топор с подозрительно знакомым плетением на рукоятке. Ну, ни фига себе сегодня сюрпризов! Это где ж он свою секиру прятал?! И как?! И главное, зачем?!

Саламандры отступили чуть в сторону, и Син размахнулся. Центральная перекладина разлетелась в щепки с одного удара. Все трое рванулись в открывшийся проход, и мы поспешили присоединиться к ним. Хан что-то бросил рыдающей женщине, и она, кусая руки, застыла, боясь заглянуть в церковь. Доносившийся оттуда жуткий хохот и тихий сдавленный плач не располагали к излишнему любопытству.

— Ну, наконец-то!

Мы застыли, вбежав в темный проход и уставившись на источник этого неожиданно звонкого крика. Прямо перед нами зависла в воздухе цветочная фея.

— Скорее! Он убьет ее! Чего встали! Кончайте этого маньяка!

Но мы только хлопали глазами от неожиданности.

— Идиоты! — завизжала фея, — Он ее насилует! Он сожжет ее, как только кончит!

Грэм сорвался с места первым, и, почти не отставая от него, побежал на крики Дашмир. Следом за ними, отмерев, помчались все остальные.

За алтарь мы забежали вместе с победным воплем безумного саламандра. От увиденного меня затошнило. "Девочка" лет сорока была то ли уже мертва, то ли без сознания. Я искренне пожалела, что еще минуту назад она подавала признаки жизни. От рясы почти ничего не осталось. Было такое чувство, что она сгорела прямо на теле несчастной. Отдельные клочья ткани все еще дымились. Вся грудь, живот и руки женщины были в ожогах, только дебелые бедра оставались нетронутыми, если не считать стекавший по ним казавшейся беззащитной струйки крови. А священник, уже оправив одеяние, тянулся к ее горлу. Руки его полыхали пламенем какого-то неистового алого цвета.

— Ах ты ублюдок! — заорала Алена, и падре, наконец, посмотрел на нас.

Глаза его округлились и зажглись ненавистью.

— Волк! — зарычал он, — Демон! Я убью тебя снова!

Одним гигантским прыжком он преодолел разделявшее нас расстояние, целясь своими горящими лапами прямо в Грэма. Но прежде чем он добрался до оборотня, Дашмир одним движением смел нас себе за спину.

— Уходите! — рявкнул он, — Я сам убью его!

— Не смей! — заорал Хан, — Он нужен нам живым!

— Он никому не нужен, — спокойно ответил саламандр и двинулся на врага.

— Елена, Рен-Атар, помогите ей, если еще возможно, — приказал нам Хан, — Грэм, Син, заходите ему в тыл. Я подстрахую Дашмира отсюда.

Пригнувшись, мы пробежали вдоль алтаря, обходя его с другой стороны. Алена упала на колени возле женщины, прощупала пульс.

— Жива! Слава Богу! Вытащу!

— Как?! — вскинулась я, — Она же человек!

— Плевать! Никто! Не должен! Вот так!

Я поняла, что ее трясет от бешенства. Нет, не того кошмара, что преследует расу оборотней. От простого человеческого бешенства, что охватывает при столкновении с жестокостью и низостью.

— Я могу чем-то помочь? — прошептала я.

— Только силой. Умеешь?

— Смогу, — кивнула я.

Я никогда раньше этого не делала, но я знала целительницу так же, как саму себя, мы уже были вместе в круге, поэтому я просто положила руку ей на голову и стала ею.

Я не знаю, сколько прошло времени. Отголоски драки доносились до меня, как через беруши. Но вдруг все кончилось, и в сознание ворвался звонкий голосок цветочной феи.

— Ну, вы и сильны! — восхищенно вопила малявка.

Я посмотрела на монашку. Ожогов не было. Она все еще не шевелилась, но судя по всему, просто спала. Алена сидела, привалившись к алтарю и улыбалась.

— Как там дела? — спросила она у цветочной феи, видимо, имея в виду сражение.

— Плохо! — скорчила та смешную рожицу, — Ваши саламандры мешают друг другу, а оборотень и гном никак не могут подобраться со спины к этому уроду — он слишком быстро двигается. О-о-о… А-а-а-а-а!

Она завизжала так пронзительно, что мы обе подскочили, чтобы увидеть происходящее. От того, что предстало нашим глазам, меня затошнило снова. Теперь я понимала и оправдывала существование тайного ордена, стремящегося не допустить возрождение Белого Огня.

Священник оказался быстрее Дашмира. Ему удалось дотянуться до саламандра. Едва его пылающие руки коснулись лица противника, тот начал стремительно меняться. Не прошло и минуты, как вместо воина, он сжимал в ладонях крошечную головку младенца. С победным воплем он добавил усилия, и голова ребенка разлетелась, как орех. Не знаю, кто закричал громче — мы, или Хан. По лицу Алены катились слезы.

— Убил! — шептала она, — Я не смогу! Уже не помочь! Убил!

В следующее мгновение в руках Хандарифа появился сияющий ледяной меч. Фея присвистнула.

— Вы что, лучших магов мира в команду набирали?!