Panzerjager Tiger (P) «Ferdinand» - Бахурин Юрий Алексеевич - Страница 20

«Италия, 26 апреля 1944 года: Вчера, 25 апреля, из нашего отряда снабжения в Тор Сапиенце меня отправили на фронт. Мехвод моего бывшего танка, лучший друг и надежный товарищ, родом из Люксембурга, к сожалению, оставался в отряде снабжения, и, в результате, судьба нас разделила. Вместе с нашим оберфельдфебелем я отправился на пункт снабжения в поместье графа Чиано, где отдыхали два наших танковых экипажа. Они по-дружески поприветствовали меня, и их первый вопрос ко мне был: „Ну что, Герберт, останешься с нами помузицировать?“

Я ответил им: „К сожалению, лишь до завтра. Меня назначили радистом в экипаже танка на позиции близ фронта“.

К обеду следующего дня я уже ехал к месту назначения в грузовичке с припасами. Сперва мы проехали через Веллетри, красивый маленький городок у подножия Альбанских гор. Затем наш путь лежал через Чистерну; от которой остались одни руины. Едва мы проехали первые дома, часовой крикнул нам: „Стойте, американцы обстреливают перекресток.!“ Но мы все равно продолжили движение. За 20 метров до перекрестка наш водитель надавил на газ, и мы едва успели его проехать, как на нем взорвался снаряд крупнокалиберного орудия. Еще 900-1000 метров, и мы на месте. Я немедленно доложился командиру моего экипажа, оберфельдфебелю. Он сказал: „Надеюсь, все будет в порядке. Думаю, мы сработаемся“.

В этом же экипаже я нашел и Дигенхардта с Чесзаном. Мы были рады воссоединению. Наш „Фердинанд“ окопан неподалеку и так хорошо замаскирован, что с воздуха его не заметить и опытнейшему наблюдателю. В двух метрах от истребителя танков — наше убежище. Я был поражен тем, как хорошо нам удалось устроиться. Комната достаточно велика, чтобы стоять в полный рост и ходить, ни на что не натыкаясь. Стены задрапированы яркими ковриками и тканью, посреди комнаты стоит стол, три стула, мягкое кресло, а еще у нас есть две скамьи. И днем, и ночью на столе всегда стоит полная бутылка вина, и каждый наливает себе оттуда когда и сколько захочет. В одном из углов стоит деревянный шкафчик, в котором мы держим наши пайки, шесть тарелок, столовые приборы и вино, а со стен нам улыбаются фотографии прекрасных женщин. Убежище похоже на небольшой бар — в самом что ни на есть истинном значении этого слова.

В 50 метрах от нас — позиция пехотной гаубицы, постоянно ведущей огонь. К сожалению, мы редко позволяем себе выходить на свежий воздух — каждый раз, когда противник замечает движение, он открывает по нам огонь. Порой он открывает по нам огонь из артиллерийских орудий, снаряды которых ложатся недалеко от позиции гаубицы, а иногда и чертовски близко к нашему убежищу. Во время одного из таких неожиданных обстрелов, случившегося вчерашним вечером, мы бросились к погребу и укрылись в нем с такой скоростью, что стол, стаканы и вообще все, что на нем стояло, полетело в разные стороны. Я благодарю Господа за то, что обстрел застал нас в нашем „баре“. Даже когда я пишу эти строки, я слышу разрывы легких и тяжелых снарядов неподалеку. Впрочем, это нас уже особо не беспокоит — все мы давно привыкли и к свисту; и к взрывам.

Сегодня я проверил рацию и пулемёт радиста, убедившись, что в случае нужды ими можно будет воспользоваться. Фронт начинается всего в 900 метрах от нас, затем идут 1000–1200 метров нейтральной зоны, а затем — вражеские позиции. Наша артиллерия всех калибров снова ведет огонь по противнику, но и тот не остается в долгу. Командир, наводчик и оба заряжающих увлечены игрой в шашки. Устроили нечто вроде чемпионата. Их не отвлекает даже вражеский обстрел такой мощи, что от частых взрывов трясется весь стол. Когда обстрел утихает хотя бы на час, мы усаживаемся перед убежищем и наслаждаемся солнышком. Мы прозвали наше убежище „Вилла частой капели“. Это потому, что у нас всегда есть вино. Мы даже установили табличку с этим названием перед самым убежищем, чтобы ее видел каждый пехотинец, проходящий мимо нас к фронту И многим из них в „Вилле частой капели“ наливали по стаканчику вина. В ближайшие несколько дней я постараюсь сделать фотографии нашего убежища и замаскированной самоходки, чтобы вы дома смоги увидеть, как на фронте живут настоящие солдаты.

27 апреля 1944 года: Сейчас 10 часов утра, и мы наслаждаемся восхитительно солнечным утром. 10 минут назад к нам заходили лейтенант Хаберланд и фельдфебель Роос. Роос — командир „Фердинанда“, стоящего в полутора километрах от нашего. Наше убежище ему очень понравилось. Мы немного посидели, обмениваясь шутками и забавными историями, по-дружески смеясь над ними. Поразительно, насколько веселее становится их рассказывать после стаканчика вина. Лейтенант Хаберланд рассказал нам, что в нашу роту вот-вот доставят полмешка почты. Все в приподнятом настроении и говорят друг другу: „Надеюсь, там есть что-то и для меня“. Вторая и третья роты нашего батальона расположены неподалеку от Лемберга. Нашу почту всегда сперва доставляют в Лемберг, а уж потом — нашей роте. Поэтому добирается она до нас редко.

28 апреля 1944 года: Сегодня ничего нового — за вычетом артиллерийского обстрела! В 9 утра, как раз когда мы играли в шашки, противник начал обстрел. Со всех сторон были слышны оглушительные разрывы снарядов. Снаряды рвались совсем рядом с нашим „баром“. От близкого разрыва погасла наша лампа, и через щели в двери начало задувать дым. Мы буквально под стол попрятались. Впрочем, все обошлось. Бледные, с дрожащими руками, мы поднялись на ноги. „Опять повезло“, — сказал командир. Сразу после этого мы навалили на наше убежище побольше дерева, камней и земли, чтобы оно было прочнее. Когда один из снарядов со свистом устремляется к земле, нам остается лишь прислушиваться и побыстрее искать укрытие. Те, кто остался в тылу, не имеют ни малейшего представления, на что похож разрыв крупнокалиберного снаряда неподалеку от тебя. Трясется не только все вокруг, но и само твое тело. Надеюсь, хоть эта ночь будет тихой!

1 мая 1944 года: Мы проснулись в 8 утра, собрали несколько цветов в качестве приготовления к празднику и начистили обувь. Затем разлили вино и выпили за Первое мая. После мы позавтракали. На обед у нас были гуляш и пудинг с подливкой. После обеда нам даже удалось немного посидеть под солнцем. После этого наводчик, один из заряжающих и я отправились в Чистерну поискать что-нибудь съестное. Внезапно американцы открыли по городу огонь, и нам пришлось возвращаться. Сейчас 21:00, и „Томми“ вновь послали в нашу сторону несколько увесистых „подарочков“. В целом же день был относительно спокойным. Сейчас мы снова пьем вино и играем в шашки, а еще боремся и занимаемся спортивными упражнениями.

5 мая 1944 года: Мрачный день для нашего экипажа. В полдень мех-вод, наводчик и один из заряжающих отправились искать цветную капусту. Их путь лежал через город Чистерна, где они решили проверить, не найдется ли чего-то полезного в одном из разрушенных зданий. Внезапно невдалеке от них разорвались три снаряда, последний — прямо перед зданием. Мехвод был серьезно ранен в затылок, наводчик решил, что тот убит. Заряжающего ранило в ступню. Наводчик прибежал назад в расположение с криком „Фрица убили… он мертв!“ Невозможно и передать, насколько тяжким потрясением это для нас стало, ведь Фриц всегда был таким жизнерадостным… Однако когда мы добрались до Фрица, выяснилось, что он еще жив. В госпитале он даже открыл глаза, но что-то сказать у него так и не вышло. Но нас и это более чем обрадовало. Заряжающего же и вовсе обещают нам вернуть всего через несколько недель. Остается лишь надеяться на скорейшее выздоровление Фрица. Пока же нам прислали на замену нового мехвода и наводчика.

7 мая 1944 года: Дурные вести — наш Фриц умер. Его похоронили на военном кладбище в Веллетри. Командир очень расстроен случившимся. Нелегко будет писать об этом жене Фрица. Да, порой Фатерлянд требует воистину великих жертв.

9 мая 1944 года: Ровно в 16:00 товарищи позвали меня в убежище на ужин. Мы едва успели усесться за стол, как прямо перед убежищем разорвался снаряд. К счастью, осколки не пробили каменную стену. После взрыва кто-то крикнул „Бежим отсюда!“ Всего за несколько секунд мы выскочили из убежища и запрыгнули в дыру под нашим „Фердинандом“. В следующие 15 минут вокруг него непрерывно рвались снаряды. Скажу прямо — вытерпеть это было непросто. Мой рюкзак лежал перед „Фердинандом“ — осколки изорвали его в клочья. От полотенца и галстука остались обрывки, солнечные очки разбиты. То же случилось с одеялом и комбинезоном одного из товарищей. Наш кофейник пробило двумя большими осколками, и весь кофе вытек. А еще осколки превратили в конфетти все бумаги в рюкзаке нашего мехвода.