Боятся ли компьютеры адского пламени? - Тюрин Александр Владимирович "Trund" - Страница 81

На мгновение возникло сравнение с катаклизмом в той земной Европе, где войны, бунты и нашествия уничтожили прежнюю застойную тишь и гладь.

— Кац, ты меня слышишь?

— Слышу, скажи что-нибудь, Данилов.

— Кац, ты чертовски отличная баба, я целую тебя в рот. Хотя ты и довела меня благополучно до могилки, втравив в эту войну клопов против пауков. И я почти не жалею, что потерял из-за тебя все надежды на лучшую посмертную жизнь…

— Данилов, ты дурак каких мало, поэтому я и люблю тебя.

Он был рад тому, что не испытывает оглушающего трепета перед смертью. В мире все в общем-то справедливо, и если есть бессмертие, то оно не связано с дарами Главинформбюро. Если оно и есть, то это дар любви.

«Благодарю за совместную работу, — максимально задушевно произнес Джин Хоттабыч, — да наплюйте вы на капсулу Фрая, дерьма она не стоит. Не может бессмертие зависеть от какой-то соплюшки. Это, конечно, сугубо мое личное мнение.»

Но едва Данилов закрыл глаза, чтобы больше не видеть надвигающийся кошмар, как сразу захотел открыть их. Пробив лед, рядом выскочил бобер, сияющий зеркальными боками и пламенеющий раскаленным носом. Он едва успел откинуть трапик, за который уцепился Данилов, и тут же рванул от надвигающейся цунами.

Данилов едва не сорвался «с подножки», но его довольно крепко дернули за шиворот, отчего он удачно ввалился в кабину.

За штурвалом был капитан Варенцов. Крепко дергала за шиворот Кац.

— Люблю душещипательные спасения в последний момент, — признался капитан. — Ради этой живописной сцены мне пришлось украсть бобра у его законных владельцев. Хотя, честно говоря, на Европе может случится цунами и куда похлеще. А это ни то ни се: проба пера.

— Ты сказала, что любишь меня, — напомнил Данилов, держа за руки Кац.

— Неужели, — она высвободила руки. — Это просто была психотерапия. А то бы еще раскричался — мол, жизнь прожита зря! А впереди, увы и ах, мрак небытия.

Она уселась в кресло. Бобер уносился от водно-ледяного вала, заодно увиливая от шмякающихся сверху ледяных мин.

— Головастики и Чипс уже на резервной базе. — похвастал капитан.

— А где Фитингоф?

— У него не сложились взаимоотношения с киками.

— Скупой ответ.

— Ладно, разбавлю. Я перебросил его первым на резервную базу, а он, паршивец, закупорил входы-выходы и стал выдвигать всякие требования. Ну и кика переварила его. Сама, без моей просьбы.

— Я уведу Нинет с Европы, — сказала Кац. — На Каллисто или Ганимед. Данилов сразу уловил, куда клонит Кац и забыл о Фитингофе.

— Значит, теперь тебе понадобится сервер Чужого?

— Кац, девочка, не лезь туда. — произнес Варенцов с какой-то особой интонацией.

— Слушай, папа, не надо двадцать пять лет спустя строить из себя шибко заботливого родителя. — отразила Кац.

— Папа, родитель… Может я чего ты не понимаю, — Данилов поднял брови домиком, — это какая-то новая блатная феня? Папа — это значит: пахан, бугор, темнило?

— Да нет, это значит, что гражданка Кац — моя родная дочка. — просто, без всяких затей, признался капитан Варенцов. — Я ее встретил двадцать пять лет спустя и теперь не хочу, чтобы она страдала, дерзала, рисковала и все такое.

«Если это вранье, то особо гнусное, — подумал Данилов. — А если нет?»

— Это правда, Данилов. Встретились, — Кац хмыкнула. — Только пусть не строит такие заботливые рожи.

«И Кац ему поддакивает, зачем ей брехологию разводить?»

— Если вся эта трепотня насчет «папки и дочки» — не фуфло, чтобы засрать мне мозги, то я лично займусь сервером Чужого. — вдруг ляпнул Данилов. Пожалуй, такая реплика была неожиданной даже для него самого.