Жемчужина Нила - Уайлдер Джоан - Страница 40

Внутри стены хижины были задрапированы красивыми нубийскими декоративными тканями. В дрожащем свете свечи Джек снял с Джоан пояс, набедренные бусы и кисейное платье. Он дотронулся до ее плеч и груди, наслаждаясь белизной и бархатистостью кожи, поцеловал в ямку на шее.

У Джоан подкосились ноги, что случалось каждый раз, когда он целовал ее. Она прижалась к Джеку, коснулась губами его уха, потом развязала пояс у него на талии и, расстегнув молнию на брюках, стянула их вниз. Она обняла его за шею и еще крепче прижалась к нему. Джоан кожей чувствовала, как учащенно бьется его сердце. Она млела от блаженства, пока он гладил ее по спине, бедрам и ягодицам. Джоан тихо усмехнулась — наконец-то она вернула его. Ей хотелось навсегда остаться в этой хижине, хотелось, чтобы эта ночь никогда не кончалась и они никогда не расставались.

Они лежали обнаженные на матрасе ручной работы, и Джек не торопясь и с наслаждением ласкал Джоан, не оставляя без внимания ни дюйма ее тела. Она задрожала, когда его рука коснулась живота и замерла.

Ее пьянил острый запах мускуса нубийских масел; ее руки легли ему на грудь и соскользнули на сильные плечи. Ей казалось, что сердце вот-вот разорвется — до такой степени она желала его. Джек должен понять, наконец, что никто и ничто в этой жизни не нужны ей, кроме него. Единственное, что имело значение, — его любовь; без него жизнь была бессмысленной. Он поцеловал ее снова, и Джоан почувствовала, как внутри запылал огонь. Его жалящий язык касался ее губ и подбородка, а прикосновение отзывалось в каждой клеточке ее тела. Заражаясь его страстью, Джоан возвратила поцелуй с той жадностью, какую мог вызвать только Джек. Для него же время сомнений кончилось в тот момент, когда он заключил ее в свои объятия. Всем своим поведением Джоан доказывала, что всецело находится в его власти. Теперь его действия были проникнуты решимостью, которая за ним никогда не водилась. В его поцелуях ощущались права собственника: раньше Джоан этого не замечала. Джоан положила руки ему на затылок и притянула к своей груди. Джек не торопил время и события, он дразнил ее, впиваясь в нее губами, пока она не закричала от восторга. Она вся задрожала и затрепетала, охваченная жгучим настойчивым желанием. Впервые в жизни ей казалось, что она погибнет, если не возьмет от него все, что можно… Какой-то далекий внутренний голос говорил ей, что именно ее любовь делает его сильным и отважным. Джоан пылко поцеловала его, стараясь вложить в поцелуй всю свою любовь.

Он осторожно перекатился на нее и увидел огромные зеленые глаза, нежно смотревшие на него с невысказанной любовью. В этом взгляде было все, на что он надеялся и о чем мечтал; этот взгляд говорил, что Джоан безумно любит его и никогда не расстанется с ним, если только сам Джек не оттолкнет или не прогонит ее.

Он поцеловал ее в ложбинку у шеи, где кожа была необыкновенно нежной и душистой. Она застонала и стиснула руки на его спине. Он был безнадежным глупцом, полагая, что смог дать Джоан все, потому что не дал ей самого главного — уверенности в том, что он несет за нее ответственность, отвечает за нее, имеет перед ней определенные обязательства. Они были не обычной парой, а особенной. Их любовь была необыкновенной, и он чуть было не потерял ее по собственной глупости.

— Неудивительно, что Джоан бросила его. Он был ослом, слепцом, самовлюбленным эгоистом.

Он вновь обнял Джоан и поцеловал в шею. Без всякого усилия Джек овладел ею, она охнула, резко глотнув воздух, отчего возбуждение полностью захлестнуло его.

Как всегда, Джоан приподнялась, чтобы он глубже проник в нее. Она не могла сдержать слез от нахлынувших на нее любви и страсти, которые буквально разрывали грудь. Ей никак не удавалось отдышаться.

Вместе они оторвались от земли и полетели к звездам. Ее подбрасывало вверх и швыряло вниз, пока она, наконец, не окунулась в водоворот, затягивающий в бездну. В момент наивысшего блаженства она закричала и впилась губами в плечо Джека. Он неожиданно вздрогнул, застонал и, обессилев, упал на нее.

Измученные, они молча лежали, будучи не в силах оторваться друг от друга и не говоря ни слова, но еще никогда они не понимали друг друга так хорошо, как сейчас.

Джек проснулся ночью, сообразив, что свеча по-прежнему горит. Он встал и уже собирался задуть ее, когда увидел в углу несколько бутылочек и банок. Думая, что это прохладительные напитки, он проверил их содержимое и обнаружил краски для лица и тела, которыми пользовались нубийцы накануне праздника. Он взял одну из них и посмотрел на спящую Джоан.

Джек отобрал цвета и вернулся в постель. Он обмакнул палец в желтую краску и стал рисовать миниатюрные цветочки на ее животе. Она шевельнулась.

— Что ты делаешь?

— Делаю тебя еще более красивой, только в нубийском стиле.

Джоан посмотрела на желто-зеленое растение, которое он изобразил у нее на бедрах и животе. Улыбаясь, она взяла одну из баночек и начала разрисовывать лицо Джека зеленой флюоресцирующей краской.

Нарисовав на его груди бабочек, пчел, корабли и волны, она начертила два соединенных сердца и на одном из них написала свое имя. Джек последовал ее примеру: изобразил два таких же сердца на ее груди и написал свое имя.

Он посмотрел ей в глаза, понял, насколько она была беззащитна, и отложив баночки, обнял ее.

— Всегда… Джоан.

— Навсегда, — прошептала она и поцеловала его.

Их тела вновь переплелись, соприкасаясь грудью и бедрами, при этом краски размазались и перемешались в причудливом рисунке.

Стиснув Джоан в своих объятиях, он осыпал ее поцелуями. Переполненная счастьем, Джоан заплакала. Джек целовал ее глаза, уши, нос. Он развеял ее страхи, пообещав, что они никогда не расстанутся. Наконец-то удалось доказать, что она — единственное сокровище в его жизни.

Они проговорили несколько часов, жадно вглядываясь друг в друга и строя планы на будущее. Засыпая, Джоан заметила, что пот смыл все их художества кроме двух сердец с именами — Джека на ее груди и Джоан — на его.

Глава 18

Рассвет разбрызгал по небу ярко-оранжевые, розовые и красные пятна. Проснувшиеся птицы призывали своих сородичей присоединиться к ним и устремлялись к долине в поисках добычи. Зашевелились волы и другие домашние животные нубийцев; их мычание, блеяние, фырканье и лай смешались с громкими голосами женщин, болтавших между собой за приготовлением завтрака.

Утреннее солнце коснулось лица Джоан своим теп-, лом, она вытянула руки над головой и, повернувшись, увидела, что Джек смотрит на нее. Судя по его сонным, ошалевшим от счастья глазам, он проснулся совсем недавно. Она поцеловала его и уткнулась в плечо. Никогда еще она не смотрела уверенно и спокойно в будущее и хотела, чтобы это чувство не покидало их.

Обнявшись, они выглянули из просторной хижины. Плодородная долина Нила, простиравшаяся под ними, многообразием красок напоминала калейдоскоп. Горные склоны, поросшие буйно цветущими деревьями, пестрели желтовато-коричневым, малиновым и оранжевым цветами, словно кто-то вылил на землю огромные банки с красками. Глаза разбегались, будучи не в состоянии охватить и различить все оттенки зеленого — от изумрудного до бирюзового и халцедонового, — которых насчитывалось не меньше ста.

Сколько раз Джоан мечтала о Ниле, читала о нем, изучала в школе! До этого момента ей ни разу не довелось испытать такого восторга — ведь на берегах именно этой реки появился человек и зародилась великая цивилизация. Эта долина была хранительницей всех чудес Древнего Египта и величия «Черной Африки» девятнадцатого века.

Удивительно, что сохранилось это небольшое племя нубийцев. Считается, что, начиная с тысяча пятьсот двенадцатого года нубийская культура во всем ее многообразии была поглощена египетской, когда Тутмос I завоевал Северный Судан. Джоан была рада, что нубийцы обособились от остального мира. В противном случае, они никогда не помогли бы им убежать от Рашида.