Под кардинальской мантией - Уаймэн Стэнли Джон - Страница 31

— Теперь, мадемуазель, — сказал я спокойно, — я должен побеспокоить вас просьбой остановиться и уделить мне несколько минут. Я вас задержу ненадолго.

— Говорите! — сердито сказала она. — Только, пожалуйста, поскорее! Я не могу дышать с вами одним воздухом! Он отравляет меня!

— Вот как! — медленно ответил я. — Неужели вы думаете, что можете помочь делу подобными речами?

— О! — вскричала она, и я услышал явственно скрежет ее зубов. — Не хотите ли, чтобы я еще заискивала перед вами?

— Кажется, нет, — ответил я. — Но вы ошибаетесь в одном.

— В чем это?

— Вы забываете, что меня надо не только ненавидеть, но и бояться, мадемуазель! Да, бояться! Неужели выдумаете, что я не знаю, для кого предназначался этот кувшин? Или кому теперь придется голодать? Имейте же в виду, что я все это знаю. Ваш дом полон солдат; ваши слуги находятся под надзором и не могут отлучиться из дома. Вам пришлось самой пойти за пищей для него!

Она ухватилась за перила моста, словно ища поддержки, Ее лицо, с которого совершенно спала шаль, казалось белым пятном в тени деревьев. Наконец мне удалось поколебать ее гордыню. Наконец!

— Чего вы хотите от меня? Какого выкупа? — чуть слышно прошептала она.

— Я вам сейчас скажу, — ответил я, медленно отчеканивая каждое слово и любуясь производимым эффектом, я никогда не мечтал о такой великолепной мести! — Недели две тому назад мосье де Кошфоре, уезжая отсюда, взял маленькое саше оранжевого цвета.

Она издала глухой крик и с усилием выпрямилась.

— Оно содержало в себе… но вы сами знаете, мадемуазель, его содержимое, — продолжал я. — Во всяком случае, мосье де Кошфоре потерял то и другое. Неделю тому назад он — на свое несчастье — вернулся назад за ними.

Она теперь пристально глядела мне в лицо. Ее удивление было так велико, что она почти перестала дышать.

— Вы произвели розыски, мадемуазель, — спокойно продолжал я. — Ваши слуги не оставили ни одного клочка не исследованным. Тропинки, дороги, даже чаща лесная, и та была обыскана. Но все было напрасно, потому что все это время оранжевое саше покоилось у меня в кармане.

— Неправда! — горячо воскликнула она. — Вы опять лжете, по своему обыкновению! Саше было найдено, разорванное в клочки, за много миль отсюда.

— Там, куда я бросил его, мадемуазель, чтобы отвлечь внимание ваших клевретов и получить возможность вернуться сюда. О, поверьте мне! — продолжал я тоном, в котором уже отчасти сказалось мое торжество. — Вы ошиблись! Вы сделали бы лучше, если бы больше доверяли мне. Я не такое ничтожество, каким вы считаете меня, хотя вы однажды и одержали надо мною верх; я все-таки мужчина, мужчина, одаренный силой, смелостью и, как вы сейчас убедитесь, великодушием.

Она содрогнулась.

— В оранжевом саше, насколько я знаю, было восемнадцать ценных камней?

Она не ответила, но продолжала смотреть на меня, словно под влиянием чар. Она даже затаила дыхание, ожидая, что я скажу дальше. Она до того была поглощена моими словами, что в эту минуту двадцать человек могли бы подойти к ней, и она ничего не увидела бы и ничего не заметила бы.