Семь дней в мае - Нибел Флетчер - Страница 73

Теперь Скотт уже не мог бы уйти, даже если бы Лимен приказал ему. Любопытство приковало его к кушетке.

Лимен начал читать:

— «Памятная записка президенту. Гибралтар. Пятнадцатого мая. Мы, нижеподписавшиеся, поставившие также свои инициалы на каждой странице, подтверждаем, что изложенное ниже представляет собой содержание беседы, имевшей место в этот день в каюте адмирала Барнсуэлла на борту американского корабля „Эйзенхауэр“.

Лимен посмотрел на Скотта. Лицо генерала сохраняло бесстрастное выражение, только веки опустились, полуприкрыв глаза.

— «В конце декабря тысяча девятьсот семьдесят третьего года адмирал Барнсуэлл, находившийся по делам службы в Вашингтоне, встретился с генералом Скоттом, председателем комитета начальников штабов, на его квартире в Форт-Майере. Присутствовали также генерал Райли, командующий морской пехотой, и генерал Диффенбах, начальник штаба армии США.

Собравшиеся подробно обсудили положение в стране и пришли к единодушному выводу, что правительство Лимена теряет доверие народа и вызывает недовольство в широких кругах общества. Было признано также, что предлагаемый договор о ядерном разоружении оставляет страну беззащитной в случае внезапного нападения. Эти соображения, наряду с угрожающим падением морального духа в вооруженных силах вследствие отказа правительства поддержать требования об улучшении материального положения военнослужащих, привели всех присутствующих к заключению, что страна переживает самый критический момент своей истории.

Генерал Скотт заявил, что в такой обстановке военачальники должны быть готовы, в соответствии с данной ими клятвой верности конституции, предпринять любые шаги, которые представятся необходимыми. Было достигнуто соглашение, что если потребуются определенные действия, то командиры, разделяющие мнение присутствующих, могут быть подняты по тревоге распоряжением генерала Скотта.

26 февраля во время инспекционной поездки по Средиземному морю генерал Скотт посетил адмирала Барнсуэлла на борту этого корабля. В ходе длительной конфиденциальной беседы Скотт указал, что обстановка со времени декабрьского совещания еще более ухудшилась. Барнсуэлл согласился с тем, что военные должны исполнить свой долг перед страной, но спросил, что Скотт предлагает. Скотт ответил, что надо действовать, «чтобы поддержать авторитет нации». Барнсуэлл спросил, означает ли это поддержку конституционной власти, в частности президента. Скотт сказал, что конституционную власть, безусловно, надо поддерживать, если только внешние события не подорвут и не ослабят ее до такой степени, что она потеряет смысл. Барнсуэлл заявил Скотту, что он, как всегда, готов выполнить свой долг.

23—24 апреля адмирал Барнсуэлл опять был в Вашингтоне и имел еще одну беседу со Скоттом. В этот раз Скотт сказал, что, если потребуется действовать, Барнсуэллу и другим будет сообщено об этом кодированной телеграммой в форме приглашения принять участие в коллективной ставке на скачках, причем в телеграмме будет указано время начала необходимых действий. Согласие принять участие в коллективной ставке, данное в ответной телеграмме, послужит достаточным подтверждением.

Адмирал Барнсуэлл и в этот раз потребовал заверения, что такие действия никоим образом не будут направлены против законных гражданских властей. Скотт дал такое заверение с оговоркой: «в зависимости от обстановки, сложившейся в данный момент». Тогда адмирал Барнсуэлл спросил, что Скотт подразумевает под «обстановкой, сложившейся в данный момент»? Скотт ответил, что он имеет в виду последние события, указывающие на то, что президент, по-видимому, не выполняет своих обязанностей в отношении национальной безопасности и что если это действительно подтвердится, то, быть может, для блага страны потребуется его заменить.

12 мая адмирал Барнсуэлл получил от Скотта телеграмму с приглашением принять участие в коллективной ставке на скачках в Прикнессе в субботу 18 мая с указанием времени начала заезда. Подумав, адмирал Барнсуэлл ответил: «Не ставлю». Тем самым адмирал Барнсуэлл хотел сказать, что ему желательно получить более подробную информацию и заверения, что намечаемые меры одобрены президентом.

К моменту настоящей беседы адмирал Барнсуэлл не получил от генерала Скотта больше никаких сообщений. Адмирал Барнсуэлл был удивлен и встревожен, узнав со слов господина Джирарда, что президент не информирован о предстоящих действиях и, следовательно, не мог их одобрить. В сложившейся обстановке адмирал Барнсуэлл не может выполнять дальнейшее распоряжение без особого подтверждения президента.

Фарли К.Барнсуэлл, вице-адмирал. 22:00 по Гринвичу 15 мая.

— Что вы скажете? — спросил Лимен.

— Это фальшивка.

— Фальшивка? — не веря своим ушам, повторил Лимен.

— Именно, господин президент.

Кровь бросилась в лицо Лимену, он скрестил свои длинные руки на груди.

— Вы обвиняете меня в подделке документа, генерал?

— Я никого не обвиняю. Я только хочу сказать, что события, изложенные на этих клочках бумаги, никогда не имели места. У меня не было подобных разговоров с адмиралом Барнсуэллом. Жаль, что здесь нет мистера Джирарда, он мог бы нам рассказать, при каких обстоятельствах это было написано.

— Жаль, что Поль лишился жизни, пытаясь спасти свою страну, — с гневом поправил его Лимен.

— Если все это предназначено для того, чтобы бросить тень на мои патриотические чувства, то вы напрасно тратите время.

Лимен взмахнул бумажками:

— Вы отрицаете, что это подпись адмирала Барнсуэлла?

Скотт пожал плечами.

— Откуда я знаю? Но если бы я сделал заявление против этой писанины Барнсуэлла, от нее бы ничего не осталось.

— Вы, кажется, опять намекаете на какое-то разбирательство, генерал?

— Если дойдет до этого, американский народ никогда не поверит состряпанной вами истории.

— Я готов пойти на такой риск, — сказал Лимен, — даже не касаясь целого ряда других вопросов. — Он вытащил листок бумаги из-за сигарного ящика и стал перечислять пункт за пунктом: — Вы заявили сенатской комиссии по делам вооруженных сил, что во время последней тревоги плохо работала связь, тогда как на самом деле чуть ли не одна только связь и действовала как полагается. Взять также ваше длительное и весьма близкое знакомство с Гарольдом Макферсоном, фигурой с крайне сомнительными связями. Или тайное посещение сенатора Прентиса, когда вы в полночь поднимались к нему на грузовом лифте, чтобы вас не заметили. Есть немало и других данных, но, я думаю, не стоит в них копаться. Я требую вашей отставки и отставки других трех генералов из комитета начальников штабов в течение часа.

Неуверенность, замеченная Лименом раньше, казалось, все сильнее охватывала Скотта. Его глаза забегали от обгорелых бумажек к листку в руке Лимена, потом остановились на лице президента.

— Может быть, «фальшивка» слишком сильное слово, — признал он, — но нет никаких доказательств подлинности этого документа.

— Нет, генерал, боюсь, что у вас ничего не выйдет. Документ подписан двумя людьми, один из которых еще жив. Джирард звонил мне по телефону и сообщил, что он получил письменное заявление и для сохранности спрятал его в портсигар. Офицер испанской полиции нашел этот портсигар и передал его одному из сотрудников американского посольства. Этот человек находится сейчас в Вашингтоне. Он вручил мне портсигар сегодня днем.

— Как его фамилия?

— Этого я вам не скажу. Но могу вас заверить, что он читал документ и подтвердит его содержание. Офицер испанской полиции, разумеется, сможет опознать портсигар. Что касается самого документа, то есть эксперты по почерку.

Скотт вяло улыбнулся.

— Вы хотите предъявить мне обвинение перед судом?

Лимен ничего не ответил. Скотт сидел не шевелясь. В его поведении ничто не изменилось, но глаза выдали его прежде, чем он заговорил.

— Если я подам в отставку, вы уничтожите этот документ?