Путешествие во времени - Уайз Айра - Страница 26

Сдерживая дрожь, она решилась нарушить затянувшееся молчание.

– Джимми может заговорить о твоем отце.

Темноволосая голова повернулась к ней с пугающей быстротой; непроницаемые глаза остановились на ее лице.

– Он знает о моем отце?

Слишком спокойным и невыразительным тоном это было сказано. Сэнди снова попыталась проглотить комок.

– Э-Эдвард любил рассказывать ему о В-Ве-неции, – объяснила она. – Он и сам жил там некоторое время и до последних дней поддерживал связь с оставшимися в этом городе друзьями. А… твой отец – известная личность. Поэтому Эдвард многое знал и о нем, и о его болезни.

Уго кивнул. Сэнди сделала то же, а затем снова опустила взгляд на кольцо.

– Джимми решил, что ты не приезжаешь из-за болезни отца. Ему это хорошо понятно, поэтому Джимми вполне устраивало такое объяснение.

Рука, лежащая на колене, снова дернулась.

– Если бы Эдвард Медфорд не умер, я до сих пор не знал бы о своем сыне?

Вопрос был задан с жаром, но в нем сквозило холодное обвинение.

– Джимми стал задавать вопросы о тебе только около года назад. Он никогда не просил о встрече с тобой. Но если бы это случилось, я что-нибудь придумала бы.

– Придумала бы? – переспросил он.

– Я должна была защищать и его и себя, – возразила Сэнди.

– От меня?

– От всего этого! – выкрикнула она, ломая выросшую между ними стеклянную стену и отметая остатки светских условностей. – Посмотри, что ты уже успел натворить, Уго! Даже при деньгах Эдварда в качестве моего так называемого щита. Мне заморочили голову и воспользовались мною. Так же ты поступил и раньше. Заморочил мне голову и воспользовался. А потом отшвырнул, как камень с дороги, когда я не оправдала твоих ожиданий!

– Ты искажаешь правду.

– Нет, не искажаю! – Пытаться подавить вспышку гнева было бесполезно. Нарыв прорвался, и теперь Сэнди уже не знала, почему сидит в этой машине, неуклонно и стремительно движущейся навстречу беде. – Если Джимми не оправдает твоих ожиданий, его тоже бросят? – с трудом выдавила она. – Ты и в самом деле считаешь, что, решив познакомить тебя с Джимми, я уверена в правильности своих действий? Совсем нет! Ты так жесток, суров и непредсказуем! Ты то горяч, то холоден. Мне неизвестно, что ты предпримешь в следующую минуту, и я ужасно боюсь совершить непоправимую ошибку. Я чувствую себя, как человек, играющий в рулетку на жизнь собственного сына!

– Я не брошу его! – выпалил Уго. – И тебя тоже, – добавил он с большой убедительностью, призванной утихомирить ее разбушевавшиеся эмоции. – И если ты до сих пор испытываешь такие чувства, то почему я вообще здесь? – спросил он, вновь возвращая все в состояние хаоса.

Сэнди опустила взгляд на свои сжатые кулаки, потом посмотрела в окно. В мозгу теснились слова, которые она совсем не хотела произносить. Но пора было сделать это.

– Смерть Эдварда произвела на Джимми очень глубокое впечатление, – сказала Сэнди. – Он вдруг понял, что теперь у него остался единственный человек, который может позаботиться о нем, – я. Поэтому он боится, что я…

– Что ты можешь умереть и оставить его одного на целом свете. – В глубоком голосе Уго звучало такое понимание, что Сэнди внимательно посмотрела на него.

Его профиль по-прежнему казался высеченным из камня, но глаза ожили, и в них сверкало такое личное сопереживание, что сразу же вспомнились его слова о детстве, проведенном без матери, к тому же в качестве незаконнорожденного сына.

– У тебя был брат, – напомнила ему Сэнди, Уго натянуто усмехнулся в ответ на это замечание.

– Лео на шесть месяцев старше меня. Всякий раз, когда его мать смотрела на меня, она видела горькое свидетельство неверности мужа в последние месяцы ее беременности. Думаешь, она не мечтала о том дне, когда сможет вышвырнуть меня из дому? В конце концов она умерла, так и не дождавшись осуществления заветной мечты. Но ребенком я успел оценить шаткость своего положения.

– Прости. Я не знала.

– А откуда тебе было знать? – Он пожал плечами. – Мужчины обычно не делятся такими воспоминаниями.

Даже с женщинами, которых уверяют в своей любви? Если бы он был хоть немного откровеннее с ней восемь лет назад, у нее, возможно, был бы шанс понять, что сделало его таким, каков он есть, и по-другому решить ситуацию с Джимми.

– Значит, он беспокоится? – спросил Уго. Сэнди кивнула.

– По ночам его мучат кошмары, – призналась она, с несчастным видом наблюдая, как он поворачивает голову и устремляет на нее понимающий взгляд. – Джимми изводит себя страхами, стоит мне только чихнуть. Как я говорила с самого начала, ему…

– Нужен я, – закончил Уго. – В качестве защитника.

Это прозвучало холодно и сухо, но Сэнди подтвердила:

– Да.

– А если я не справлюсь с ролью защитника?

Сэнди отвела взгляд и не ответила. Но, будучи таким, каков он есть, Уго наверняка уже представил себе, какой может быть альтернатива. Он взял ее за подбородок и заставил посмотреть на себя. Его глаза сурово сверкнули.

– В том, что касается моего сына и его матери, я не отступлюсь, – поклялся Уго. – Так что можешь не беспокоиться, Сэнди. За кольцом на твоем пальце последует другое, и тебе не придется искать защиты в другом месте… Понимаешь?

Она кивнула, опустив ресницы, чтобы он не мог прочесть по глазам ее мысли. Потому что она уже начала многое понимать и ни одна из открывающихся ей истин не уменьшала тревоги по поводу сложившейся ситуации. С каждым словом, которое он ронял, Уго все больше и больше утверждал свое родство с сыном, обещающее превратиться в небывалую привязанность. И кто же мог оказаться лишним звеном в этой цепи? Она, Сэнди.

Машина затормозила перед ее домом. Никогда еще Сэнди не чувствовала такого облегчения. Она повела головой, чтобы освободить подбородок, но Уго не отпускал его до тех пор, пока она не сдалась и не посмотрела на него. Пламя, горящее в его глазах, едва не обожгло ей кожу. Между ними словно пробежала искра. Дыхание Сэнди участилось, несколько томительных секунд она боролась с желанием коснуться губами этих прохладных пальцев и сказать что-то непоправимое. Например: «Я люблю тебя, Уго».