Пылающий мост - Угрюмова Виктория - Страница 54

Сангасои недаром слыли великими воинами – и когда плот приблизился, они бросились на врагов, вооруженные ножами и топорами. Они сталкивали их в воду и топили. Они били шестами и просто душили голыми руками, если больше не было никакого оружия. Один из уальягов подошел к берегу, и его команда набросилась на конников. Сражение кипело одновременно на реке и на берегу.

Тайжи-хан, перед которым вырос мускулистый сангасой в мокрой одежде, обнажил кривую саблю, приготовившись легко справиться с врагом, но не тут-то было. Сангасой так ловко орудовал длинным матросским ножом, что успел дважды или трижды ранить тагарского предводителя, прежде чем на помощь последнему пришли его воины. Спасая командира, они не стали церемониться с отчаянным сангасоем и вонзили тяжелое копье ему в спину, прямо между лопаток...

– Капитан! – выкрикнул кто-то с мукой в голосе. – Капита-ан!!!

И черное звездное небо буйным водоворотом закружилось над Лооем.

Когда на место сражения прибыл отряд Куланна, то оказалось, что матросы и сами справились с этой работой. Около полусотни тагаров мертвыми валялись на берегу, и поодаль сбились в тесную кучу их приземистые лошади. Еще около двух десятков окровавленных тел лежало на мокрых бревнах плота, который волны Охи колотили о камни на отмели.

Измазанный в земле и крови, пошатываясь, один из моряков подошел к Куланну и, коротко глянув, доложил:

– Мы их, князь, отправили попасти облака. Многие утопли, тут уж не обессудьте. Зато никто живым не ушел. Только горе у нас случилось, вот оно как...

– Спасибо, друг, – уже начал было говорить князь Алглоранн, но тут страшная догадка поразила его, и он прервался на полуслове. – Лоой? – Ему показалось, что он выкрикнул это имя, но на самом деле – едва прошептал немеющими губами.

– Он, – скорбно согласился матрос. – Его предводитель ихний одолеть не смог, потому убили подло и бесчестно – в спину.

Капитан лежал вверх лицом с широко открытыми глазами. Рассветное небо отражалось в них, словно в крохотных озерцах. Почему-то никто не смел опустить ему веки – скорее всего надеялись на чудо. Щеки Лооя были бледно-восковыми, почти белыми и уже холодными. Куланн прикоснулся тонкими пальцами к сонной артерии, проверил пульс. Никаких признаков жизни. Машинально положил тяжелую ладонь на лицо друга, закрыв ему глаза.

Князь потряс головой, не веря случившемуся. Ему казалось, что он видит дурной сон и стоит только напрячь волю, как он проснется и Лоой снова будет рядом – живой и веселый.

– Боги! – прошептал Куланн. – Боги!!! Неужели вы не в силах хоть что-нибудь сделать?!

– Разве что попробовать, – тихо сказал кто-то, опускаясь на корточки возле безутешного князя.

Он обернулся в изумлении и увидел, что с ним разговаривает Астерион. Бог Ветра глядел на командира сангасоев с состраданием и грустью.

– Если ты поможешь мне...

– Все, что угодно! – горячо молвил Куланн.

– Я только что от Каэ, бедняжка, если бы она знала... – Слова Астериона ничего не объяснили князю Алглоранну, но он и не стремился их понять. Единственное, что было сейчас значимым для него, – это то, что бессмертный пообещал вернуть его друга в мир живых.

– Я сделаю все, что ты прикажешь, – повторил он, стараясь говорить четко и спокойно. Он знал, что боги не любят истовых верующих и сторонятся фанатиков, боги ценят достоинство.

– Тогда вскрой вену – мне понадобится свежая кровь.

Куланн не задавал лишних вопросов. Он отрезал от своей амуниции тонкий кожаный ремешок, туго перетянул руку выше локтя и быстро провел острым лезвием поперек вены. Кровь хлынула темно-красным потоком.

– Хорошая кровь, живая, – неизвестно чему обрадовался Астерион.

Он легким движением разорвал на груди Лооя рубаху, обмакнул длинный, изящный палец в кровь Куланна и одним взмахом начертил на груди мертвеца странный и сложный знак. Красная полоса сперва вспыхнула ярким, слепящим светом, затем потускнела и уже через несколько секунд совершенно впиталась в кожу Лооя, не оставив по себе никакого следа.

– Что теперь? – спросил князь Алглоранн.

– Теперь перевяжи свою рану и ступай по своим делам. Займись телами тагар, окажи помощь раненым матросам, распорядись всем... Сюда вернешься через полчаса, раньше не приходи!

Последняя фраза прозвучала как приказ. И Куланн безропотно подчинился прекрасному богу. Он только один раз обернулся, чтобы посмотреть, что делает Астерион с телом Лооя. Однако тот продолжал сидеть с безучастным видом, глядя вдаль, на восходящее солнце. Его кудри и плащ вились в прозрачном воздухе, невзирая на полное безветрие, – ведь они сами были частицей ветра.

Полчаса промелькнули, словно одна минута. Алглоранн метался по берегу, распоряжаясь относительно раненых и убитых, просматривал немногочисленные документы, начертанные на лоскутах овечьей кожи, которые были найдены на груди убитого предводителя тагаров. Большинство из них являлись картами окрестностей Сонандана, а одна – очевидно – изображала тайные тропы через хребет Онодонги. Куланн настолько увлекся своими мыслями, что потерял счет времени. Очнувшись, он со всех ног бросился на берег, туда, где в прежней позе сидел Астерион.

– Это ты? – спросил он, не поворачивая головы. – Ты вовремя пришел, сейчас начнется преображение, или возвращение, – назови как хочешь. Должен сказать, что я только что совершил подвиг.

– Оживил Лооя? – осторожно произнес Куланн.

– Да нет, здесь я почти ни при чем. Но зато я просидел полчаса не двигаясь!

В этот момент капитан Лоой издал слабый горловой стон. Попытался приподняться, но не смог и тяжело рухнул обратно на траву.

– Боги! – Куланн бросился к другу, обхватил его мощными руками, прижал к себе, баюкая словно ребенка. – Живой... Как ты, дружище?

– Спина болит здорово, – едва слышно ответил капитан. – Очень болит, но не беда. Мне казалось, что я уходил очень надолго...

– Все прошло, все прошло, Лоой. И теперь все будет очень хорошо. Здесь Астерион, я, толпа воинов и матросов...

– А тагары?

– Их перебили. Твои ребята – молодцы, настоящие воины. Ты можешь открыть глаза?