Танец богов - Бейшир Норма - Страница 120

Если он прав — а ошибался инспектор крайне редко, — то Александру Киракису грозила куда более серьезная опасность, чем он ранее предполагал. Да, человек этот, безусловно, хотел разорить Киракиса — сомнений тут быть не могло, однако мотив у него был настолько силен, что, даже добившись банкротства «Корпорации Киракиса» и пустив Александра Киракиса по миру, он свою месть не утолил бы. Нет, если Дессен прав, то этот психопат отправился в Нью-Йорк с одной-единственной целью: убить Александра Киракиса и любого, кто встанет поперек дороги. Дессен схватил телефонную трубку и попытался дозвониться до Киракиса. Разыскать того нигде не удалось. Тогда инспектор позвонил в «Эр-Франс» и забронировал билет на ближайший рейс до Нью-Йорка. Он должен был во что бы то ни стало найти Александра Киракиса. И оставалось уповать лишь на Господа, чтобы поспеть вовремя.

Саутгемптон.

— Похоже, надвигается буря, — сказал Александр, когда они с Мередит рука об руку прогуливались по берегу. Свежий бриз ерошил черные как смоль волосы Александра. — Вот, посмотри на юг! Видишь, какие темные тучи? — Он указал на угрожающее скопление туч на горизонте. — Похоже, нас ожидает серьезное испытание.

Мередит улыбнулась.

— Откуда у тебя такие познания в метеорологии? — спросила она, ежась на ветру и плотнее закутываясь в вязаную белую кофту из шерсти альпаки.

— С детства сохранились, — ответил Александр, не отрывая взгляда от сгущающихся туч. — Отец часто брал меня с собой в море. Жизнь на острове приучила нас к частым переменам погоды. Он и научил меня, как различать облака и предсказывать смену погоды. Сам отец тоже познал эту науку в детстве; мальчишкой он часто наблюдал, как буря переворачивает рыбачьи лодки в море и разбрасывает яхты в гавани.

— Ты обратил внимание? — спросила его Мередит. — Ты только что назвал Константина Киракиса отцом.

Александр нахмурился.

— Да, старые привычки трудно изживать, — ответил он, по-прежнему разглядывая чернеющую на горизонте массу. Его черные волосы развевались на ветру, а глаза казались темнее туч.

— Вот как? — Мередит взяла его за руку. — Послушай, Александр, неужели ты так никогда и не простишь их?

— А как бы ты поступила на моем месте? — спросил Александр. Голос его задрожал от гнева.

— Я бы, наверное, простила, — чистосердечно призналась Мередит. — Ведь, несмотря ни на что, они любили тебя больше жизни. К сожалению, познакомиться с ними мне не довелось, но в процессе поиска я очень много о них узнала, и убеждена: случись что, они с радостью отдали бы за тебя свою жизнь.

— Или — убили бы за меня, — холодно произнес Александр. — Как, собственно говоря, почти и случилось.

— Смирись с этим, милый, — взмолилась Мередит. — Прими как должное. В противном случае ты будешь просто сам мучиться и — мучить меня. Я не могу смотреть, как ты убиваешься. Ты изведешь себя!

— А как могу я смириться и забыть, если всю жизнь мою перевернули вверх тормашками? — запальчиво спросил Александр. — То с корпорацией черт знает что творилось, а теперь — вот это… Сейчас у меня такое ощущение, будто весь мой мир в тартарары ухнул!

— Но ведь теперь ты знаешь правду, — напомнила Мередит, — знаешь, что твоя мама — настоящая мама! — до сих пор жива. Знаешь ты также, что Константин Киракис раскаялся, что они с Мелиной хотели все тебе рассказать…

Александр поднял голову — губы его побелели от ярости.

— Я до сих пор не знаю, кто я такой! — взревел он. — Кто я — Дэвид Райан или Александр Киракис?

Мередит призадумалась.

— В каком-то смысле можно сказать, что Дэвид Райан навсегда остался в Иоаннине, — ответила она наконец. — Он там умер, чтобы возродиться заново под именем Александра. И с тех пор ты стал Александром. Назад пути нет — даже, если тебе очень хотелось бы повернуть вспять. Ты можешь двигаться теперь только в одном направлении — вперед. Теперь ты — Александр Киракис, и стал ты им в 1953 году, с того самого дня, когда спасатели нашли тебя на дне колодца. И никакой кусочек бумаги этого уже не изменит. И выход у тебя лишь один: ты должен как можно скорее забыть прошлое и продолжать жить своей жизнью. А для этого тебе необходимо простить Константина и Мелину; просто за их безумную любовь, за слепое желание иметь собственного сына, ради которого они пошли на преступление. В глубине души ты ведь по-прежнему любишь их. Я это чувствую, даже если тебе кажется, что это вовсе не так. Прости их, и твои муки сразу прекратятся.

Александр тяжело вздохнул, улыбнулся и заключил Мередит в объятия.

— Просто не представляю, что бы я без тебя делал! — сказал он, нежно целуя её.

— А я обязуюсь никогда не предоставить тебе возможность это выяснить, — засмеялась Мередит. — А теперь, если не возражаешь, я хотела бы вернуться домой и выпить горячего шоколада. Замерзла уже как цуцик.

— В настоящее время тайфун Сивилла находится примерно в сотне милях к югу от мыса Гаттерас, — поведал по радио бесстрастный и бестелесный голос диктора.

— Тайфун затронет восточное побережье Северной Каролины и пронесется к северо-востоку вдоль побережья Вирджинии, Мэриленда, Делавэра и Нью-Джерси. Судя по силе и направлению ветра, тайфун достигнет Новой Англии.

Мередит, свернувшаяся калачиком на диване рядом с Александром, встрепенулась и приподняла голову.

— Это что же получается? — испуганно спросила она. — Он надвигается прямо на нас!

Александр улыбнулся и погладил её по голове.

— Не волнуйся, matia mou, — промолвил он. — Пока он ещё далеко. Даже если он до нас и доберется, то силу свою подрастеряет скорее всего ещё до Нью-Йорка.

— Скорее всего? — переспросила Мередит.

— Тайфуны непредсказуемы, — сказал Александр. — Пока Сивилла несется вдоль восточного побережья со скоростью сто пятьдесят миль в час. Однако и скорость и направление ветра ещё вполне могут перемениться. Высота достигает сейчас двенадцати футов, но к тому времени, когда они достигнут Лонг-Айленда, она может упасть футов до десяти, а то и ещё ниже. Если же Сивилла достигнет Лонг-Айленда в самый подходящий для нас момент — на пике отлива, — то сила его уменьшится ещё больше.

— А если не в самый подходящий? — уточнила Мередит.

Александр поцеловал её в лоб.

— Ты, главное, не волнуйся, — сказал он. — Я не хочу, чтобы ты волновалась. Успокойся и — радуйся жизни. Я буду следить за всеми сводками. Если дело дойдет до серьезной угрозы, мы предпримем соответствующие шаги.

— А как удается тебе соблюдать спокойствие? — удивленно спросила Мередит.

Александр усмехнулся.

— Я ведь вырос в Греции, — напомнил он. — Там, на островах Эгейского моря, ураганные ветры не в диковинку.

Мередит посмотрела на него и, неожиданно для себя, улыбнулась. В обществе Александра она не испытывала страха даже перед тайфуном. Тем более, что, несмотря на бесчисленные испытания и невзгоды, выпавшие на долю Александра за последние месяцы, он в первую очередь подумал о ней. Обвив руками его шею, Мередит поцеловала его в губы; поначалу нежно, а затем со все нарастающей страстью.

— Я люблю тебя, — прошептала она.

Александр улыбнулся в ответ.

— Скажи, доктор Холланд не ограничил тебя? — глаза его лукаво сверкнули, а голос внезапно охрип. — Сама знаешь в чем…

— Нет, — покачала головой Мередит. — А что ты задумал?

— Чем на словах объяснять, я тебе лучше покажу, — усмехнулся Александр и, одним ловким движением подхватив Мередит на руки, понес её в наверх, в спальню. Там он осторожно опустил жену на кровать, после чего закрыл дверь и избавился от рубашки. Затем улегся бок о бок с Мередит, вытянулся во весь рост и , прижав её, трепещущую от ожидания, к себе, жадно поцеловал в губы.

— Пытаешься отвлечь мои мысли от тайфуна? — спросила Мередит, когда он наконец отпустил её.

— А ты как считаешь? — переспросил Александр, игриво подмигивая.

— Я считаю, что начатое дело нужно завершить, — ответила Мередит. С этими словами она вновь притянула мужа к себе и, впившись в его губы страстным поцелуем, расстегнула пряжку ремня. Затем, чуть повозившись с замочком «молнии», высвободила из плена восставший фаллос и принялась его ласкать.