Танец богов - Бейшир Норма - Страница 65

Мередит только улыбнулась. Скажи ей это кто-нибудь другой, она бы тут же выкинула это из головы, сочтя за обычный треп, однако, познакомившись с Александром поближе, она уже давно понимала: этот человек никогда не бросал слов на ветер.

Они поднялись по Мэдисон-авеню до Пятьдесят девятой улицы, затем повернули к Центральному парку. Войдя в парк, Александр посмотрел на небо, которое заволокли угрожающие свинцовые тучи. Прогноз погоды предвещал вечером грозу, однако Александр не собирался позволить непогоде нарушить его планы в отношении Мередит.

— Время ланча, — сказал он, взглянув на часы. — Должно быть, вы уже проголодались. Давайте заскочим куда-нибудь заморить червячка. Где бы вам хотелось посидеть?

— Где угодно, — ответила Мередит, пожимая плечами. — По вашему выбору.

Александр лукаво посмотрел на нее. Его так и подмывало признаться ей, что именно он бы сейчас выбрал. Он уже протянул было руку, чтобы взять её за руку, но вовремя спохватился; время ещё не настало.

— Рядом «Плаза», — сказал он. — Зайдем туда?

— С удовольствием.

Обогнув пруд, они миновали раскрашенный в веселую полоску павильон Шахмат и шашек — бывшее любимое место развлечения манхэттенской детворы в ту пору, когда ещё не построили площадки для игр и отдыха.

— Может, лучше повернем обратно? — спросила Мередит, метнув встревоженный взгляд на угрожающе потемневшее небо. В это мгновение на руку упали первые капли. — Вот, кажется, уже и накрапывает.

— Пустяки, — отмахнулся Александр. — Успеем до дождя.

Мередит недоверчиво улыбнулась.

— Вы уверены? — с сомнением спросила она.

— Абсолютно.

В этот миг дождь зарядил уже сильнее. Мередит взвизгнула и звонко расхохоталась.

— Что вы сказали? — задорно спросила она.

Александр рассмеялся в ответ. Глаза его весело заблестели.

— Я сказал, что сейчас ливанет и нам нужно бежать со всех ног, если мы не хотим промокнуть до нитки. — С этими словами он ухватил Мередит за руку и они побежали вдоль пруда. Когда они достигли юго-восточной оконечности парка, дождь хлынул как из ведра. По-прежнему держась за руки, Александр и Мередит помчались к отелю «Плаза» и взбежали по каменным ступеням лестницы, выходящей на Пятую авеню. Лишь перед самым входом, промокшие до нитки, они остановились и, посмотрев друг на друга, в один голос расхохотались.

— Ну что, осмелимся мы зайти в таком виде? — спросил Александр.

— Я бы поставила вопрос иначе, — со смехом ответила Мередит. — Впустят ли нас?

— Конечно впустят! — Александр горделиво вскинул голову и отступил в сторону, пропуская носильщиков, достававших чемоданы из белоснежного «роллс-ройса».

— Вы уверены? — поддразнила его Мередит.

— Абсолютно.

— Где я только что слышала это слово? — спросила Мередит, притворно хлопая себя по лбу. Она шагнула вперед, но споткнулась, и Александр подхватил её под локоть. Их глаза встретились. В следующее мгновение, повинуясь какому-то необъяснимому порыву, Александр приподнял её лицо за подбородок и поцеловал в губы, сначала нежно, а затем все более и более страстно. И Мередит целовала его в ответ, не обращая внимания на любопытные взоры, которые устремляли на них швейцар «Плазы» и случайные прохожие.

«Скоро, — подумал Александр. — Теперь уже совсем скоро».

— Судя по всему, ваш отец сыграл в вашей жизни огромную роль, — заключила Мередит во время трапезы. По счастью, одежда её уже почти высохла — до этого ей казалось, что все посетители разглядывают её с нескрываемым любопытством.

Александр улыбнулся.

— Да, никто не оказал на меня такого влияния, как он, — ответил он без малейшего замешательства. — Мама всегда говорила — замечу, без особой радости, — что едва ли не с самого моего рождения отец готовил из меня своего преемника. Она часто жаловалась, что из-за этого я был лишен нормального детства. По её словам, отец рассматривал корпорацию как свое царство, а во мне видел наследника престола.

— Да, — сочувственно кивнула Мередит. — Я понимаю, насколько трудно вам пришлось. Подобное чувство ответственности сызмальства — непосильная ноша для ребенка.

Александр покачал головой.

— Сам я никогда об этом не думал, — сказал он. — Возможно, потому, что другого образа жизни и не знал. Брат мой умер ещё до того, как я появился на свет, и я остался единственным в семье ребенком. Матери моей сказали, что больше у неё детей не будет. — Он нацепил на вилку салатный лист и откусил. — Насколько я себя помню, мне с самого раннего возраста вбивали в голову мысль, что в один прекрасный день я заменю отца на посту председателя Совета директоров корпорации. Сейчас это трудно представить, но уже тогда я почему-то предвкушал приближение этого события.

— Значит вам никогда не казалось, что эту роль вам навязали? — спросила Мередит, поднося к губам бокал.

— Никогда, — уверенно ответил Александр. — Мне всегда казалось, что именно ради неё я и родился на свет Божий. Ради своего отца я был готов на все. Помню как-то поздно вечером — мне было тогда лет семь, не больше — я тайком прокрался в его кабинет; они с мамой были на каком-то званом ужине. Так вот, я уселся за его стол и отчаянно пытался вообразить, каково мне будет на его месте. — Он усмехнулся. — К сожалению, я так и уснул в его кресле.

От неожиданности Мередит не сдержалась и хихикнула.

— И чем дело кончилось? — спросила она.

— Вернувшись домой, отец прошел прямиком к себе и, ясное дело, застал меня на месте преступления. Нет, он не рассердился — скорее это происшествие позабавило его. Он обронил что-то вроде того, что надо бы оборудовать для меня здесь уголок и, взяв на руки, отнес меня наверх в спальню. Помнится, я страшно завидовал его силе и мечтал, когда вырасту, стать таким, как он. — В глазах Александра появилось странное, непонятное Мередит выражение.

— Вы были с ним очень близки? — промолвила она.

— Да, — кивнул Александр. — До тех пор, пока я не перебрался в Штаты. По-моему, — добавил он со вздохом, — он так меня до конца и не простил за это. Я очень хотел работать с ним бок о бок, но уже не мог больше постоянно пребывать в его тени. Я понимал, что в таком случае просто не сумею самореализоваться.

— Но ведь ваш отец, наверное, и сам это понимал? — спросила Мередит.

— Должно быть, понял, — задумчиво промолвил Александр. — Перед самой смертью. Но вот я так и не сумел понять, почему он так противился моему решению перебраться в Нью-Йорк. Словно у него имелись причины личного — не делового — характера, чтобы держать меня в Греции.

— Да, я вас прекрасно понимаю, — сказала Мередит.

Александр изумился.

— У вас тоже был не в меру заботливый отец?

Она глухо рассмеялась.

— Еще хуже. Ведь у него не было ни денег, ни власти. Он использовал свою роль добытчика, чтобы оказывать давление на всю нашу семью. — Впервые за всю жизнь Мередит поделилась с посторонним человеком этими мыслями, которые будили в её душе не просто грустные, но болезненные воспоминания. — Я выросла в крохотном городке на Среднем Западе. У нас там все друг друга знали как облупленных.

Александр улыбнулся.

— Как и в греческих деревнях.

Мередит тоже улыбнулась, но улыбка получилась невеселой.

— Мой отец занимался строительством, — промолвила она. — Он всегда был завален работой по горло. Домой возвращался поздно, часто даже за полночь. Помню порой, дожидаясь его, я все глаза выплакивала — боялась, что с ним что-то стряслось, Мы были очень близки. Я всегда была папочкиной дочкой. Пока не выросла, конечно.

— А что изменилось тогда?

— Изменилась я сама, — призналась Мередит, рассеянно теребя салфетку. — К великому разочарованию папы. Когда я стала самостоятельно думать, все сразу изменилось. Отец терпеть не мог, когда ему перечили. У нас начались ссоры — порой совершенно жуткие. Однажды, когда мне было уже пятнадцать, на работе папы произошел несчастный случай, и его сильно покалечило. Папа был вынужден уволиться, а потом сильно запил. С тех пор все у нас пошло вкривь и вкось.