Перезагрузка или Back in the USSR. Дилогия (СИ) - Марченко Геннадий Борисович - Страница 79

  Пообщаться с первым секретарем ЦК компартии Белорусской ССР удалось часа через два, в течение которых писатели и поэты выступали перед собравшимися, а мне пришлось рассказать об истории создания повести 'Знак беды'. Хорошо, что я этот момент продумал заранее, не нужно было заниматься экспромтами, выкручиваясь из ситуации.

  Разговор с Машеровым я тоже продумал вроде бы до мелочей, не исключая, впрочем, варианта, когда Петр Миронович откажется от идеи мемуаров наотрез. Но попробовал подать под тем соусом, что это не какое-то восхваление лидера Белоруссии, а бесценные воспоминания, которые не должны кануть в Лету, а обязаны служить воспитанию подрастающего поколения на примере их отцов и дедов.

  - Мысль, пожалуй, верная, - задумчиво сказал Машеров. - Подрастающему поколению нужны положительные примеры. Другой вопрос, как на все это найти время...

  Неужто клюнул?! Только бы не сорвался с крючка, ведь ставки были очень, очень высокими. На кону стояло будущее страны.

  - Необязательно сидеть часами в загородной резиденции и надиктовывать воспоминания на магнитофон, - сказал я, пожалуй, даже слишком торопливо и тут же постарался вернуть голосу солидность. - Нет, магнитофон, конечно, дело нужное, с его помощью можно сэкономить время. Но я вполне могу сопровождать вас в поездках, к примеру, сядем в машине сзади, и так же будете надиктовывать, пока едем. Я так думаю, что и на обложке желательно вписать вашу фамилию.

  - Не слишком вызывающе, еще и фамилию?..

  - Как раз в тему, Петр Миронович. Сразу привлечет внимание, чем если бы красовалась фамилия малоизвестного автора вроде меня.

  - Не такой уж вы и малоизвестный, я успел изучить вашу биографию после того, как прочитал повесть. Пишете прозу и стихи, песни сочиняете, археологией увлекаетесь... Я даже звонил Георгу Васильевичу, он вас очень хвалил! Знаете что, у меня законный отпуск в августе, месяц, конечно, я не протяну, слишком жирно будет, но дней десять проведу в санатории 'Летцы' в Витебской области... Мда, Витебск, надо же такому случиться, - удрученно покачал головой Машеров.

  - А что там такое?

  - Да душегуба одного поймали, столько людей загубил... Носит же земля таких! Я не я буду, если к нему не применят высшую меру... Ладно, не будем о плохом. В общем, приедете в санаторий, я попрошу и на вас путевку оформить, приезжайте с магнитофоном, во всеоружии. Будем совмещать приятное с полезным. Кстати, там отличные минеральные ванны, так что и подлечитесь, если что.

  О да!!! Сразу два отличных известия. Уговорил-таки Машерова, а еще узнал, что Михасевича, похоже, все-таки поймали. И по этой части сработало!

  Договорились держать связь через помощника Машерова, что мне живо напомнило историю с Рашидовым. Там тоже узбекский лидер подсунул нам своего помощника. Ну а что, не напрямую же беспокоить таких людей!

  Этим же вечером мы выехали в Минск, там переночевали, а наутро отправились в Москву. Домой я вез кое-какие белорусские сувениры. В частности, две 'вышиванки' - рубаху на себя и что-то типа короткого сарафана жену, а также деревянную пивную кружку ручной работы. Ну и памятный знак с изображением Брестской крепости, куда же без него.

  Приятно, что 'вышиванка' пришлась Вале впору, свою-то я еще там примерил, при покупке. Она с удовольствием крутилась перед зеркалом, примеривая с 'вышиванкой' то туфли, то сапожки.

  - Ну как? - спрашивала она, поворачиваясь ко мне то одним боком, то другим.

  - Лучше всех! - совершенно искренне отвечал я, пытаясь обнять Валюшку и поцеловать. Некоторое время та успешно уворачивалась, но в итоге я все же взял верх, и мы оказались в широкой супружеской постели.

  Тем же вечером я позвонил Высоцкому. Мы договорились, что в ближайшее воскресенье - редкий день, когда у него не было ни спектаклей, ни съемок, ни концертов - он приедет с Мариной к нам на новоселье. Я продиктовал адрес нашей дачи, Высоцкий обещался быть вовремя.

  После звонка Володе я дошел до дачи Окуджавы, дверь открыла домработница. Оказалось, что Булат Шалвович сегодня выступает для студентов и ректората Ярославского медицинского института. Но к воскресенью должен вернуться в Переделкино, и мое приглашение на новоселье домработница обещала передать. Проконтролировать ее что ли, зайти в субботу вечерком к Окуджаве... А то мало ли!

  Подумал, кого еще позвать... Итак, Ленка приедет, само собой, вероятно со своим парнем, которого пока хватает, как она ни скажет, только на поцелуи. Дальше Высоцкий с Мариной, еще Окуджава, возможно, с супругой Ольгой Владимировной. Давида Израилевича надобно позвать, человек нужный, чай, запомнит этот момент, добром, если что, отплатит. Кстати, он все на шкаф зарился, Валя от него тоже собиралась избавляться с моей подачи. Пока нас набирается с десяток, может быть, и достаточно?

  А-а, блин, про съемочную группу я и забыл! Завтра буду на 'Мосфильме', надо бы пригласить Тарковского, Янковского, Ульянова... Николсон вчера улетел в Штаты, сцены с его участием все отсняты. Ну, ничего страшного, обойдемся без Джека. Да и из этих, возможно, кто-то не придет, хотя в воскресенье Тарковский и объявил выходной.

  На следующий день я этот вопрос прояснил. Из вышеперечисленной троицы согласился прийти только Янковский. Ульянов сослался на неважное самочувствие и проблемы с сердцем. Мол, пить и курить ему запретили врачи, а сидеть и молча завидовать он не хочет. А потому Михаил Александрович просто поздравил с новосельем и после окончания съемок вручил мне бутылку армянского коньяка, которая каким-то чудесным образом завалялась у него в гримерке. Тарковский придумал аналогичную отмазку, но коньяк от себя обещал вручить в следующий раз, потому как у него ничего лишнего заваляться в принципе не может. Признаться, отказ Андрея Арсеньевича я воспринял с облегчением. Сложный он человек, при нем толком и не повеселишься, все время чувствуешь на себе его пристальный взгляд.

  В тот же день по настоянию жены отправились выбирать люстру в зал. То, что висело там под потолком сейчас - годилось разве что в музей, с чем я так же вынужден был согласиться. В отделе электротехнических товаров ЦУМа Вале приглянулась хрустальная люстра ценой около полутора тысяч, и размерами, больше подходящими Дома культуры, чем для нашей дачи. Мои доводы все же возымели действие, и мы приобрели светильник поскромнее, и в два раза дешевле, но тоже с хрустальными подвесками. Эх, не получилось уболтать жену взять что-нибудь в стиле 'hi-tech', пришлось потворствовать ее мелкобуржуазным желаниям.

  Тем временем работа над фильмом близилась к завершению. Мое присутствие на площадке, в принципе, и не требовалось, сцены с моим участием были уже отсняты. Помимо той, где я с парой предложений отдаю начальнику ЦУПа папку, засветился еще несколько раз, но теперь уже в роли безмолвного массовика-затейника.

  Как бы между делом я поинтересовался у режиссера, как обстоит дело с музыкальным сопровождением. Над ним работал Эдуард Артемьев, с которым Тарковский делал 'Солярис'. Мне даже разрешили послушать у звукорежиссера на магнитофоне готовую запись музыкальной темы. Ничего так, прилично, хотя и как-то депрессивно. О чем я и сказал Тарковскому.

  - Это тема из первой части фильма, а к финалу Эдик пока сочиняет. Обещает нечто жизнеутверждающее.

  Логично, все же ведь заканчивается хэппи-эндом. Кстати, по сюжету, который я старался не слишком переделывать, на марсианской станции Виктор Огнев обнаруживает забытые товарищами музыкальные записи, которые гоняет до посинения, потому что альтернативы попросту нет. В сценарии я написал, что фонотека состояла из песен 'Беловежская пуща', 'Черный кот', 'Звездочка моя ясная', пара треков из 'Битлов', ну и вписал, не удержался, песню 'Трава у дома'. Все эти вещи Тарковский сохранил, даже битловские песни, на что я особо и не рассчитывал.

  Вернувшись с 'Мосфильма' в Переделкино, обнаружил Валентину, выгуливающую Даньку во дворе. Мелькнула мысль, что надо бы оборудовать нечто вроде детской площадки. Сейчас время терпит, но годика через два-три, когда Данила подрастет, горка и качельки не помешали бы.