Дорога ветров - Уильямс Тэд - Страница 100

— А я, Изгримнур? — Мириамель переминалась с нога на ногу в неудержимом стремлении делать хоть что-нибудь.

— Бери хитрюгу трактирщицу и отправляйся вниз, на кухню, собрать нам немного еды в дорогу. Старайся брать то, что долго не будет портиться, потому что мы не знаем, сколько времени нам придется идти без… — Он замолчал, осененный внезапной мыслью. — Вода! Свежая вода! Милостивый Узирис, мы же идем в болота! Берите все, что можете, а я помогу вам тащить кувшины или что вы там найдете. Во дворе за трактиром стоит дождевая бочка — я думаю, в ней полно воды. Ха! Я знал, что эта вонючая вода для чего-нибудь пригодится. — Он сплел пальцы, лихорадочно размышляя. — Нет, принцесса, не торопись. Скажи Чаристре, что мы заплатим за все, что возьмем у нее, но не говори ни слова о том, куда мы направляемся. Она продаст наши бессмертные души за ломаный грош. Хотел бы и я быть таким же, но придется заплатить ей за все, хоть это и опустошит мой кошелек. — Герцог глубоко вздохнул: — Все! Теперь пошли. И где бы вы ни были, вы все, ждите сигнала Тиамака и бегите во дворик, как только услышите его.

Он повернулся и открыл дверь. На верхней ступеньке, среди остатков разнообразной снеди сидела Чаристра, лицо ее казалось смущенным. Изгримнур взглянул на трактирщицу, потом подошел к Мириамели и наклонился к ее уху. Тиамак был достаточно близко, чтобы расслышать его шепот.

— Не давай ей сбежать от тебя, — бормотал герцог, — может быть, нам придется взять ее с собой, чтобы хоть на некоторое время сохранить тайну того, в какую сторону мы ушли. Если она будет уж очень брыкаться — только крикни, и я сейчас же прибегу. — Он взял Мириамель под локоть и направил ее к сидящей на ступеньке Чаристре.

— Еще раз приветствую тебя, добрая женщина, — сказала принцесса. — Меня зовут Мария. Мы уже встречались внизу. Теперь мы пойдем на кухню, и ты дашь немного пищи мне и моим друзьям — мы долго путешествовали и теперь очень голодны. — Она помогла Чаристре подняться на ноги, потом снова нагнулась, чтобы подобрать упавшие хлеб и сыр. — Видите? — сказала она весело, крепко взяв за локоть ошеломленную женщину. -. У нас ничего не пропадет, и за все будет заплачено.

Они исчезли, спускаясь по лестнице.

Мириамель обнаружила, что работает словно в каком-то тумане. Она так сосредоточилась на своей непосредственной задаче, что совершенно не думала о надвигающейся опасности, пока не услышала возбужденного крика Тиамака, который, словно кролик, барабанил по крыше у нее над головой. С сильно бьющимся сердцем она схватила последнюю горсть сушеного лука — Чаристра не особенно заботилась о том, чтобы в ее кладовых было достаточно свежей еды — и бросилась во двор, толкая перед собой протестующую трактирщицу.

— Чего это вы себе воображаете? — ныла Чаристра. — Прав не имеете так со мной обращаться, кто бы вы там ни были.

— Цыц! Все будет хорошо. — Ей бы очень хотелось этому верить.

Войдя в общую комнату, она услышала на лестнице тяжелые шаги Изгримнура. Он подошел сзади, не оставляя несчастной трактирщице никаких возможностей для бегства. Вместе они протиснулись во дворик. Камарис и Кадрах были так поглощены работой, что даже не взглянули на подоспевших товарищей. Старый рыцарь держал пропитанную смолой щетку, монах кромсал ножом полосу тяжелой парусины.

Через мгновение с крыши соскользнул Тиамак.

— Солдаты недалеко, — задыхаясь сказал он. — Они в тысяче шагов, а может быть и ближе, и они идут сюда!

— Те самые? — спросил Изгримнур. — Впрочем, разумеется да, будь я проклят! Надо уходить. Лодку залатали?

— Думаю, что некоторое время она не будет пропускать воду, — спокойно сказал Кадрах. — Если мы захватим это с собой, — он указал на смолу и парусину, — то можно будет заделать щели более тщательно, как только мы остановимся.

— Если у нас вообще будет возможность остановиться, — зарычал Изгримнур. — Хорошо. Мириамель?

— Я взяла всю еду, которую нашла в кладовых. Не такая уж большая это была работа.

Чаристра, которая вновь обрела некоторую часть своего высокомерия, немедленно выпрямилась.

— А что буду есть я и мои гости? — требовательно спросила она. — Всем известно, что у меня лучший стол в Кванитупуле.

Изгримнур фыркнул, раздувая усы.

— Дело не в твоем столе, а в той дряни, которую ты на него ставишь. Тебе заплатят, женщина, но сначала ты совершишь с нами маленькое путешествие.

— Что? — завопила трактирщица. — Я добродетельная эйдонитка! Что вы собираетесь со мной сделать?

Герцог поморщился и посмотрел на остальных.

— Мне это не нравится, но к сожалению, ее нельзя оставить здесь. Мы высадим ее где-нибудь в безопасном месте — вместе с ее деньгами. — Он повернулся к Кадраху: — Возьми кусок веревки и свяжи эту женщину, ладно? Да постарайся не сделать ей больно.

Последние приготовления были завершены под аккомпанемент пронзительных протестов Чаристры. Тиамак, который очень волновался, что Изгримнур оставил в трактире какую-нибудь драгоценную часть их багажа, побежал наверх, чтобы убедиться, что все в порядке. Вернувшись, он присоединился к остальным, которые пытались протащить большую лодку через боковую дверь дворика.

— На каждой приличной пристани должна быть лебедка, — жаловался Изгримнур. По его лицу ручьями струился пот. Мириамель боялась, что такая тяжелая работа может повредить кому-нибудь из старших мужчин, но Камарис с легкостью выполнял свою часть работы, а Изгримнур был все еще достаточно силен. Скорее волноваться следовало за выжатого долгой дорогой и несчастьями Кадраха и худого Тиамака. Мириамель хотела было помочь им, но боялась оставить в одиночестве связанную Чаристру даже на мгновение: она могла поднять тревогу или упасть в воду и утонуть.

Когда они тащили лодку по скату к задней пристани, Мириамель уже была уверена, что слышит грохот сапог Аспитиса и его солдат. Казалось, что лодка двигается чудовищно медленно, словно слепой восьминогий жук, спотыкаясь на каждом крутом повороте.

— Скорее! — сказала она. Ее подопечная Чаристра, которая не понимала уже ничего, кроме того, что она попала в беду, тихонько застонала.