Город золотых теней - Уильямс Тэд - Страница 62

– Я пойду навещу Уолтера. – В доказательство отец продемонстрировал шляпу, отошел было, потом обернулся: – С тобой все будет в порядке?

– Без тебя не умру, если ты об этом, – брякнула Рени и тут же пожалела, увидев, как мрачнеет его лицо. – Со мной все будет в порядке, папа. Только не пей слишком много.

Отец снова разглядывал Ксаббу, но уделил Рени кривую гримасу – не особенно злую, скорее привычно-раздраженную.

– Не тебе о моих делах волноваться, девочка.

Ксаббу терпеливо ждал, пока за Длинным Джозефом не закроется дверь. Личико его было серьезно, глаза горели. Рени похлопала по краю кровати.

– Садись. А то я нервничать начинаю. Извини, что не пригласила тебя раньше, но от лекарств я почти все время сплю.

– Но вам уже лучше? – Он внимательно вглядывался в ее лицо. – Теперь, мне кажется, ваш дух здоров. Когда мы только вернулись из… из того места, я очень за вас боялся.

– Это была аритмия – даже не инфаркт. Я себя чувствую настолько лучше, что уже могу злиться. Я видела их, Ксаббу, я видела ублюдков, которые владеют этим клубом. Я видела, что они там вытворяют. Я до сих пор понятия не имею, зачем им это, но если мы с тобой не были вот на столько, – она показала сжатые пальцы, – от того, чтобы последовать за Стивеном и еще Бог знает сколькими детьми, я съем свою шляпу. – Ксаббу недоуменно глянул на нее. Рени рассмеялась. – Прости. Это идиома такая. Она означает «я совершенно в этом уверена». Ты никогда ее раньше не слышал?

Бушмен покачал головой.

– Нет. Но я с каждым днем узнаю все больше, учусь думать на этом языке. Иногда я размышляю о том, что теряю. – Он наконец сел. Бушмен был так легок, что Рени не ощутила, как прогнулся матрас. – Что нам делать теперь, Рени? Если то, что вы сказали, – правда, эти злодеи творят много зла. Куда нам сообщить об этом: в полицию или в правительство?

– Я тебя отчасти за этим и позвала – хочу показать кое-что. – Рени пошарила за подушкой в поисках пульта и с трудом вытащила его из щели между стеной и матрасом. Собственная слабость раздражала ее – даже такое ничтожное усилие вызвало одышку. – Очки принес? Плоский экран работает слишком медленно.

Ксаббу достал две коробочки с логотипом политеха на крышках. Рени вытащила обе пары – каждая размером с обычные очки от солнца, – из клубка кабелей у кровати выдернула тройник и подключила к пульту очки и пару сенсоров.

Когда она подала одни очки Ксаббу, тот взял их не сразу.

– Что-то случилось?

Бушмен медленно покачал головой.

– Рени, я потерялся. Я подвел вас, когда мы были там.

– Больше мы туда не пойдем. Кроме того, это лишь изображение и звук, без эффекта присутствия. Мы просто заглянем в банки данных политеха и пару подсетей. Бояться нечего.

– Меня удерживает не боязнь, хотя я солгал бы, сказав, что не испытываю страха. Дело в другом. Я должен рассказать вам, Рени, – рассказать о том, что случилось со мной там.

Рени промолчала, не желая подгонять друга. Несмотря на все его способности, напомнила она себе, он был еще новичком, и все то, к чему она давно привыкла, было для него непривычным.

– Я тоже должна показать тебе кое-что. Обещаю, это будет не сложнее, чем лабораторная в политехе. А потом я очень хочу услышать твой рассказ.

Она снова протянула очки. На сей раз Ксаббу взял их.

Серая пустота быстро сформировалась в правильные многоугольники ее личной системы – простенькая схемка, напоминающая набросок кабинета, куда проще, чем та, которую предоставлял ей политех. Рени повесила на стены несколько картинок и поставила аквариум с тропическими рыбками, но в остальном кабинет был строго функционален – рабочее место постоянно спешащего человека, – и перемен в обстановке в ближайшее время не предвиделось.

– Мы проторчали в клубе – сколько? Три часа? Четыре?

Рени сдавила сенсоры, и один из прямоугольников превратился в окно. В окне показался логотип политеха и стандартное предупреждение. Рени набрала код доступа, и перед ней проявилась библиотека.

– Потерпи немного, – предупредила она. – Здесь я привыкла работать свободно, а сейчас меня ограничивает скорость ввода с этих допотопных штуковин.

Странно было двигаться в такой знакомой, реалистичной среде и не иметь возможности напрямую контактировать с ней. Чтобы манипулировать каким-либо из символических объектов, ей приходилось не тянуться к нему рукой, а выполнять сложную последовательность команд.

– Вот что я хотела тебе показать, – произнесла Рени, открыв, наконец, нужное окошко. – Записи политеха за тот день. – По экрану быстро катились строки чисел. – Вот префикс упряжной, все коннекты. Вот мы заходим. Вот мой код доступа.

– Вижу, – спокойно, но отрешенно проговорил Ксаббу.

– Смотри сюда. Вот запись наших коннектов. Только внутриуниверситетская связь.

– Не понимаю.

– Это значит, что, судя по этим записям, мы вообще не входили в сеть и не подключались к коммерческому узлу под названием «Мистер Джи». Все, что мы пережили, – бассейн, тварь эта морская, центральный зал – не было ничего этого. Во всяком случае так утверждает архив политеха.

– Рени, я запутался. Быть может, знания мои менее обширны, чем мне казалось. Как может не остаться записи?

– Не знаю! – Рени поработала с сенсорами. В глубине очков архив политеха сменился другим окном. – Смотри здесь: это мои личные счета, даже те, что я создала специально ради этого случая. Они не тронуты. За коннект не платил ни политех, ни я – никто! После нас не осталось никаких следов. Совсем. – Рени перевела дыхание, стараясь сохранять спокойствие. Головокружения порой еще беспокоили ее, но силы возвращались с каждым днем, отчего беспомощность казалась еще неприятнее. – Если мы не сможем найти записей, мы и пожаловаться не сможем. Представь себе, что скажут власти: «Это очень серьезное обвинение, миз Сулавейо. Особенно если учесть, что вы этим узлом никогда не пользовались…» Бесполезно.

– Хотел бы я предложить что-нибудь, Рени. Хотел бы я чем-нибудь помочь. Но моих младенческих знаний для этого, увы, недостает.

– Ты можешь мне помочь. Помочь выяснить, что случилось. Мне не хватает выносливости – я от пристального взгляда устаю. Но если ты будешь моими глазами, мы сумеем кое-что сделать. Я не сдамся так легко. Эти ублюдки погубили моего брата и едва не прикончили нас с тобой.

Рени откинулась на подушки. После таблеток ее, как всегда, клонило в сон. Ксаббу сидел по-турецки на полу. Глаза его были скрыты очками, пальцы с поразительной быстротой бегали по клавишам сенсора.

– Ничего похожего на ваше описание, – произнес он, нарушив долгое молчание. – Ни петель, ни повторов. Все свободные концы, как вы бы сказали, спрятаны.

– Черт.

Рени снова закрыла глаза, пытаясь найти другой способ решения проблемы. Кто-то дочиста стер все записи об их с Ксаббу визите в клуб, потом сфабриковал новые и вставил на то место, да так, что и шва не осталось. Сведения о часах, проведенных у «Мистера Джи», были теперь недоступны и непроверяемы, как сон.

– Меня пугает не то, что они сотворили это, а то, что отследили все мои псевдонимы и стерли напрочь. Черт, да способа сделать такое вообще не существует!

Ксаббу все еще бродил по оцифрованному миру. Очки на его узком лице походили на стрекозиные глаза.

– Но если они отследили созданные вами фальшивые личины, то не могут ли они найти вас?

– Вчера я сказала бы: «Да никогда в жизни!», но сегодня я уже не так уверена. Если они знают, что сигнал шел из политеха, им даже не надо залезать во внутренний архив, чтобы найти меня методом исключения. – Рени в раздумье прикусила губу. Мысль была очень неприятная. Ей с трудом верилось, чтобы люди, создавшие «Мистера Джи», посылали ей укоризненные письма через адвоката. – Создавая псевдонимы, я как могла старалась от них отстраниться, шла через общественные узлы, и всякое такое. Я никогда не подумала бы, что меня сумеют выследить до политеха.