Город золотых теней - Уильямс Тэд - Страница 80

– Я работаю по грифону, босс, – вставил Бизли. – Но это не так просто.

– Пробуй дальше. – Орландо поднял ноги и положил их на ничто. – Ну, что ты теперь думаешь, Фредерикс?

Его друг, такой возбужденный еще несколько секунд назад, теперь странно стих, словно вышел из сима.

– Не знаю, – произнес он наконец. – Не нравится мне это, Орландо. Очень не нравится. Как можно держать сетевой узел в Срединной стране открытым, если владелец захотел его закрыть?

– Готов поспорить, кто-то подделал записи в центральном архиве. Мы сами узнали об этом только потому, что выданное судьей распоряжение о закрытии осталось зарегистрированным в самом узле. Но если кто-то влез в центральный архив и изменил там записи, то автоматического отключения не произойдет. Сам знаешь, система настолько велика, что этого никто не заметит, – по крайней мере, до тех пор, пока дело не попадет в суд и все снова не всплывет.

– Так об этом я и толкую! Ты сам только что признал, что какой-то хакер орудует в центральном архиве Срединной страны!

Орландо раздраженно фыркнул:

– Фредерикс! Мы и прежде знали, что они на такое способны. Вспомни, что со мной проделали в той гробнице. Они просто изъяли кусок записи и сшили разорванные концы, словно хирурги.

– Но зачем?

– Не знаю. – Орландо повернулся и взглянул на окно с марсианским пейзажем. Он успокаивался, наблюдая за строительными роботами, терпеливо перепахивающими красную марсианскую почву, словно смотрел на пасущихся коров. А сейчас ему требовалось успокоить возбужденные мысли. – Я знаю лишь, что прав.

Фредерикс встал, на сей раз осторожнее, и вышел в центр комнаты.

– Но, Орландо, ведь это… это не Морфер или Дитер. Дело ведь не в том, что кто-то просто хочет подложить нам свинью. Эти люди, они как… преступники. Но зачем они так все запутали, зачем пошли на такой риск? Чтобы просто показать тебе какой-то город? Ерунда какая-то.

– Да, верно.

Подумав, копнув, затем снова подумав, строительные роботы занимались своим делом. Они находились по другую сторону виртуального окна и одновременно в миллионах миль от него. Орландо попробовал вспомнить величину временной задержки при передаче изображения, но не смог. Впрочем, то, что они делали в текущую секунду, наверняка мало чем отличалось от сдвинутой во времени версии, на которую он сейчас смотрел. И эти безропотные аппараты будут работать и работать, умирая и сменяясь новыми, собранными на автоматической марсианской фабрике, пока через несколько лет проект не завершится. А над марсианской поверхностью поднимется небольшой пластиковый пузырь, под которым несколько сот человек смогут укрыться от суровости чужого мира.

– Орландо! – Голос друга вернул его в столь же чужой мир его виртуального дома. Широкоплечий сим Фредерикса стоял, скрестив на груди руки и словно удерживая что-то в бочкоподобной груди. – Знаешь, старина Гардино… мне страшно.

Орландо сидел, подложив под спину подушки и плотно, словно замерзший нищий, обернув тощие ноги одеялом, и вслушивался в ничто.

Из книг он знал, что дома не всегда были такими. Он подозревал, что дома в других частях света и даже многие из американских тоже не такие, как этот. Он знал, что во многих зданиях поскрипывают доски пола, над головой топают одни соседи, а за стенами разговаривают другие. Однажды он был в гостях у приятеля из медицинского центра, парнишки по имени Тим, чьи родители жили в доме на улице, ничем не отделенной от остальной части города. В комнате Тима даже днем было слышно, как по шоссе, находящемся на расстоянии полумили, проносятся машины.

А в ночи вроде нынешней, когда отец ненадолго переставал храпеть, Орландо и вовсе ничего не слышал. Мать всегда спала как убитая. Домашних животных у Гардинеров не было, если не считать пары десятков экзотических рыбок, но рыбки существа тихие, а все устройства, обеспечивающие жизнь в аквариуме, были химическими и потому тоже шума не производили. О живущих в доме людях заботились не менее старательно. Аппаратура в стенах поддерживала температуру, следила за качеством воздуха, время от времени проверяла электропроводку и системы сигнализации, но все это проделывалось бесшумно. На улице, за массивными стенами и изолированными окнами, сейчас могла маршировать целая армия, но пока посторонний не пересечет охранный луч системы безопасности, Орландо об этом даже не догадается.

Следовало отдать должное тому уровню безопасности и уединения, что можно купить за деньги. Мать и отец Орландо могли делать покупки, посещать театр, выгуливать собаку – если бы таковая у них имелась, – не покидая границ огромного охраняемого района под названием «Краун Хайтс». Мать утверждала, что живут они здесь исключительно ради сына. Они с отцом решили, что такого ребенка, как Орландо, нельзя подвергать опасностям городской жизни; в то же время не стоит жить и в сельской местности, откуда до ближайшего островка цивилизации надо долго добираться на машине или вертолете. Но поскольку большинство друзей его родителей также жили в Краун Хайтс или подобных укрепленных и охраняемый районах (в рекламных объявлениях их называли «эксклюзивными поселениями) и при этом не оправдывали свой выбор поводом, имевшимся у родителей Орландо, он иногда задумывался, правду ли говорила мать. А порой гадал, знает ли она вообще эту правду.

В доме было тихо. Орландо сидел одинокий и немного расстроенный.

Его пальцы нащупали кабель линка возле кровати. Ему захотелось подключиться к сети, но он знал, что случится, если мать встанет, чтобы сходить в туалет или еще зачем-то, и увидит его подключенным. Она уже развернула противосетевую кампанию, хотя так и не смогла толком объяснить, чем же ему весь день заниматься. И если он попадется, то может потерять эту, как мать ее называла, «привилегию» на несколько недель. Сейчас Орландо не осмелился бы так рисковать. Особенно после таких событий.

– Бизли!

Ответа не последовало. Очевидно, он говорил слишком тихо. Орландо подполз к изножью кровати и позвал снова. Голосовая активация – противная штука, когда боишься разбудить родителей.

Из темноты послышалось легкое гудение. Тускло засветился огонек, затем мигнули семь еще более крошечных огоньков, расположенных по кругу, и вскоре возле двери шкафа Орландо увидел маленькое красное кольцо.

– Да, босс!

– Говори тише. Как я.

Бизли отрегулировал громкость.

– Да, босс.

– У тебя есть что сообщить?

– Кое-что. Некоторая информация весьма странная. Я собирался подождать до утра.

Разговаривая, Орландо все еще нервничал. Недавно мать устроила скандал из-за того, что сын мало спит, а женские уши чутки, как у летучей мыши, даже во сне (Орландо не сомневался, что это своеобразный материнский инстинкт, скрытая генетическая ненормальность, пробуждающаяся после рождения ребенка и действующая до тех пор, пока дети не покинут отчий дом).

Он быстро посоображал. Можно, конечно, просмотреть информацию на экране, зато, если мать проснется и услышит, как он разговаривает, всегда можно сказать, что он говорил во сне. Но если она поймает его возле работающего экрана, объяснить все станет гораздо труднее. К тому же ему было одиноко, а лучшее лекарство от одиночества – беседа.

– Подойди сюда, тогда не придется говорить громко.

Несколько едва слышимых щелчков подсказали Орландо, что Бизли отключился от источника питания, у которого он сидел, как блоха на собачьей спине, и потихоньку сосал электричество. Кольцо из красных огоньков скользнуло вдоль стены, а затем по ковру на высоте лодыжек. Орландо снова улегся на подушки и закутался в одеяло – так он мог лучше насладиться щекочущим нервы ощущением, возникающим, когда Бизли карабкался на постель. Он наслаждался им в основном потому, что вырос еще не настолько, чтобы позабыть жутковатое чувство, возникавшее у него от движения Бизли в детстве.

Бизли приблизился к подушке, гудя и пощелкивая – тихо, словно завернутый в вату кузнечик. Он заполз Орландо на плечо и закопошился там, шевеля лапками с резиновыми копытцами и отыскивая удобное положение. Орландо задумался: а не научится ли когда-нибудь Бизли или подобные ему роботы двигаться в РЖ с той же легкостью, что и в виртуальном мире. Он уже представлял себе, как в выпусках новостей сообщается об агентах, чьи роботизированные тела стали непригодными из-за скверного программирования или устаревших программ, сбежавших от своих владельцев, чтобы жить вольной жизнью в инфраструктуре зданий. Что хотят подобные существа от жизни? Осознанно ли они убежали, или просто утратили способность выполнять исходные программы и случайно оказались на свободе? Сохранили ли они остатки исходной искусственной личности?