Судьба астероида - Уильямсон Джек - Страница 42

Дженкинс покачал головой.

— Извини, если я задел тебя, — лицо Бранда на секунду стало серьезным. — Но ты молод, Ники. Твой идеализм пройдет быстро, это я знаю по себе. Ты повзрослеешь и поймешь, что наша цивилизация еще недостаточно зрелая для сити-энергии.

Дженкинс протестующе посмотрел на него.

— Работа ждет тебя, — пообещал Бранд. — Мы разрешим тебе твои забавы с сити — частным образом, если тебя это еще интересует. Но планеты еще не готовы к использованию освобожденной энергии, — по крайней мере, пока не будут ликвидированы все капиталовложения в уран и торий.

Дженкинс не пытался возражать. Сильно болело горло, и злость захлестывала его. Он прикрыл глаза, чтобы не видеть наигранного сочувствия на лице Бранда, потом взглянул на девушку.

Ее волосы блестели, как ореол Солнца, печальные глаза казались почти синими. Одного только взгляда на нее было достаточно, чтобы усилить его страдание, но Дженкинс уже знал, что скрывается за ее красотой.

Он даже решил, что она была любовницей Бранда. Ник вспомнил, что Бранд обожал блондинок. Такие девушки, как Джей Хардин, должны высоко цениться, и она, как блестящий «Адонис», роскошный особняк на Торе и украденный кондюллой, была частью добычи.

Ник пытался усмирить злость, охватившую его, ведь у него не было права на ревность. Он не мог забрать Джей себе, уходя из жизни, даже справиться со своей болезненной слабостью, яростью, застилавшей глаза, он тоже не мог.

— Ник! — Должно быть, она прочла осуждение на его лице и протестующе воскликнула, — пожалуйста, не надо!..

Медсестра негодующе прервала ее:

— Вы должны уйти. Мистер Дженкинс выглядит очень усталым.

— Извини, Ник, — сказала Джей, — до завтра.

Дядя взял ее под руку, и они вышли. Она обернулась и улыбнулась ему. Дженкинс пытался подавить свою ненависть и запомнить ее тонкое лицо. Завтра, наверное, он уже не увидит ничего. Надвигалась слепота.

24

Дженкинс еще не потерял зрение, когда на следующий день пришла Джей Хардин. У нее была новая прическа, и ему показалось, что цвет лица стал более свежим. Тень болезни покинула ее.

— Не разговаривай, — быстро начала она. — Я обещала доктору Ворринджеру, что не буду огорчать тебя, но мне пришлось вернуться. — Голос ее звучал взволнованно и напряженно. — Я все же думаю, что мы можем быть друзьями. Я не хочу, чтобы ты думал обо мне плохо.

Ник слушал, радуясь, что еще может видеть чистые нежные черты ее лица и волну волос. Ему так хотелось забыть, что она погубила дело, за которое он умирает.

— Я сделала то, что считала правильным, — мягко, но настойчиво говорила она. — И мне очень жаль, что мы по разные стороны баррикад, ведь мы всегда нравились друг другу. Надеюсь, что ты попытаешься понять меня.

Ник кивнул, он был почти готов попытаться.

— Теперь ты знаешь, что сделал твой дядя, — голос ее звенел от злости. — Он купил и продал подполье астеритов. Он ограбил Фридонию и инсценировал войну — только для того, чтобы приобрести рынок для сити-оружия. Теперь я знаю, что война была ненастоящей — но для тысяч убитых она стала страшной реальностью. Теперь все кончено! — она понизила голос, пытаясь убедить его. — Злодеяния твоего дяди заставляют признать, что корпорация необходима. Потому что это выбор, перед которым стоит мир более ста лет: дисциплина и компетентность специалистов корпорации или бездумные капризы таких беспринципных авантюристов, как Мартин Бранд. Разве ты не понимаешь, Ник?

Он кивнул, но не потому, что согласился с ней. Холодное неодобрение на ее лице красноречиво говорило о ее отношении к Бранду. Ник слабо улыбнулся, ощутив необъяснимое облегчение.

— Спасибо, Ник, — она пододвинула стул поближе к кровати и улыбнулась. — Мне бы очень хотелось быть твоим другом. Несмотря на то, что я шпионка. Мне самой это не слишком нравится. Но вспомни: твой дядя всегда был врагом корпорации — врагом всего, за что мы боремся. Он всегда шел на подлость ради любой власти — циничной, без святых идеалов. За ним нужно было следить.

— Это правда, — сказал Дженкинс.

— Но Бранд талантлив, — грусть и восхищение засветились в ее глазах.

— Наверное, он подозревал меня и никогда не посвящал в свои интриги с Гастом, Лазарини и подпольем свободного космоса. Поэтому я думала, что ты с ним заодно.

И даже теперь его удивление не проходило.

— Ты ведь племянник Бранда, — осторожно настаивала она. — Когда ты не пострадал при налете — вернее, я думала, что не пострадал, — стало очевидным, что ты замешан в заговоре. Поэтому я вытащила тебя из тюрьмы с помощью землян, которые работали на нас и полетела с тобой на Фридонию.

Он недоверчиво нахмурился.

— Я полагала, ты займешь место Лазарини, — объяснила она. — Думала, что твой дядя ведет с тобой двойную игру. Когда я освободила тебя, то надеялась, что ты выдашь их план прежде, чем Гаст и Бранд заставят нас подписать соглашение о слияние, которое было хитроумным ходом к сити-диктаторству.

— Но я ошибалась, — она устало улыбнулась. — Ты не вывел меня на неопознанных захватчиков. Не выдал планов дяди, даже когда мы были на Торе. Ты только завершил передатчик Бранда, что заставило корпорацию согласиться на слияние.

Дженкинс попытался ответить ей.

— Не разговаривай, — остановила его она. — Но освобожденная энергия так же опасна для планов твоего дяди, как и для корпорации. Нам нужно объединить усилия. Бранд, как всегда, получил лучший кусок. Он теперь по сути владеет корпорацией.

— Но Мартин все-таки не отпетый негодяй, — с надеждой добавила она. — Он достаточно умен, чтобы изучить традиции компании. Наверное, он даже достаточно велик, чтобы хранить сити-ноу-хау, пока человечество не созреет для этой мощной силы.

Дженкинс с трудом сглотнул.

— А как же Фридония? — Она уже разгромлена?

— Не напрягай горло, — Джей была бледна и взволнована. — Я не знаю о флоте. Еще работает цензура, а я не имею там связей, но боюсь произошла катастрофа.

Ник открыл было рот, но она не дала ему заговорить.

— Ты верил в завоевание свободы, для всего человечества. — Девушка печально улыбнулась, — и ты почти добился успеха, Ник. Запись транслирована на все планеты: там вспыхнули восстания, везде введен комендантский час.

Дженкинс поднял голову. У него мелькнула надежда.

— Где же сейчас дядя?

— Он уехал в Палласпорт, — ответила Джей. — Эта передача вызвала панику на всех рынках. Даже акции корпорации резко упали. Бранд бросился спасать корпорацию.

Пришла медсестра. Она попросила Джей уйти и подготовила сыворотку для внутривенного вливания. После укола Дженкинс задремал. Его разбудили возбужденные голоса. Джей Хардин ворвалась в комнату, дрожа от негодования.

— Ник Дженкинс, — решительно начала она. — Знаешь, что ты наделал?

Он молча смотрел на девушку, недоумевая, что ее рассердило.

— Цензура снята, — ее пальцы так крепко сжимали спинку кровати, что косточки на руках стали белыми, как снег. — И тебе, наверное, приятно будет услышать, что твой передатчик все еще работает.

Он сел, недоверчиво глядя на Джей.

— Ложись! — крикнула она. — Ты… ты жуткий глупец! Я расскажу тебе, что произошло.

От резкого движения его замутило, и он подумал, что ослышался. Ник покачнулся, наблюдая за ней широко раскрытыми глазами.

— Флоту не удалось разрушить сити-завод, — голос Джей прерывался. — Запись, переданная по радио, подорвала и без того низкую дисциплину космических моряков. Офицеры были вынуждены вернуться, чтобы избежать восстания — и твой завод все еще работает!

Он содрогнулся от мысли, что это известие могло быть всего лишь ошибкой или ужасной ловушкой. Ник всматривался в ее напряженное бледное лицо и с облегчением кивнул, когда увидел, что ярость ее неподдельна.

В ее злости он видел отражение своей победы и понял, что смерть его не напрасна. Для него новорожденная свобода энергии была живым чудесным организмом, которому суждено пережить тех инженеров, чьим трудом он был создан. Он должен был создать новое процветающее общество. Человечество сделало еще один шаг вверх по бесконечной лестнице эволюции. Он счастливо улыбнулся при мысли о будущем мире, который ему не суждено увидеть.