Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 2 - Кургинян Сергей Ервандович - Страница 17

17

Вновь цитирую Ремчукова: «Ну, и конечно, «на десерт» (нет, согласитесь, что-то уж совсем официантское — «на десерт»! — С. К.) Кремль может предложить Западу определенные кадровые перестановки: некоторые чиновники, вызывающие излишнее раздражение в Вашингтоне и европейских странах, возможно, уйдут на задний план. Не в последнюю очередь речь идет о министре иностранных дел Сергее Лаврове, который сегодня превратился чуть ли не в живой символ растущей российско-западной конфронтации, особенно после его нашумевшего пикантного разговора с британским коллегой Дэвидом Милибэндом…»

Далее следуют официантские же, целовальные, так сказать, расшаркивания перед Лавровым, который и Медведеву нравится, и Путину. Которого и повысить можно, но при этом убрать. И которого надо заменить на Громова, руководителя рабочей группы по умеренной разрядке.

Все это вместе называется (цитата) — «Дмитрий Медведев пытается найти решение, которое позволит стратегически замириться с Западом без какой бы то ни было «сдачи» геополитических позиций России».

А также (опять цитата) — «дружба сильных и равных».

Сильных и равных? Если вы сдадите под давлением Лаврова, выпустите политзаключенных (опять-таки под давлением), спустите с цепи свору перестроечных Ремчуковых, а объяснять все будете тем, что не можете справиться с финансовыми неурядицами без помощи США, которые никакой помощи не дадут, то это дружба сильных и равных? Без сдачи геополитических позиций? Но с восстановлением вооруженных сил Грузии, а также ее целостности мирным путем!

Лавров им мешает? Я вчера родился и не знаю, кто им мешает? Они что, не говорят об этом на всех закрытых и полузакрытых международных тусовках? Сдать надо Путина и неких его особо одиозных товарищей. Гусинский об этом в открытую орет по RTVi (если кто, конечно, слушать умеет). А уж как при этом Медведева хвалят! Так хвалят, когда… Как там у Ремчукова? «На десерт»? Разовьем образ: Лаврова в качестве салата, Сечина на бульон, Путина на жаркое, а Медведева на десерт.

Путин, Медведев верят в то, что государство российское станет той или иной частью некоего Запада (Европы, Евроатлантики)? Исключено. Это серьезные политики, слишком хорошо знакомые с ситуацией и ощущающие ее смертельный (и для них лично, и для России) специфический «холодок».

Есть идиоты, твердящие сейчас о нашем вхождении в Запад так же, как тридцать лет назад твердили о скором пришествии коммунизма. И есть подонки, которые знают, что войдут в Запад они лично, а Россия будет расчленена. Это все — «исав-дженерейшн», «похлебофилы».

России же пора вернуться к Бытию. Ох, как пора!

Глава VI. «Бобок–2008» — запись в полевом дневнике, 1 октября 2008 года

Рассмотрим в самом общем виде ситуацию, в которой вы любому «некто» предлагаете «нечто» (например, возвращение к Бытию). Какие тут возможны сценарии?

Сценарий № 1 — речь идет о «нечто», созвучном «некто». Вы в этом случае объясняете адресату, что ваше предложение реализует его желание. Что станет лучше. Причем лучше в том смысле, который адресату понятен и близок. В политике, экономике, административной и иной деятельности это называется «меры по совершенствованию».

Вам могут сказать, что меры, которые вы предлагаете, неэффективны. Что издержки ваших нововведений не окупают обещаемых вами приобретений. И, наконец» что интересы тех, кто не хочет предлагаемых вами изменений, превалируют над интересами тех, кто их хочет. Но в принципе именно такой сценарий и нужен для нахождения взаимопонимания с «некто».

«Некто» может оказаться косным и заворчать: «Вот еще — «лучше». Да нам и так неплохо. А тут надо заново огород городить…». Но если «некто» не слишком консервативен, а ваши предложения для него являются внятными и разумными, то он их примет. В случае, конечно, если они разумно поданы — сформулированы и сопровождены.

Сценарий № 2 — вы предлагаете «некто», которому хорошо, ««нечто», абсолютно для него нежеланное. Если «некто» не взбесится сразу и не пошлет вас куда подальше, то между вами обязательно завяжется такой диалог.

Некто: А зачем нам это нужно, если нам и так хорошо?

Вы: На самом деле нехорошо.

Некто: Это вам нехорошо, а нам хорошо.

Вы: Это сегодня вам хорошо. А завтра и вам, и всем будет очень плохо.

Некто: Вот когда будет плохо, тогда и поговорим.

Вы: Тогда уже будет поздно! Сейчас надо предуготовляться, создавать необходимые антикризисные механизмы, менять систему. Это не быстрое и очень трудоемкое дело.

Некто: На дворе прекрасная погода, а вы нам о каких-то там бурях.

Вы: У меня на руках метеосводки такие, что дальше некуда.

Некто: Подумаешь, метеосводки.

(Вы уходите. Потом набегают тучи, и вы «через не хочу» приходите снова.)

Вы: Ну, как?

Некто:…

В идеальном случае «некто» скажет: «Да, вы правы. Давайте действовать». Но гораздо чаще происходит другое. Предлагаемые действия не осуществляются в полном объеме, их слишком долго обсуждают, уродуют, вымещают на вас раздражение, поскольку вы оказались правы. Вы опять уходите. И в третий раз не приходите. Не потому что в вас взыграло «ретивое». А потому что буря. Ваши предложения касались предуготовления к буре, А теперь она уже началась. И готовиться к ней поздно. «Некто» надо с бурей, а не с вами, вести диалог. Да и вам тоже.

Сценарий № 3 — буря сокрушает все, что дорого и вам, и «некто». Вы вместе с «некто» предпринимаете меры по спасению того, что дорого и вам, и ему. Если ваши совместные действия предотвратят губительное развитие событий, то все вернется к конфликту ценностей, который описан в сценарии № 2. Но какое-то время вы вместе с «некто» можете «нечто» вполне успешно осуществлять.

Сценарий № 4 — невнятен. Внятность — это когда вы предлагаете «некто», живущему в городе, вернуться в его родную деревню. «Некто» знает, где деревня, как до нее добраться и как в ней жить. Он не хочет снова жить в этой деревне, но если в городе нет тепла, воды и электричества, то «некто» примет ваше предложение и лучше вас обживет предложенную вами избу. Ибо он жил в деревне, а вы человек умственный, городской. «Некто» потому до последнего и не хочет принимать ваше предложение ехать в деревню, что он там жил, все знает «от и до» и его от деревенского жития выворачивает наизнанку. Но он, повторяю, понимает, что ему предлагают.

А вот если вы предлагаете «некто» не вернуться в его деревню (то есть устроить все один в один как при Брежневе или Сталине), а отправиться невесть куда (в какое-то там Бытие вернуться), то «некто» просто не понимает, о чем вы. А поскольку он вас… ну, не то чтобы ценит, а так… считает и неглупым, и энергичным, то ему не может не показаться, что вы «пургу гоните». То есть подбиваете его на самом деле все на то же возвращение в деревню, обставляя оное всякими красивыми словами. В лучшем случае, «некто» начнет вам петь в ответ есенинские романсы:

Не буди того, что отмечталось, Не волнуй того, что не сбылось, — Слишком раннюю утрату и усталость…

И так далее. Как у Василия Макаровича Шукшина в фильме «Калина красная». Опять же — красная, понимаешь…

Но это в лучшем случае. А в худшем начнется «бенц»: «В деревню зовут, да еще ходят вокруг да около! В Бытие какое-то надо, видишь ли, ехать… Что еще за Бытие? Где деревня находится — мы знаем. А Бытие…»

В стране, где наизусть заучивали, что «бытие определяет сознание», сложилась странная и неслучайная путаница. Люди почему-то решили, что быт определяет сознание. Они приравняли быт к Бытию. Те же, кто говорил, что «бытие определяет сознание», никоим образом не рассчитывали на подобную подмену. Они хотели понять связь сознания вовсе не с бытом, а с Бытием. Им в страшном сне не могло присниться, что сознание определяется тем, имеет ли его обладатель зарплату в 5000 рублей или 5000 долларов. Речь шла о Бытии как «царстве качества» и о том, как это «царство качества» связано с сознанием. А также с совершенно отдельным «царством» — «царством количества».