Психические вирусы - Броуди Ричард - Страница 4

4

Мы говорили о политике и правительстве, которое по-прежнему финансирует проекты, основное назначение которых — увеличение популярности отдельных политиков. Почему, задавали мы вопрос, общество избирает неэффективных и коррумпированных политиков? Может, избиратели попросту дураки? (В Microsoft действовал негласный «мем», согласно которому одной из вероятных причин, по которой что-либо не было сделано должным образом, является чья-либо глупость.) Чарльз, как обычно, ответил энергично, со своим венгерским акцентом, не прекращая уплетать «салат Цезарь» (без анчоусов, но зато с красным перцем):

— Хорошие мемы.

— Будьте здоровы, — сказал я, как если бы он чихнул.

— Нет, хорошие мееемы, — повторил Чарльз.

— Хорошие что? — переспросил я.

— Меемы, меееемы! — снова повторил Чарльз.

— Мемы, — как эхо, повторил Казник.

— Ты смеешься над нами! — добавил Чарльз. — Ты что, никогда не слышал о мемах?

— Ты не знаешь, что такое мемы? — снова откликнулся Казник.

— Мемы? — замычал я непонимающе, поскольку это все, что я на тот момент мог внести со своей стороны в дискуссию. — Что такое мемы?

— Мем — это как Пятая симфония Бетховена, — нашелся Чарльз.

Казник возразил:

— Подожди-ка, я с этим не согласен. Я сомневаюсь, что Пятая симфония Бетховена является мемом. Возможно, она содержит хорошие мемы, но сама симфония — это не мем.

Чарльз сдвинул брови, обдумывая это возражение.

— Хорошо, — сказал он, — хо-ро-шо.

Это его «хо-ро-шо» тоже было мемом (если это действительно мем), который он усвоил еще на своей работе в исследовательском центре Xerox Palo Alto (PARC). Этим «хо-ро-шо» он в действительности пользовался для того, чтобы его не перебивали в тот момент, когда он обдумывает ответ.

— Ну, хорошо, ты прав, — уступил он наконец. — Пятая симфония Бетховена мемом не является. Но ее первая тема, это «та-та-та-ТАМ» — самый настоящий мем.

Казника этот ответ не устроил.

— А я думаю, что даже «та-та-та-ТАМ» — это не мем. И если и мем, то далеко не в полном смысле этого слова. И вообще это плохой пример.

— А что может быть хорошим примером? — от любопытства я уже переходил на крик.

— Ладно, — сказал Казник, — сейчас я все объясню. Если ты постоянно напеваешь «та-та-та-ТАМ», то это будет примером хорошего мема. Но Чарльз, вероятно, имел в виду другое. Я тут уточню: факт наличия миллионов копий Пятой симфонии Бетховена на пластинках и компакт-дисках еще не делает нее хорошим мемом.

— Позволю себе не согласиться, — запротестовал Чарльз.

Казник ответил ему:

«Уточним. Иными словами, ты хочешь сказать, что библиотеки — это лишь способ из одних книг производить другие? — Я еще не успел усвоить эту формулировку, как Казник продолжил: — Понимаешь, мне кажется, это философский вопрос — что именно мемы делают с людьми. Если ты сделаешь целую папку фотокопий[1] какого-либо документа, то только этим ты не сделаешь из него хороший мем. Но если ты раздашь эти копии и люди их запомнят и начнут повторять, это будет хороший мем».

Пока сознание Чарльза обрабатывало эту мысль, он произносил свое «хо-ро-шо» и всем своим видом внушал благоговейный трепет. Наконец он согласился:

— Порядок. Хорошо сказано.

— Спасибо за внимание.

Воцарилась тишина, а я между тем запаниковал: мои коллеги, очевидно, сочли беседу законченной, я по-прежнему не знал, что такое мем. Я понял только, что он имеет нечто общее с информацией, и наудачу спросил:

— Иными словами, мем — это любая информация?

Чарльз и Казник открыли рты одновременно. Казник заговорил первым:

— Разрешишь? Мем — это то, чему подражают. Мем — это основная единица имитации.

— То есть мой зевок является мемом? — привел я первый пример, пришедший мне в голову.

— Пожалуй, нет. Впрочем, не знаю, это неудачный пример, — засмеялся Казник.

— Ха-ха, — загоготал Чарльз. — Ты попался на собственную удочку.

— Вовсе нет, — защищался Казник. — Дело в том, что зевок — это поведенческая практика, а мемы, как я полагаю, это мысли.

— Давай еще! — обратился ко мне Чарльз. — Ты поставил неправильно вопрос. Кого волнует, является ли зевок мемом! Правильно было бы спросить: какие мемы являются наиболее интересными.

— Вот именно, — поддакнул Казник.

— Ну, какие мемы интересны? — спросил я столь же послушно, как я соблюдаю прочие инструкции.

— Интересный вопрос, — сказал Чарльз.

В попытке ответить на этот вопрос я провел два следующих года.

МЕМЫ И МЕМЕТИКА

Мем — это секретный код человеческого поведения, своего рода Розеттский камень, с помощью которого мы можем разобраться в сути религии, политики, психологии и культурной эволюции. К сожалению, этот же ключ открывает ящик Пандоры и позволяет изобрести новые изощренные методики манипулирования массовым сознанием. Возможно, что вскоре мы будем с умилением вспоминать «старые добрые дни» и сегодняшнюю навязчивую рекламу по телевидению, речи современных политиков и телевизионных евангелистов.

Термин «мем» впервые был использован в 1976 году оксфордским биологом Ричардом Доукинсом в книге «Эгоистичный ген» (Richard Dawkins, The Selfish Gene). Затем изобретение Доукинса подхватили другие ученые, занимающиеся эволюционной биологией и психологией — например, Генри Плоткин (Henry Plotkin), а также такие видные когнитивисты, как Дуглас Хофстедтер (Douglas Hofstadter) и Дэниел Деннетт (Daniel Dennett). Эти ученые попытались применить данную модель человеческого сознания и мысли в рамках существующих биологических, психологических и философских теорий.

Понятие мема играет центральную роль в новой парадигме социокультурных наук. В рамках данной новой парадигмы мы рассматриваем культурную эволюцию с точки зрения самого мема, а не с точки зрения индивидуума или общества.

Почему же мы решили взяться за этот труд — посмотреть на жизнь под этим новым, непривычным и неудобным углом? По той же причине, по которой ученые древности признали, что Земля не плоская, а круглая, исходя из тех же побуждений, которые заставили астрономов отбросить гипотезу, согласно которой вся Вселенная вращается вокруг земли. Дело в том, что эти новые теории позволяли лучше объяснить мир. И когда новая модель мира найдена, она позволяет дать ответ на большое количество вопросов. Подобного рода моделью является теория мема, или меметика.

В рамках меметики исследуется принцип действия мемов: их взаимодействие, репликация (самовоспроизведение) и эволюция.

Меметика является социокультурным аналогом генетики — науки, посвященной рассмотрению схожих процессов в сфере биологии.

ОПРЕДЕЛЕНИЕ МЕМЕТИКИ

— Что же это такое — мем? — спросите вы.

Ответить на этот вопрос не так-то просто. Если бы вы задали этот вопрос биологу, то его ответ был бы похож на первое определение мема, данное Доукинсом:

Биологическое определение мема (по Доукинсу): Мем — это основная единица передачи культурной информации, то есть имитации.

Согласно этому определению, все, что входит в понятие «культуры», составлено из атомов — мемов, которые находятся в постоянной конкуренции между собой. Распространение мемов осуществляется посредством передачи от сознания одного человека к другому, — как гены при оплодотворении яйцеклетки. И те мемы, которые выиграли эту конкуренцию — добились успеха и покорили наибольшее количество умов, — образуют собой те практики и творения, которые мы называем современной культурой.

Для биологов интереснее всего те мемы, которые относятся к поведению. Доукинс приводит следующие примеры мемов:

Мелодии, идеи, крылатые выражения, моды, способы изготовления посуды и постройки арочных конструкций.

Если следовать данному определению биологов, в одном сезоне женщины носят длинные юбки, а на следующий год по какой-либо причине их охватывает «мем коротких юбок», и они носят мини-юбки. Песни, которые сражаются друг с другом за то, чтобы попасть в хит-парад, являются мемами, а иногда — целым рядом мемов. Затем люди начинают напевать легко запоминающиеся мелодии и распространяют эти мемы далее. Инженеры проектируют консольные мосты, затем изобретается висячий мост, и его мем стремительно распространяется и завоевывает позиции для данного нового стандарта мостостроения.