Эти загадочные животные - Царева Ирина - Страница 43

43

У Афони и Кетки появились дети. Они подросли, и хозяева решили оставить себе котенка — их сыночка, а маму отдали в другие руки. Афоня долго тосковал. А тем временем подрастал сынок. Время шло, и Афоня «женился» во второй раз.

Вторая жена оказалась более вольного, чем Кетка, поведения и не сумела оценить по достоинству Афонину верность. А тут еще и его подросший сыночек стал за ней ухаживать. С прочими ухажерами Афоня расправлялся быстро, соперники бежали от него, только успевали хвосты уносить — боец он был знатный. А с сыночком он поначалу миндальничал — жалел мальца. Но тот его все же боялся, без хозяев в подъезд не входил. Знал, как говорится, «чье сало съел», но ухаживать за мачехой продолжал.

Афониному терпению пришел конец. И час расплаты наступил. В тот день сынок смело поднимался по лестнице рядом с хозяевами, когда рядом с ним оказался спрыгнувший с окна подъезда Афоня…

Дальнейшую сцену хозяева Афониного сыночка описывали так: «Ваш спокойно подошел к нашему и давай его молча бить лапой по морде, прямо как человек. Все произошло так быстро, что мы так и остались с раскрытыми ртами, даже забыли своего защитить. Потом так же спокойно, с чувством исполненного долга ваш отвернулся и спустился вниз по лестнице…»

Больше Афоня сынка не трогал — игнорировал. А вторую жену прогнал и больше «дам сердца» не заводил. Разочаровался, наверное, в женском поле.

Из письма Винюковой Л. П., г. Ульяновск

Родительские права

Дочке было шесть лет, когда она принесла в дом маленькую кошечку. Назвали ее Акулиной. А через несколько дней вышла она погулять и пропала. Приползла через неделю вся в ожогах и с вытекшим глазом — повеселился кто-то, бросил в огонь.

Мы ее выходили, шерсть отросла, превратилась Акулина в красавицу, хоть и с одним глазом. Не только красавицей, но и умницей была наша Акулина. С младенческого возраста на унитаз ходила. Сама дверь в туалет открывала, сама воду из бачка сливала.

За 15 лет своей жизни у нас принесла она нам не меньше сотни котят. И для всех мы находили хозяев: взрослые — знакомых или на работе, дети — в школе.

Однажды, когда Акулина отлучилась, оставив своих шестерых котят на несколько минут, наш пес Бим — беспородная, но очень симпатичная, белая и пушистая дворняга — тут же занял ее место.

Видимо, это была давняя мечта Бима. Он и раньше мог часами сидеть, вилять хвостом и завистливо поскуливать, взирая на кошачьи радости и заботы. В Биме явно погибал дар заботливого отца, скорее даже матери.

Оказавшись на месте Акулины, самозванец тут же подгреб под живот ее потомство, и котята блаженно заснули, зарывшись в его мягкую белую шерсть.

Застав такую картину, мамаша пришла в ярость. Но доселе добродушный Бим показал характер. Нам пришлось вмешаться и водворить в доме порядок. Для Бима это стало настоящей трагедией.

И тогда мы «женили» Бима на соседской собачке. Она тоже была беспородной, и ее хозяева хотели, чтобы щенки были похожи на нашего песика. В качестве калыма мы взяли с хозяев «девочки» обещание, что, когда она станет мамой, наш Бим не будет лишен родительских прав.

Щенки родились. В соответствии с договором Биму разрешалось четыре раза в неделю по три часа в день нянчиться со своими детьми в квартире хозяев мамаши. Как ждал этих часов и как был счастлив Бим!

К сожалению, в начале 1999 года он пропал и так и не нашелся. Наверное, кто-то его украл, уж больно красив он был. Люди часто смотрят на животных как на игрушки, не понимая, что и у бессловесных наших братьев есть любящие сердца, которые, как и наши, разбиваются от горя.

Из письма Винюковой Л. П., г. Ульяновск

Лебединая верность

Я часто убаюкиваю моего уже «взрослого» 6-летнего внука, как маленького, песнями. «Бабушка, спой!» — просит Коленька, и я пою ему дорогие моему сердцу песни, а он слушает их очень внимательно.

«Лебединая верность» стала у нас запретной песней. Когда я, не подумав, впервые спела ее, закончилось все это очень драматично. Еще не успев допеть, я увидела, как трясутся под одеялом плечи моего малыша от сдерживаемых рыданий. А когда я допела, он зарыдал в голос.

Полночи он не спал, и мне стоило больших усилий успокоить его.

«Я никогда не буду охотником! И не буду с ними дружить!» — сделал вывод мой мальчик. И я, понимая, что должна беречь его от отрицательных эмоций, одновременно испытала какую-то внутреннюю радость, что мы растим человека, который способен сопереживать боль наших меньших братьев.

И тогда я вспомнила, что лет тридцать назад так же успокаивала другого человека — своего мужа, 28-летнего мужчину. У него дрожал голос и тряслись руки, когда он рассказывал мне о потрясшем его случае. «Я никогда больше не нажму на курок!» — сказал он тогда. И сдержал слово.

Мы проводили наш медовый месяц в Якутии в деревне у родственников. Мой дядя Устин, заядлый охотник, уговорил мужа сходить с ним на утиную охоту.

«Я увидел двух крупных серебристых птиц, — рассказывал мне трясущимися губами муж. — Устин говорил, что может повезти и мы встретим гусей. Я так и подумал: «Повезло!» Меня охватил какой-то бездумный азарт.

Я нажал на курок и понял, что не промахнулся. Гибкая и мощная шея одной из птиц дернулась, как от удара палкой. И тут же они взвились в воздух. Несколько взмахов крыльями — и стало ясно, что раненая птица поднялась в небо в последний раз. Это понял и селезень, который успел опередить ее в полете. Сначала закричала его раненая подруга, а он закричал в ответ и, развернувшись, бросился к ней. Птица падала. Ее друг пытался поднырнуть под нее, удержать ее в воздухе, но все его попытки были бесполезны. Она падала, и все, что он мог для нее сделать, — это смягчить ее падение. Я побежал к ним с единственным желанием прекратить мучения несчастной птицы. Ни об охотничьем азарте, ни о стремлении завладеть охотничьим трофеем уже не было речи. Я чувствовал себя убийцей.

Селезень был рядом с упавшей подругой. Отчаянно крича и растопырив крылья, он не подпускал меня к ней, как бы подставляя свою грудь под выстрел.

Подбежал Устин. Увидев, что я не стреляю, он вскинул ружье, но я его вышиб из его рук.

— Ты что, очумел?! — заорал на меня дядька. — Стреляй!

— Устин, — сказал я, — если выстрелишь — мы враги!

А селезень все гнал нас. И хотя подруга его уже была мертва — ее золотистые глаза уже затянулись пленкой, — он защищал ее от нас даже мертвую…

Я тогда подумал про нас с тобой… Может быть, у них тоже был медовый месяц?… Я никогда больше не нажму на курок!..»

Потом эту же историю мне рассказал дядя Устин. Но в его видении все было иначе: «Колян подбил крохаля (это такой вид крупных уток), потом второй на выстрел сам нарывался, а твой как взбесился — ни себе, ни людям!»

Мы уехали из деревни раньше, чем предполагали. Отношения с родственниками как-то сами собой становились все холодней и холодней, пока совсем не угасли…

А сейчас, когда внук напомнил мне своего деда, я почувствовала, что счастлива. Что два моих Николая — те люди, с которыми я хочу быть рядом. И прежде всего потому, что оба они смогли увидеть в братьях наших меньших действительно братьев. И на их боль, страдание, верность и готовность к подвигу ради любви смотрят не глазами дяди Устина…

Записано со слов Василенко В. П., г. Кемерово

Глава четвертая

Близнецы от разных отцов

Когда говорят о людях, совершенно непохожих по внешнему облику и в то же время схожих между собой по манере поведения, характеру, привычкам и пристрастиям, обычно шутят: «Это близнецы от разных отцов». То же самое можно сказать о человеке и животных. И дело даже не в том, что мы различаемся внешне. Разная физиология должна диктовать и различия «внутреннего мироустройства». Но в то же время между людьми и братьями нашими меньшими существует большое сходство.

Зеркальное отражение