Трефовый валет - Мецгер Барбара - Страница 7

Она вернулась к Харриет, которая вырезала на скамейке свои инициалы шляпной булавкой, оброненной кем-то из женщин.

– Этого нельзя делать! – сказала Элли, садясь и думая о том, как хорошо было бы закрыть глаза, а после увидеть, что этот кошмар исчез. Она рада была бы снова оказаться в школе миссис Семпл, где исправляла бы ошибки в спряжении французских глаголов и напоминала бы своим ученицам, что нужно сидеть прямо. Нет, если уж предаваться приятным мечтам, она лучше представит себя в Суффолке, рядом с отцом, который читает ей книжку. Но вместо этого она слышит, как царапает по дереву булавка, и это возвращает ее к реальности, в чистилище, в толпу размалеванных женщин.

– Я сказала, прекрати!

– Почему? Мы же все равно не останемся. Я слышала, что они говорили. Я слишком маленькая, а вы недостаточно хорошенькая.

– Они говорили не об этом. И мы – то есть ты – останешься. Капитан – твой опекун по закону, пока не появится кто-нибудь другой. Он обязан заботиться о тебе.

Женщина с волосами морковного цвета, сидевшая через проход, подошла и села рядом с Элли. Она была хорошенькая – мягкая, округлая, и она улыбнулась Элли. Впервые в Лондоне ей кто-то улыбнулся. И не обращая внимания на пышную грудь, вздымавшуюся над низким вырезом платья, Элли улыбнулась в ответ.

– Привет, мисс. Я Дарла Данфорт. Я раньше была Дора Доз, но Дарла звучит куда красивше, верно?

Элис прикусила язык, чтобы по привычке не поправить грамматику молодой особы.

– Я… я рада познакомиться с вами, мисс Доз. Или Данфорт. Я мисс Эллисон Силвер, а это моя подопечная, мисс Харриет Хилдебранд. Харриет, сделай реверанс.

Харриет бросила на Элли мрачный взгляд, но встала и неловко подпрыгнула, а потом плюхнулась на скамью. Манеры у нее были плохие, держалась она ужасно. Однако Элли заметила, что буква «X», которую она вырезала на скамье, получилась очень красивой. Ну что же, месяцы, – проведенные в школе миссис Семпл, не прошли впустую.

Дарла улыбнулась.

– Страшно мило. Вы приезжая, да?

Как она это поняла? Потому что Элли сидела рядом с чемоданами, ее дорожное платье испачкалось и измялось, а волосы свисали из-под шляпы, как ведьмины космы? Или потому, что ей было противно находиться в одном помещении с таким количеством женщин нестрогих правил?

– Можно сказать и так, – согласилась Элли.

– Тогда давайте я кое-что посоветую вам, золотце. Пригодится, потому что вы недостаточно молоды.

Элли выпрямилась, усомнившись в умственных способностях собеседницы.

– А волосы у вас малость темноваты для блондинки.

Волосы у нее были почти каштановые, но когда они были чистыми и блестящими, в них появлялись золотистые отблески:

– И глаза не совсем голубые.

Они были в общем-то серые.

– Однако вы ходите и говорите как леди, так что мистер Даунз может вас пропустить. Только запомните, что ваших братьев зовут Джонатан и Александр.

– У меня нет никаких братьев.

Дарла огорченно прищелкнула языком.

– Я ведь помочь вам хочу, мисс. Так вы должны отвечать, если хотите войти в дом и поговорить с кэпом Джеком. И еще говорите, что вы не помните, как звали вашу куклу и первого пони.

– У меня никогда не было пони.

Дарла продолжала, словно не слыша слов Элли:

– И родителей своих вы почти не помните.

Элли выпрямилась.

– Моя мать умерла, когда я была маленькой, однако я прекрасно помню отца. Это был один из самых образованных людей, каких я знала, он руководил своей школой. Я поступила бы дурно, сказав, что забыла его.

Дарла покачала головой.

– Если вы не собираетесь сойти за Лотти, что вы здесь делаете?

– Лотти?

Дарла указала на картину, висевшую на стене. Элли заметила ее только сейчас. Молодая леди – очевидно, леди, судя по драгоценностям у нее на шее, прекрасному дому за спиной и достоинству позы, – смотрела из позолоченной рамы. Волосы у нее были такие светлые, что могли быть солнечными лучами, а глаза такими голубыми, что напоминали летнее небо. Это была самая красивая из всех женщин, которых когда-либо видела Элли, – и она была совершенно ей не знакома..

– Теперь понятно– вы давненько не бывали в Лондоне. Все знают о единокровной сестре капитана, которая пропала пятнадцать лет назад. Портрет писали с портретов ее матери. Все эти годы графская семья искала Лотти, и кэп Джек предлагает королевскую награду тому, кто ее найдет. Вот зачем сюда пришли все эти блондинки – сообщить, что они и есть леди Шарлотта Эндикотт.

Дарла кивнула в сторону еще одной вошедшей женщины, – на этот раз настоящей блондинки, одетой в модный черный траур, хотя и не из очень хорошей ткани. Цвета глаз этой леди видно не было – их затеняла великолепная черная шляпа с широкими полями и вуалью.

– Ваша очередь, мисс, вот здесь, после мисс Силвер, – крикнула ей Дарла. – Она не задержится, так что вы успеете пройти прежде, чем запрут двери в пять часов. Следующее собеседование будет во вторник.

Молодая женщина кивнула, однако осталась стоять, глядя на картину…

Элли подтолкнула локтем Харриет, чтобы та перестала портить мебель своего опекуна, и сказала Дарле:

– Мы ничего не знаем о пропавшей девочке, и нам нужно поговорить с капитаном Эндикоттом совсем по другому делу.

– Да ну? – спросила Дарла, глядя на багаж, окружавший Элли и Харриет, и явно желая получить объяснение.

Элли считала, что не может ни с кем обсуждать свое положение, кроме капитана Эндикотта, и поэтому ограничилась фразой:

– К сожалению, это личное дело.

Теперь Дарлу совсем разобрало любопытство, ее зеленые глаза широко распахнулись, воображение разыгралось.

– Ну, мистеру Даунзу вам все же придется рассказать, иначе в дом вам не попасть. Такие здесь правила. – И она встала и направилась к своему месту на противоположной скамье, ближе к столу, потому что, пока они разговаривали, от него отошла женщина. – Удачи вам.

– И вам также, – ответила Элли, спрашивая себя, считает ли Дарла удачей, если ее наймут в этот Дом, а также зачем здесь ждут рыжеволосые или черноволосые, если они не могут выдать себя за пропавшую молодую леди. Но прежде чем она успела спросить, в комнату ожидания вошла еще одна женщина, на этот раз рыжеволосая красавица.

Огненные пряди ее волос были заколоты на макушке, где было закреплено зеленое перо, падавшее на ее фарфоровую щечку. На женщине было бархатное зеленое платье, подчеркивающее каждый роскошный изгиб ее тела. И таких изгибов у нее было великое множество.

Она не обратила внимания на сидящих на скамьях женщин, скривила губы при виде Харриет, которая ответила ей тем же, и проплыла мимо Дарлы, не удостоив ее кивком. Она не заняла места в конце той скамьи, где сидела Дарла, но, скользнув по комнате, кивнула мистеру Даунзу и проплыла прямиком в дверь у него за спиной.

– У нее на шее куница! – воскликнула Харриет, едва только за женщиной успела захлопнуться дверь.

Кое-кто рассмеялся.

– Мертвые куницы, – прошептала Элли, стараясь не высказать своего отвращения. – Меховой воротник. – Потом она наклонилась к Дарле и спросила: – Это ведь не миссис Эндикотт? – Разумеется, такая холодная женщина не пожелает оставить у себя Харриет или Элли.

– Жена кэпа Джека! – Одна из женщин хлопнула себя по колену.

Другая хихикнула.

– Навряд ли бы ей этого хотелось.

Дарла наклонилась к Элли, сердито глядя на дверь, за которой скрылось это сокровище.

– Это мадемуазель Рашель Пуатье, такая же француженка, как и я. Она просто-напросто Рейчел Поттс, строит из себя невесть что – она ведь теперь капитанская…

Элли зажала руками ушки Харриет. Она хорошо знала, какое место в жизни повес занимают женщины вроде Рашель Пуатье. Харриет мала и не поймет. Во всяком случае, Элли уповала на это.

И снова ее упования не были услышаны.

– Ой! Так она его любовница? Значит, это она будет моей мамой?

Теперь Элли положила руку на губы Харриет, пока никто ее не услышал. Харриет укусила ее, но не сильно.