О, малышка! - Уэллс Робин - Страница 25

Энни пожала плечами и усмехнулась.

– Если вы не вызовете полицию, это будет нашим маленьким секретом.

Джейк нахмурился и хотел что-то сказать, но потом, видимо, передумал. Он повесил полотенце на край мойки.

– Как вы себя чувствуете?

– Более-менее. – Энни вошла в кухню. Он подвинул ей стул:

– Садитесь, я налью вам кофе.

Энни медленно опустилась на стул рядом с Маделин, стараясь не морщиться от боли. Чтобы отвлечься, она посмотрела на ноги Джейка. Он был в шортах, и его ноги, загорелые и мускулистые, были, как и его грудь, покрыты темными волосами. Она повернулась к ребенку:

– Как ты, Маделин?

Малышка хлопнула кулачком по столику стульчика и весело засмеялась.

– Она завтракает или просто играет?

– Маделин так увлечена бананом, что можно сказать, это у нее второй завтрак. Первый она съела, проснувшись в шесть.

Энни кивнула:

– Да, она ранняя пташка.

– Может, это в меня.

У Энни подпрыгнуло сердце. Ей потребуется время, чтобы привыкнуть к мысли, что это их общий ребенок.

Все так странно! Вот они втроем завтракают на кухне. Как все нормальные люди. За исключением того, что они с Джейком не женаты. Они даже не любовники. Произвели на свет ребенка, но ни разу не поцеловались.

Энни бессознательно посмотрела на его губы. Джейк подошел к ней с чашкой кофе. Их взгляды встретились. Какую-то долю секунды они смотрели друг на друга, и оба почувствовали одно и то же. Это был просто взгляд, но он говорил не меньше, чем слова, был материален и осязаем.

Джейк отвел глаза. Ее желудок нервно сжался, когда он поставил перед ней чашку.

– Спасибо. – Она сделала один глоток. Кофе был приятно горячим и крепким. Ей хотелось что-то сказать, чтобы разрядить атмосферу. – И спасибо за то, что вы нянчились со мной ночью.

– Пустяки.

Маделин опять ударила по столику, на футболку Джейка полетела банановая кашица. Он, отвернувшись к мойке, взял кухонное полотенце.

– Да, одежде от нее достается, – доброжелательно усмехнулся он. Девочка засмеялась и засучила ножками, затем ударила по соседнему стулу. – Не говоря уже о мебели.

Энни улыбнулась:

– Стулу ничего не сделается. Он твердый, как дуб, из которого сделан. В нашей семье переживает третье поколение. Его сделал мой дедушка, когда родился мой отец.

Джейк погладил резную спинку:

– Отлично сработано. Я когда-то тоже столярничал.

Брови Энни удивленно приподнялись.

– Вы не похожи на человека, который что-то делает своими руками.

– Думаю, да. Во всяком случае, не сейчас. Но когда-то мне это нравилось.

– А почему вы бросили? Джейк пожал плечами:

– Мои работы не вписывались в стиль меблировки дома. Да и мне казалось разумнее тратить время на гольф и теннис – они помогали карьере.

– Мне кажется, суть отдыха в том, чтобы делать то, что тебе хочется.

– В сутках все равно лишь двадцать четыре часа. Для того чтобы чего-то достичь, надо уметь не распыляться.

«Говорит как трудоголик», – подумала Энни и сделала еще глоток.

– И что вы сооружали?

– Столик для игр. Книжный шкаф. Скамью.

– Они сохранились?

– Да нет. Хлам такой.

Энни улыбнулась:

– То, что для кого-то хлам, для другого – ценность. Так говорила моя бабушка.

– Ваш дедушка, по-видимому, был способнее меня.

– Это потому, что он не жалел на это время. Этот стул он делал восемь месяцев.

– Вы находите это правильным?

Энни кивнула:

– Дедушка начал его делать в тот день, когда узнал, что бабушка беременна. Он хотел удивить ее, когда родится ребенок. Но на восьмом месяце она как-то разрыдалась оттого, что у нее такой большой живот и она не может наклониться и надеть носки. Дедушка помог ей надеть носки и туфли, затем вышел, принес стул, надеясь развеселить ее. – Энни улыбнулась. – Бабушка так растрогалась, что начала плакать еще сильнее. Дедушка решил, что начались роды.

Джейк усмехнулся:

– Славная история.

– У них был замечательный брак. – Энни посмотрела на свою чашку. – Я всегда хотела такой же, но у меня не получилось.

Подняв на Джейка глаза, Энни увидела на его лице выражение боли. Видимо, у него тоже был хороший брак. Она испытала при этом какое-то странное чувство, которого не понимала сама.

– Дедушка мог сделать все, что угодно, – поторопилась она заполнить неловкую паузу. – Он соорудил шкафчики в кухне, стол в столовой, туалетный столик в спальне бабушки. Его инструменты до сих пор лежат в сарае.

– Может, я как-нибудь взгляну на них.

Из-за кома в горле Энни с трудом проглотила кофе. Она вынуждена смириться с тем, что Джейк стал частью ее жизни – важной частью. Она все еще ощущала тревогу, но уже не такую паническую, как раньше. Он сказал, что не собирается увозить от нее Маделин. Он очень хорошо обращается с ребенком, он был так добр и так помогает ей. Энни никогда не думала, что отец Маделин появится в их жизни, но вот он тут. И ей надо привыкать к этому.

Кивнув, Энни заставила себя улыбнуться:

– Конечно. Может, вы даже захотите поработать с ними, когда в следующий раз приедете навестить Маделин.

– Тихо, Маделин. – Джейк пытался закрепить памперс. Он привез Энни сюда два дня назад и кое-чему научился. – Давай, девочка. Нам нужно отвезти маму к доктору, нельзя опаздывать.

Малышка ухитрилась встать на коленки. Джейк осторожно перевернул ее и положил на спину, как черепаху. Ребенок засмеялся и снова попытался перевернуться на живот.

– Клянусь, Маделин, в следующий раз я тебя свяжу и заткну тебе ротик.

– Надеюсь, этого не случится.

Джейк, повернув голову, увидел в дверях детской Энни. На ней было свободное летнее цветастое платье. Волосы заколоты сзади двумя черепаховыми гребенками, в ушах сверкали маленькие сережки. Если бы она не хмурилась, то была бы похожа на солнечный луч.

– Вы ведь на самом деле не будете ее связывать?

– Нет, конечно. Все дело в памперсе. Если вы заметили, надеть его на эту барышню труднее, чем седло на гремучую змею.

Энни, усмехнувшись, подошла и встала рядом. Он почувствовал запах ее цветочных духов. Маделин брыкнула ножками и завела:

– Ма-ма, ма-ма.

– Я здесь, дорогая. – Наклонившись, Энни надела на дочку памперс с первой попытки.

Джейк иронически усмехнулся:

– Пытаетесь выставить меня дураком в глазах ребенка? Энни засмеялась:

– Нисколько. У вас самого это отлично получается. Джейк не удержался от смеха. Глаза матери внимательно оглядели девочку.

– Похоже, что ей уже нужны памперсы следующего размера. Я не знаю, чем вы ее тут кормили, но, по-моему, она набрала в весе, пока я болела.

Джейк виновато потупился. Матери может не понравиться, что ребенок жил почти на одних «Твинки». Он давал малышке печенье, как только она собиралась плакать, что, с его точки зрения, случалось чересчур часто. Оно действовало чудодейственно, но отбивало аппетит ко всему полезному.

Маделин протянула ручки:

– Ма-ма, ма-ма.

– О, дорогая, мне тебя пока нельзя поднимать, – вздохнула Энни, бросив на Джейка горестный взгляд. – У меня просто сердце разрывается от того, что я не могу взять ее на руки.

Ребенок был, безусловно, очень привязан к Энни. Ничего удивительного. Несмотря на всю ее эксцентричность, она любящая и заботливая мать. Постель, на которой Энни была вынуждена лежать все это время, она превратила в игровую площадку для Маделин, читала ей книжки, играла во всевозможные игры, пела песенки. Она дала Джейку целый список рекомендаций и постоянно спрашивала, следует ли он им.

– Ма-ма-ма-ма.

– Вы можете подержать малышку, пока я обниму ее?

– Конечно. – Джейк поднял Маделин, прижав спинкой к своей груди. Ребенок обвил руками шею Энни. Энни приобняла девочку. Трудность заключалась в том, что тыльная сторона ладони Джейка была прижата к правой груди Энни, пышной и теплой, и он чувствовал почти неодолимое желание повернуть кисть и взять ее полностью в руку.