Красная беседка - ван Гулик Роберт - Страница 30

Судья снова скинул верхнее платье и положил украшенную жесткими крылышками судейскую шапочку из черного бархата на скамью. Ма Жун пододвинул чайный столик поближе, чтобы судья мог с легкостью до него дотянуться, и вышел.

Помощник судьи отправился в уже знакомое ему игорное заведение, решив, что, поскольку день в самом разгаре, Краб и Креветка, скорее всего, уже выспались и приступили к своим обязанностям. Оба и в самом деле оказались на втором этаже, с непроницаемым видом наблюдая за тем, что происходит в зале.

– Кто-нибудь из вас сможет меня проводить? – спросил Ма Жун, объяснив приятелям, в чем дело.

– Мы пойдем вместе, – прогудел Краб. —Видишь ли, мы с Креветкой напарники.

– По правде сказать, мы только что оттуда, – добавил горбун, – но небольшая прогулка нам не повредит, верно, Краб? И потом, может быть, мой сын как раз вернется с реки. Я попрошу начальника, чтобы нас подменили.

Горбун спустился вниз, а Краб повел Ма Жуна на террасу, где они в ожидании Креветки выпили но чаше вина. Наконец тот вернулся и объявил, что нашел замену на часок с небольшим.

Трое мужчин повернули на запад и двинулись но людным улицам. Вскоре они достигли тихих переулков квартала, где жили уличные торговцы и кули, а еще через некоторое время оказались на пустыре, заросшем буйным кустарником.

– Вы отыскали себе не самое приятное местечко, – проворчал под нос Ма Жун.

– Когда мы доберемся вон туда, ты сразу передумаешь. – Краб указал на высокие деревья по другую сторону пустыря. – Хижина Линь стоит под большим тисом, а наш дом чуть поодаль среди ин, у самой реки. Что до пустыря, то, может, он и неказист, зато отделяет нас от шумных улиц.

– Дома нам нравится тишина, – добавил Креветка.

Краб первым выбрался на тропинку поддеревьями. Внезапно рядом затрещали ветки, и из кустов выскочили двое мужчин. Один ухватил великана за руки, другой изо всех силу дарил дубинкой под сердце и занес было оружие, собираясь стукнуть Краба по голове, но тут Ма Жун прыгнул вперед, и его кулак с чудовищной силой врезался в челюсть противника. Тот рухнул на землю одновременно с Крабом. Помощник судьи повернулся лицом ко второму разбойнику, что размахивал длинным мечом. Ма Жун успел сделать шаг назади уклониться от выпада, нацеленного ему в грудь. Но тут подбежали еще четверо незнакомцев. Трое с мечами, а четвертый, высокий здоровяк, сжимал в руке да-дао

– Окружите их и прикончите! – крикнул он.

Ма успел подумать, что и он сам, и два его приятеля угодили в очень опасное положение, и счел наилучшим выходом попытаться отнять у главаря да-дао. Однако первым делом следовало избавиться от горбуна, чтобы он не путался вод ногами. Впрочем, Ма Жун не был уверен, что даже с копьем сумеет долго сдерживать натиск четырех противников, вооруженных мечами. Примерившись, он стукнул ногой по древку нацеленного ему в грудь да-дао, но выбить оружие у нападавшего не смог – тот был слишком силен.

– Беги за помощью! – крикнул Ма Жун Креветке.

– Отойди в сторону и не мешай! – свистящим шепотом ответил горбун у него за спиной.

Маленький и хрупкий Креветка, проскочив между ног Ма Жуна, кинулся на разбойника с да-дао. Тот, злобно ухмыляясь, занес оружие. Ман Жун изготовился прыгнуть, рассчитывая отбросить Креветку в сторону, но один из нападавших, выставив меч, оттеснил его и не дал прийти на выручку горбуну. Извернувшись, Ма Жун ушел от удара, и клинок свистнул над его головой. Краем глаза Ма заметил, как руки Креветки метнулись вперед и вверх. К запястью каждой тонкой цепочкой был прикреплен бронзовый шар величиной с куриное яйцо. Главарь отшатнулся, пытаясь спастись от шаров, летящих ему в лицо. Остальные развернулись, думая окружить Креветку. Однако тот как будто бы обладал способностью видеть даже спиной. Горбун крутнулся на месте, посылая один из шаров в голову ближайшего противника. Еще поворот – и другой шар угодил в плечо главарю шайки, все еще не выпускавшему из рук да-дао. Остальные пытались достать Креветку мечами, но он не дал им ни одной возможности поразить цель. Горбун действовал с такой невероятной скоростью, что казалось, его ноги вовсе не касаются земли. Седые волосы развевались на ветру. А вокруг, прикрывая щуплую фигурку сплошным непроницаемым занавесом, со свистом летали бронзовые шары.

Ма Жун отступил и затаив дыхание наблюдал за происходящим. Он воочию видел в действии тайное боевое искусство, о котором люди упоминали крайне редко, да и то шепотом. Цепочки крепились к тонким запястьям горбуна кожаными ремешками, а расстояние, на которое он выбрасывал шары вперед, назад, в сторону, вверх или вниз, регулировал, пропуская цепочки между пальцев или сжимая руку в кулак. Еще один разбойник с мечом схлопотал по руке шаром-молнией, метнувшимся из левой ладони Креветки. Раздался хруст сломанной кости. В тот же миг горбун взмахнул правой рукой, и второй шар, улетев далеко вперед, впечатался другому нападавшему в лицо с силой кувалды.

К тому времени лишь двое незнакомцев ещё оставались на ногах. Один из них сделал неудачную попытку отбить шар клинком, другой повернулся с явным намерением обратиться в бегство. Ма Жун хотел броситься вдогонку, но оказалось, что в этом нет необходимости. Метко пущенный Креветкой шар с тошнотворным глухим стуком угодил беглецу в позвоночник, и тот ничком рухнул на землю. Одновременно цёпочка, привязанная к левому запястью горбуна, змеей обвилась вокруг меча последнего из нападавших. Дернув противника к себе, Креветка коротким взмахом послал шар ему в висок. Все было кончено.

Щуплый горбун ловким, привычным движением подхватил шары и, намотав цепочки на запястья, спрятал оружие под рукава. Ма Жун шагнул было к нему, но тут же замер, услышав за спиной знакомый бас:

– Ты опять махал руками!

Обернувшись, помощник судьи обнаружил, что Краб уже успел сбросить с себя бесчувственное тело разбойника с дубинкой и сесть, прислонясь спиной к дереву.

– Опять махал! – повторил Краб, и в голосе его слышалось глубокое отвращение.

– Неправда! – запальчиво возразил Креветка, повернувшись к приятелю.

– Правда! – продолжать гнуть свое великан. – Я отчетливо видел, как ты двинул локтем. Это испортило твой последний, короткий удар. – Краб потер выпуклую грудь – по всей видимости, удар дубинкой, способный любого другого прикончить на месте, не причинил ему особого вреда. Он не без труда поднялся на ноги, сплюнул на землю и снова принялся корить горбуна: – Махать руками – неправильно! Удар должен быть резким, как взмах бича, и идти от запястья.

– Но это позволяет наносить удары вбок! —сердито пробурчал Креветка.

– Удар должен походить на хлопок бича, – упрямо твердил Краб. Он наклонился над разбойником с дубинкой и вздохнул: —Жаль, что я слишком сильно стукнул его по шее.

Великан подошел к главарю шайки – единственному из нападавших, кто был еще жив. Тот лежал на траве, жадно хватая ртом воздух. Руки цеплялись за грудь у сердца, из-под ладоней сочилась кровь.

– Кто вас послал? – спросил Краб.

– .. .Мы… Ли сказал…

Голос булькнул и затих. Изо рта разбойника хлынула кровь. Тело судорожно дернулось и застыло.

Ма Жун тем временем осматривал другого мертвеца.

– Блестящая работа, Креветка! – воскликнул он, не скрывая восторга. – Где ты этому научился?

– Его учил я, – спокойно пояснил Краб. – Каждый день, в течение целых десяти лет. Что ж, наш дом недалеко отсюда, поэтому давайте пойдем туда и немного выпьем. А останки можно собрать и потом.

Все трое зашагали к дому, где жили Краб и Креветка. Горбун держался позади и все еще недовольно ворчал под нос.

– А я не могу этому научиться, Краб? – задумчиво осведомился Ма Жун.

– Нет. Здоровяки вроде нас с тобой для этого не годятся. Нам всегда хочется вложить в бросок побольше силы, а это ни к чему. Ты просто приводишь их в движение, а дальше они все делают сами, твое дело – только направлять. По науке это называется «удерживать равновесие» – человек вроде как зависает меж двумя шарами, мечущимися во все стороны. Такое могут проделать только щуплые, легкие ребята. И в любом случае это искусство годится, только если вокруг тебя много свободного пространства. Когда надо драться в помещении, это делаю я, а на улице это делает Креветка. Мы с ним, знаешь ли, напарники. А вон там живет Линь.