Фея - Варли Джон Герберт (Херберт) - Страница 50

— Так что Рокки, в конце концов, против этого восстала. Но тут на стол лег лишний туз. Трюк был просто убийственный. Мы, впрочем, его ожидали. Гея никогда не скрывала, что никому ничего не дает за так. Мы считали, что вполне успешно выполняем роли, оговоренные в сделке, но Гее хотелось большего. И вот как сработал обман.

Ты видел, как на Карнавале Сирокко кладет себе в рот титанидское яйцо? — Крис кивнул, и Габи продолжила. — Оно меняет цвет. И становится прозрачным как стекло. Весь фокус в том, что ни одно титанидское яйцо нельзя полностью оплодотворить, если не произошла эта перемена.

— В смысле, если кто-то не положит его себе в рот?

— Ну вот ты почти и понял. Титанидский рот тут не годится. Это должен быть человеческий рот. Причем особого человека.

Крис начал было что-то говорить, но вдруг замялся и оперся о борт.

— Только ее?

— Единственной и неповторимой Феи Титана. Крису не хотелось, чтобы Габи продолжала. Он уже все понял, но она настаивала на том, чтобы ему стали ясны все последствия.

— Только если Гея когда-нибудь изменит мозг Рокки, — неумолимо продолжала она, — тогда, и только тогда, все станет по-другому. А до тех пор Рокки в одиночку несет на себе полную ответственность за выживание расы титанид. Когда она это поняла, то пропустила очередной Карнавал. Она не сможет явиться и на следующий, сказала Рокки. Такая ноша не под силу ни одному человеку. А что, если она, к примеру, умрет? Гея не удостоила ее ответом. Но вряд ли можно сомневаться, что Гея запросто позволит всей этой расе исчезнуть, если Рокки отбудет с Геи, если перестанет ездить на Карнавалы или вообще умрет.

Так что Рокки опять начала посещать Карнавалы. А что она еще могла сделать?

Крис вдруг вспомнил титанидского посла в Сан-Франциско. Валторна, так ее звали. Тогда, стоило ей объяснить ему свое положение, Крису стало тошно. Теперь ему стало еще хуже.

— Не понимаю, как…

— Гея все очень хитро провернула. Когда Рокки приняла задание, она только-только убедила Гею остановить войну между титанидами и ангелами. Враждебность этих рас друг к другу была встроена в их мозги и, полагаю, в их гены. Гее пришлось тогда перебрать их всех по одной и внести перемены. В то же время мы с Рокки подверглись тогда прямой передаче огромной доли знания из разума Геи. Когда процедура закончилась, мы могли свободно петь по-титанидски и говорить на множестве других языков. Кроме того, мы узнали чертову уйму всякой всячины про внутренности Геи. А слюнные железы Рокки оказались изменены так, чтобы вырабатывать секрет, ставший необходимый для воспроизводства титанид.

Она не сразу начала пить. Еще в юности она приучилась нюхать кокаин, но потом был большой перерыв. Сперва она вернулась к увлечению своей юности. Но спиртное больше подходило, так что на нем она и остановилась. Когда подходит время Карнавала, она изо всех сил старается от него отделаться. Но не может.

Тут Габи встала и подала знак Псалтериону, чья лодка шла параллельным курсом в десяти метрах от каноэ Криса. Псалтерион вильнул к ним.

— Все это, впрочем, к делу не относится, — оживленно закончила Габи. — Имеет значение только присутствие в подобном походе пьяницы, и не важно, почему она пьет. Важно только, будет от нее кому-то толк — включая ее самое, — если дело обернется круто. Я говорю тебе, что толк будет, иначе бы я не предложила тебе с нами отправиться.

— Рад, что ты мне рассказала, — сказал Крис. — И мне очень жаль Рокки.

— Не надо ее жалеть. У тебя свои проблемы; у нас они тоже есть. Мы с Рокки получили то, что просили. И только наша собственная вина в том, что мы тогда не вполне понимали, чего просим.