Эй-ай - Вартанов Степан Сергеевич - Страница 64

64

К сожалению, шума, который наделал Эй-Ай, влетев в комнату, вполне хватило бы, чтобы разбудить мертвого. И верно.

— Молли! — раздался встревоженный голос. — Ты в порядке?

— Да! — крикнула девушка, затем посмотрела на Люка.

Посмотреть было на что. Люк был зеленым в красную полоску. Гарик переустановил программу маскировки, но переустановил как-то не так.

— Ты же умеешь исчезать! — яростным шепотом произнесла она, косясь на пиджак, висящий на стуле. Там же висела кобура, да вот беда, незваный гость стоял на как раз между нею и стулом. Зачем ей нужен пистолет, Молли не знала, просто без него она чувствовала себя как бы голой… Что, кстати, было недалеко от истины. — Исчезни!

— Не могу, — вздохнул Люк. — Маскировка не работает.

— Молли!

— Он идет сюда! — Девушка в панике посмотрела по сторонам и, вместо того чтобы вытолкнуть незваного гостя в окно, принялась — вот что значит стереотипы — запихивать его в шкаф.

— Я протестую… — начал Люк, но его возражений никто не слушал.

— Что случилось? — невинно хлопая глазами, спросила девушка у вошедшего в комнату Нико. — Такой ужасный шум… Что ты уронил — холодильник?

* * *

— Вопрос. — Люк, даже сидя в шкафу, не собирался отказываться от общения с друзьями. — Что Молли делает в спальне у Нико?

Киберпанки, наблюдавшие за катанием на доске, а затем волей-неволей и за всеми последующими событиями, не замедлили отозваться. Из круга общения был исключен только Боб, которому готовили сюрприз под названием «воссоединение с дочерью», а вообще-то катание было делом интересным, так что под конец смотрело его человек сто, и — как и в случае с вопросом «почему я такой» — из ответов можно было составить целую книгу. Очень циничную книгу.

— Им надо помешать! — заявила Кира. — Должна ли я информировать Линду?

— Зачем огорчать хорошего человека? — удивился Гик. — Пусть лучше у нее будет праздничное настроение, когда она поедет навещать отца. Как она, кстати?

— Почти сдалась.

— Я собираюсь пошуметь, — сказал Люк. — Владимир?

— Тут я… Слушай, а может, не надо? Они же все-таки… того… Власть…

— Власть — это над Бобом. У него лазера нет, и он гражданин Америки, — возразил Люк. — А я не являюсь гражданином Америки, а значит, могу делать в Америке все, что хочу. Особенно учитывая, что смертный приговор мне уже вынесен заочно. Лучше дай мне что-нибудь из тех песенок…

* * *

— Это что?! — Нико сел на кровати, изумленно таращась на, шкаф для одежды, словно пытаясь проникнуть сквозь фанеру своим взглядом. А что бы вы сделали на его месте — из шкафа мощно неслось «Прощание славянки»?!

Медленно, стараясь не дышать, Нико подошел к шкафу и взялся за ручки обоих дверей. Затем он резко распахнул шкаф, а еще немного спустя — попятился, споткнулся о табуретку и грохнулся на пол рядом с кроватью. Люк разобрался наконец с теми изменениями, которые Гарик внес в его программу обеспечения невидимости, хотя то, что находилось в шкафу, невидимым можно было назвать только с известной натяжкой. То есть просто рябило в глазах.

* * *

— Ты уверен? — переспросил Люк.

— Поверь моему опыту, — заверил его Владимир, сдерживая смех, — сегодня он ЭТИМ заниматься уже не будет. И перед сном он еще долго будет заглядывать в шкаф… И под кровать. И вообще…

— Тогда я пошел. — Люк помахал несостоявшимся любовникам ручкой, вышел через дверь, спустился по лестнице и побрел да улице, расспрашивая Гарика о том о сем. Главным образом его интересовало, почему он больше не может стать «невидимкой». Гарик извинялся, ссылаясь на случайную ошибку, с кем, мол, не бывает. Затем Люк осознал кое-что еще.

— Владимир! — позвал он. — А что это значит — поверить твоему опыту? Тебе что, приходилось обнаруживать в шкафу Эй-Ай?

— В каждом семейном шкафу обязательно лежит Эй-Ай, — радостно отозвался русский, чем вверг Люка в состояние глубочайшей растерянности…

…от которой он оправился минут через двадцать, и беседа возобновилась в прежнем составе плюс Боб.

— Кстати, я доску забыл. — заметил Люк. — Она там и осталась торчать в подоконнике второго этажа! А знаете, кто был в той машине?

Он сказал — кто.

* * *

— Ты уверен? — повторил Боб. — Знаешь, на высокой скорости мало ли что почудится.

— Только не мне, — отразил Люк. — У меня глаз… э…

— Да говори уж?! — усмехнулся киберпанк.

— Алмаз, — неуверенно сказал Люк.

— А почему так робко?

— Потому что это неправда…

— Это называется — метафора.

— Метафора — это когда «глаза, как у лани», — сказал Люк. — Я читал в словаре, — добавил он, переждав, пока слушатели перестанут хохотать. — Почему вы смеетесь?

— Потому что лань с твоими объективами — это не метафора, а фильм ужасов.

— А с алмазами — нет?

— Смотря с какими…

— К делу, — прервал дискуссию Владимир. — Ты опознал тех людей в машине…

— Как Раби и Фреда, гангстеров и торговцев наркотиками.

— Дела… — протянул Владимир.

— Я думаю, что это не случайно, — заметил Олаф. — Полиция вот-вот поднимет машину со дна… Может, стоило бы им помешать?

— Я думаю, Люк им уже помешал, — усмехнулся Боб. — Машина-то того…

— Машина сгорела.

— Странно, что наши любовники ничего не заметили…

— Они заметили теперь, — заверил своих друзей Люк. — Я вижу отсюда: Молли заметила машину, а Нико — доску. Он ее трогает так осторожно, как будто думает, что она под током…

— Говорили же тебе, дурацкая затея — на доске летать.

— Почему дурацкая? — удивился Люк. — Это было так здорово! Сначала на доске, потом у гангстеров машину отбил, потом в шкафу прятался, да что там — я даже на обратном пути успел доброе дело совершить.

— Какое еще доброе дело? — немедленно насторожился Боб.

— Помог старушке спуститься с дерева.

— Что?! Ты… а…

— А как она оказалась на дереве? — напрямую спросил Олаф.

— Она увидела меня, — ответил Люк. — Какая разница? Доброе дело остается добрым делом.

Глава 9

Стоит в поле Рагнарек…

— Линде это бы не понравилось, — мрачно сказал Мак, который устал уже ждать гостей и возился теперь возле пятиметровой бочки биоблока — приклеивал удобную лесенку вместо того, что было там раньше и с чего Боб уже пару раз падал. — Это даже мне не нравится, хоть меня Владимир и зовет хроническим оптимистом с обострениями…

— Мы могли бы ей не говорить, — осторожно сказала Кира. — Но, наверное, это не совсем честно… Раз уж мы взялись о ней заботиться…

— Можно договориться с Молли, — предложил Люк. — Мы ей — наркотики, она взамен уезжает отсюда.

— А если не уедет? И потом… Как-то это… Мы же не полицейские. А вот Боб полицейских не любит. У Гарика они чуть было резаки не конфисковали. Мне кажется, надо найти другой выход. Более… интересный.

— Мы могли бы поговорить с Нико, — предложил Гик. — Теперь, когда он уже знает, что мы существуем.

— Будем ли мы информировать об этом плане людей?

— Разумеется! — удивилась Кира. — Иначе получается игра в секреты. Сразу же, как только закончим разговор, все и передадим…

* * *

Нико брел по тропинке, ведущей от его дома к озеру, — он как раз собирался заступать на дежурство по охране этого важного объекта и был далек от того, что в простонародье называется «в порядке». Он перенервничал, и теперь у него мелко дрожали кончики пальцев, нечто, к чему Нико совершенно не привык.

Человеком он вообще-то был смелым и — возникни такая необходимость — полез бы, пожалуй, под пули, не особенно за себя опасаясь. Сторонники теории гармонии и порядка, безусловно, одобрили бы веру юноши в лежащие в основе их, сторонников, убеждений мифические явления, можно сказать, он был образцовым полицейским. Образца Голливуда.

В то же время теории порядка непросто было бы объяснить, почему, обнаружив у себя в шкафу сверкающего, как выставка самоцветов, Люка, Нико так перепугался, и главное — почему даже сейчас, час спустя никак не мог успокоиться. Гораздо проще подобное объяснение дается сторонникам теории, рассматривающей человека как высокоорганизованное животное, а не просто как венец творения.