Красная Шапочка, черные чулочки - Васина Нина Степановна - Страница 33

– Неужели всего одна? – нашла в себе силы пролепетать я.

– Поверь – одна! – упивалась радостью и устрицами Марго. – Судя по тому, что ты сказала о своих ощущениях, тебе придется немного пострадать.

– В каком смысле?

– В самом прямом. Если тебя преследует чувство неудобства и боли, то, скорей всего, ты то, что я называю долгоиграющей девственницей.

– Долгоиграющей?.. – заинтересовался Гамлет.

– Дорогой мой, что бы вы ни делали, как бы ни изворачивались, физиология просто не позволит Нетке получить быстрый оргазм. Это я вам как специалист говорю, если не верите – она может сходить на консультацию к другому сексопатологу. Но, к счастью, это – совершенная ерунда и в браке решается элементарно.

– Элементарно?.. – пробормотала я.

– Конечно! Это проходит без следа после первых же родов, дорогие мои! После родов вы, Гамлет, не узнаете свою жену. И, поверьте мне, вам откроются необычайные перспективы в занятиях сексом, и уж, конечно, вы не станете тогда себя подбадривать ни устрицами, ни таблетками. И не будьте же такими мрачными и попросите принести десерт! Я уже съела всех устриц.

И мы заказали Марго десерт, а сами пошли танцевать.

– Извини, – сразу предупредила я Гамлета, – но у меня пять лет балетной школы.

– Это ты извини, крошка. Три года бальных танцев.

– Как будем танцевать? – приободрилась я.

– Туфли скидывать не будем, – усмехнулся Гамлет и провел меня за руку на пятачок у небольшого оркестра.

– Я не это имела в виду. Будем ставить сценарную постановку или спонтанно повеселимся?

– Сценарную постановку? – опешил он. – Как это?

– Ну, например, ты меня преследуешь в танце и убиваешь в конце. Или я к тебе пристаю, а ты гордо меня не замечаешь, а потом наказываешь за смелость. Таскаешь за ногу по полу или просто насилуешь возле пианино.

– Давай для начала оценим возможности друг друга, а то я уже трушу.

– Значит, – подвела я итог, – спонтанно? Три года бальных танцев не могли пройти без рок-н-ролла?

– Эй, ты за кого меня принимаешь? – обиделся Гамлет. – За старика-шестидесятника?

Но рок-н-ролл танцевать согласился.

И мы повеселились на славу, хотя шпильки мне сбросить все-таки пришлось. Под бурные аплодисменты в конце нашего выступления я забросила в зал бант, который в начале выступления предусмотрительно засунула в вырез платья, а самый приятный комплимент был: «Блин, я же сразу сказал, что это актеры нанятые!»

Марго, отвалившаяся на спинку стула после двухсот граммов мороженого с ликером, похлопала в ладошки и посмотрела на часы.

– Ребята, вы – неотразимы, от вас невозможно отвести глаз. Желаю вам еще долго подбадривать окружающих здоровой силой влечения, и да минует вас болезнь любви! Мне пора. Нетка, твой папочка уже, наверное, грызет удила.

– В смысле – бьет копытом в ожидании вас? – уточнил Гамлет.

– Нет, он в буквальном смысле грызет удила. Представь только – Доломей предложил вылечить зоофилию у одной моей пациентки натуралистическими методами. Он думает, если все люди вокруг нее начнут изображать собак, кошек, львов или крокодилов, то эта – весьма, кстати, представительная дама – начнет обращать внимание и на обычных человеческих самцов. Сегодня он изображает ей лошадку. И-го-го, так сказать. Бедный Доли, он так и не повзрослел. Гамлет, позвоните мне, как только Нетка забеременеет. Я дам вам брошюру, как правильно и безопасно заниматься сексом в этот период. Целую всех и… зачем вы меня так ужасно обкормили, поганцы!

Следующие два месяца я только и делала, что отбивалась, как могла, от воспитательно-образовательного процесса. Вот уж не ожидала, что быть женой богатого человека так проблематично! Сначала я отвоевала право по утрам валяться в постели хотя бы до девяти часов. Соответственно сама собой отпала утренняя пробежка с мужем вдоль реки. Когда забота мужа о моем здоровье стала выливаться у него в истерические выпады в мой адрес и подробные описания, какой развалюхой и бегемотихой я стану к тридцати годам, я честно предложила себя на откуп – буду бегать вдоль реки одна, но с девяти тридцати! Это почему-то совершенно не вызвало у него энтузиазма. Следующим пунктом было обучение меня два раза в неделю верховой езде. Для этой цели Гамлет задействовал своего сына, заметив нашу взаимную симпатию. В первый же сеанс заезда я, вскарабкавшись на лошадь, стойко протрусила метров двести, а потом объяснила Осе, что в данный период жизни я физиологически не в состоянии спокойно выдерживать у себя между ног нечто теплое и объемное больше десяти минут подряд.

– А что с тобой происходит? – удивился он.

И я честно ответила, что просто начинаю звереть.

Ося отнесся к моему объяснению с пониманием и в тот же вечер заявил отцу, что у меня антилошадность.

– Что у нее? – удивился Гамлет.

– Нефила не может ездить на лошади. Ей лошадь жалко. Это бывает. Это как вегетарианство, понимаешь? Некоторые люди не едят мясо животных, а она считает несправедливым заставлять кого-то живого тащить на себе ее тело ради развлечения.

Я несколько опешила от такой интерпретации моих слов, но его твердую горячую ладошку пожала с благодарностью и восхищением.

Следующим пунктом было образование. Я с интересом отнеслась к стопке книг по философии, экономике и современной живописи, но поняла не все, и мне было предложено за неделю внедриться в такое новшество в сфере информации, как Интернет, и там получить ответы на любые вопросы. Для чего был выделен в помощь зачумленного вида паренек, начавший свои занятия с того, что раскрыл корпус компьютера и почти сорок минут объяснял, как тот работает. Потом он уверил меня, что без хотя бы начальных навыков машинописи нечего и соваться к клавиатуре, а стучать по клавишам двумя указательными пальцами – это самое гнусное извращение, какое он только себе представляет. В его понимании прекрасная девушка – это та девушка, которая, застыв в экстазе познания, не отводит глаз от экрана, ударяя по клавиатуре вслепую со скоростью пулеметной очереди. Я с радостью узнала, что такой вариант, конечно, предел совершенства. Хорошо будет, если я за минуту буду нажимать правильно по клавишам хотя бы тридцать раз четырьмя пальцами. Его так раздражало неиспользование дополнительных ресурсов, что он то и дело подвывал в раздражении: «Ну вот почему бы тебе не стукнуть по „ж“ мизинчиком, скажи? А по „х“? По „х“ – сам бог велел, вот же мизинец спонтанно в ту сторону топорщится!»

Я удрученно поджимала спонтанно топорщащийся мизинец.

Сразу же после зачумленного юноши меня поджидала строгая эффектная дама лет семидесяти – учительница английского, которая первым делом заявила, что учить одному языку смысла нет никакого – нужно одновременно осваивать английский, немецкий и французский.

На этих занятиях мы иногда были вместе с Гамлетом. Мне дама давала упражнения, а сама потихоньку болтала с Гамлетом на разных языках, поправляя его произношение и советуя смотреть фильмы без перевода. «А то тут давеча, представьте только! – переходила она на правильный русский, чтобы и я смогла поучаствовать в ее возмущении. – Переводчик банальнейшее „О, черт!“ перевел как „Срань господня!“ и причем отвратительнейшим гнусавым голосом! Я согласна – убожество словесных выражений в английском принуждает раздольноязычного русского к самым немыслимым смысловым интерпретациям, но не в такой же степени! Только в оригинале, голубчик мой Гамлет, только в оригинале!

Немецкий мне давался плохо.

Как-то за обычным после занятий языками чаепитием я спросила у дамы о немецком городе, в котором жители вынуждены выкапывать каждые десять лет своих мертвецов, чтобы захоронить других.

– Вас это отвращает? – спросила она, подобрав правильное слово. – Да, есть такой город в горах, кажется – Хайлигенштадт, я точно не помню. Все нации, так или иначе, идолизируют своих мертвых. Почему бы не хранить у себя дома черепа родственников? Знаете, когда я думаю о смерти, меня больше всего пугает забвение. И так эгоистично хочется подсунуть что-нибудь значительное о себе на память. Ковер или золотое украшение. А уж череп с именем бабушки в серванте у внуков – это было бы просто великолепно. Но в жизни все перепутано. Больше всего почему-то запоминается боль. Знаете, что я вам скажу? Голубчик, Нефила Доломеевна, вы не в силах выучить немецкий, потому что он вас отвращает. Вам и английский не нравится учить. Я понимаю, в привыкании к языкам главное – практика и большое желание. Вы французским тоже – балуетесь, не более того. Мне стыдно принимать такие деньги за ваше обучение.