Красная Шапочка, черные чулочки - Васина Нина Степановна - Страница 35

Не пошевелившись и не изменившись в лице, Генерал медленно выпрямился и посмотрел на побледневшего Гамлета. Он показал пальцем на Нару, собираясь что-то приказать или крикнуть, но не успел. Ося с разбега прыгнул на него сзади, обхватив ногами. Уцепившись за ворот воскресной фланелевой рубашки, он подтянулся по телу Генерала повыше, крича: «Только тронь ее – убью!», – и в следующем броске достал зубами до уха дедушки.

Тут уж Генерал закричал громким басом. Ирина Дмитриевна и Гамлет бросились оттаскивать Осю. По шее Генерала потекла кровь.

Бабушка смотрела на это с подозрительным спокойствием, только беспрестанно просила сделать Осе промывание желудка.

Прибывший врач определил у нее растяжение связок голеностопного сустава, два сильных ушиба и – что было, с его слов, самым неприятным – серьезное сотрясение мозга. Бабушку уложили в постель и сделали успокаивающий укол.

Потом такой же укол сделали Генералу и Ирине Дмитриевне. Перевязать ухо Генерал доверил только Прикусу, что тот и сделал с завораживающей быстротой – уже через полминуты голова Генерала была обмотана бинтом, поддерживающим большой тампон на самом ухе.

Когда все немного успокоились, пожилой доктор сел и легко посадил Нару к себе на колени.

– Ну, мамзеля, – веселым голосом попросил он, – раскрой же нам эту страшную тайну.

– Никакая это не тайна! – вышел к доктору Ося. – Подумаешь, ужас. Просто я ел пауков.

– Скажите пожалуйста, – задумчиво поцокал языком доктор. – И много съел?

– Два.

– Так-так-так… Ты это сделал, чтобы напугать бабушку? Ну, молодой человек, одно скажу – вам это удалось.

– Никого я не пугал. Откуда я знал, что она полезет на лестницу и будет подглядывать? Бабушка никогда не лазила на чердак. А мне нужно съесть много пауков, чтобы было много денег.

Доктор посмотрел на Генерала. Генерал посмотрел на Гамлета. Гамлет посмотрел на меня.

– Не говори ничего этим идиотам, – дернулась Нара на коленях у доктора. – Каждый имеет право на личную жизнь!

– На какую жизнь? – опешил Генерал.

– Если Ося захочет, он вам сам скажет, зачем ему много денег, – ответила я, отводя глаза. – Это его личное дело.

– Да за такие слова в моем доме!.. – вскочил Генерал. – Да я!..

– Минуточку, – перебил его доктор. – Это же чистая правда! Я сам лично слышал несколько подобных историй. Вовремя съеденный паук помог некоторым незадачливым игрокам в карты, например, выйти из затруднительных денежных обстоятельств.

– Эта паршивка играет с моим внуком в карты на деньги? – растерянно спросил уже ничего не понимающий Генерал.

– Да нет же, – усмехнулся доктор, – вы не так меня поняли. Обыкновенный паук, который сплошь и рядом живет в наших домах, будучи съеденным, приносит удачу. Вот и все.

– Съеденным?.. Любой?.. – с ужасом в голосе поинтересовалась Ирина Дмитриевна.

– Домашний! Дети, вероятно, ловили и ели тегенарию обыкновенную, домашнюю. Есть несколько видов тегенарий. Настенная, если не ошибаюсь, дворовая и, как я уже сказал, домашняя. Поверьте, ничего страшного с детьми не случится, если…

– Я не ела пауков, – перебила доктора Нара, поелозив на его коленях. – Для меня это извращение.

– Да, конечно. – Он убрал от ее рта прядку волос и обнял за плечи. – Я только хотел сказать, что сам по себе паук тегенария совершенно безопасен и вреда желудочной секреции не нанесет. Другой вопрос, что дети грязными руками…

– Я не ела! – повысила голос Нара.

– Не кричи, девочка, – поморщился доктор. – Смею вас заверить – еще в древности некоторые доктора прописывали пауков от малярии. До появления хинина паук был прекрасным средством лечения. Только его нужно съесть живым. Это важно. А чтобы он не сопротивлялся, паука следует немного придавить и поместить в мякиш хлеба или…

Доктор не закончил, потому что Ирина Дмитриевна медленно сползла по стенке на пол и почти бесшумно и даже как-то тактично прилегла в обмороке.

Доктор ссадил Нару, подошел к лежащей женщине и принялся щупать пульс. В наступившей тишине громкое тяжелое дыхание Генерала накатывало на всех нас, застывших в оцепенении, злостью и отчаянием. Через полминуты доктор удовлетворительно кивнул, обвел всех глазами, задержался на Наре.

– Девочка, как тебя зовут? – спросил он, поднимаясь.

– Тегенария, – вздохнула Нара.

– В смысле?.. – обескураженно посмотрел он на старшего – на Генерала.

Тот только пожал плечами.

– В смысле, ее так зовут – Тегенария, – пришла я на помощь. – Можно просто Нара.

– Нара… Принеси, пожалуйста, воды и мой чемоданчик. Он остался в спальне хозяйки.

– Я не могу, честно. – Нара смотрела на доктора грустными глазами, но явно получала удовольствие от его замешательства. – Она же меня убьет, понимаете?

За чемоданчиком пошел Гамлет.

Результатом этой скандальной истории стала наша с Нарой полная свобода по воскресеньям от полудня до пяти вечера. Я даже не скучала по молчаливому колдовству на кухне, потому что Ирина Дмитриевна спокойно терпела меня на кухне Гамлета в другие дни – это раз, и подарила пучок своего сушеного базилика – это два.

В одно из воскресений Гамлет и Ося, сбежавшие из могильной обстановки бабушкиного послеобеденного отдыха, обнаружили нас с Нарой весело прыгающими на огромной супружеской кровати в спальне, как на батуте. Ося тут же присоединился к нам, а Гамлет не рискнул – просто постоял, подозрительно улыбаясь, в дверях и ушел чем-то явно разочарованный. Позже признался – он ждал, когда сломается кровать и мы рухнем.

Сразу же появился вездесущий Ёрик – все свое свободное время он проводил в библиотеке с бумагами Генерала – и обозвал наше веселье «полным дебилизмом», но Нара его раскусила и закричала:

– Овощ, иди к нам попрыгать! Ты же хочешь! Хочешь, у тебя на репе это написано! Завидно?

И Ёрик немедленно ушел, пристыженный и грустный.

Он отыгрался попозже, когда любопытная Нара сунулась в библиотеку.

Дверь была открыта, и это значило, что запрет Гамлета, написанный на листке бумаги и пришпиленный к двери мощнейшей кнопкой – «Нара! Не смей открывать эту дверь без моего разрешения! Даже трогать эту дверь не смей!» – в такой момент не имел никакого значения – она ее не трогала! Она просто вошла, протиснувшись в приоткрытую дверь, и не коснулась ее даже краешком одежды. Я это видела. Я видела, как Нара, втянув живот, старается не нарушить запрет и попасть в комнату. Про комнату ей ничего сказано не было. Я чуть не расхохоталась в этот момент, но больше всего меня заботило, оставит ли девчонка свои попытки, если ненароком прикоснется к двери?

Она пролезла, и стало уже не так смешно.

Я огляделась. В коридоре никого не было. Скорей всего, Ёрик вышел на несколько минут и вот-вот вернется, обнаружит Нару в запретном для нее месте… Интересно, как этот юрист и маленькая проныра решат возможность подобного обхождения запрета? Я вдруг очень захотела услышать, как Нара его убедит в своей полнейшей невиновности – не зря же она протискивалась в дверь, наверняка использует факт неприкасания в свою защиту. Нельзя открывать и даже трогать? Она и не трогала!

Я заглянула в комнату и обнаружила, что Ёрик навел там некоторый порядок. На полу уже ничего не валялось, хотя стол по-прежнему был завален скомканными бумагами и вырезками, а рядом с двумя грязными бокалами прямо на полировке валялся недоеденный бутерброд.

Нара обошла стол и остановилась. Она на что-то смотрела – мне не видно, на что, – и явно мучительно искала оправдания, чтобы это потрогать. Наклонилась. Выпрямилась, держа перед собой в руках портфель Ёрика! Я уже решила было вмешаться, но Нара не стала его открывать, положила на стол и пошла к книжным полкам.

Полки были не только по всем стенам – три стеллажа, как колонны, стояли в огромной комнате, заполненные с обеих сторон. Когда Нара зашла за один из них и скрылась из виду, я проскользнула к окну и спряталась за тяжеленную гобеленовую портьеру.