Падчерица Синей Бороды - Васина Нина Степановна - Страница 56

– А мне кажется, – совсем слабым голосом произносит Рита, – вон там, посмотрите, его пальто…

– Это который без ботинок? Да ты посмотри на эти ступни! Ты на ступни посмотри!..

Женщины отходят рассмотреть поближе первого вытащенного утопленника, а Лотаров, к своему сожалению, вынужден остаться на месте для общения с коллегами – все потянулись к нему.

– Двое наших, – тычет пальцем в утопленников начальник милиции. – Двое, похоже, ваших, а двое вообще странные.

– Странные?

– Да. Ребята сказали, что они не совсем утопленники. Один в земле был захоронен, его выкопали, а потом зачем-то утопили. А самый свеженький, скорей всего, умер от укусов змеи.

– Это ваши ребята по наружному осмотру такое определили? – заинтересовался Лотаров.

– У нас работают профессионалы! – повысил голос начальник милиции. – Могут и по наружному определить, но они не поленились заглянуть в рот и в уши! А который змеей покусанный – самый свежий, почти вчерашний, а укусов три, и все на видном месте!

– Да я, что я – ничего, – пошел на попятную Лотаров. – А почему думаете, что те двое – наши? У них же на месте головы, извините, и лица совсем нет.

– А я так по документам думаю, – злорадно скалится начальник. – У одного в кармане паспорт, а у другого дорогая авторучка с надписью!

– А паспорт, позвольте узнать, на какую фамилию? – совсем униженно бормочет Лотаров, опустив голову.

– На фамилию Козлов! – слегка отходит начальник и уже спокойно спрашивает: – Не теряли у себя Козловых? Ну то-то же, а сомневаться нечего, у нас тоже, знаете, спецы есть! А вообще – улов неплохой. Наши-то двое бандитов уже год в розыске. Странно, конечно, что они тут в озере вместе оказались, потому как из разных группировок.

– Да, странно, – бормочет Лотаров, – теперь это озеро похоже на общий могильник.

– Это намек? – напрягается начальник.

– Что вы, это я так просто ляпнул.

– А не надо просто! – все еще давит начальник милиции и вдруг толкает Лотарова в бок локтем. – Бабу видел? С бутылкой? Это Аврора, наша гордость и краса! Примчалась, блин, домой!

– Домой?..

– Дом-то ее был, пока муж при разводе не отнял. Родовое гнездо! Известная личность. Художницей была, сектанткой и даже депутатом выбиралась. Пошли, она гостей любит, а кореец оставил в доме целый бар, ребята говорили.

– Пошли, если бар. А ботинки не всплывали?

– Чего?

– Ботинок на моем нет. Странно. Его ноги, правда, в бак с цементом засунули, но бак нашли, ботинок в нем не было.

– А я тебе говорю, что у босого авторучка в пальто!

– Это понятно, но хотелось бы найти ботинки, кожаные, итальянские, тридцать восьмого…

– Ты чего? – останавливается начальник милиции и смотрит на Лотарова. – Ребята, блин, с утра шарят по этому озеру, как раки! Мы уже все посинели здесь стоять, а ты – ботинки?!

– Я только хотел сказать, – выпрямился Лотаров и обнаружил в голосе металл, – что ваши водолазы искали тела, и могу допустить, что выловили всех мертвецов из этого озера. Но они не искали ботинки, а без ботинок мои умозаключения относительно дела об убийстве корейца не являются вполне состоятельными для завершения расследования.

– Да, но…

– И поэтому, – перебил начальника милиции следователь, – прошу отнестись к моей просьбе внимательно и сразу предупредить бригаду подводников, что завтра с рассветом им предстоит довольно кропотливая работа по розыску пары ботинок. Сразу! – уставил Лотаров в опешившего милиционера указательный палец. – Пока они не принялись за дегустацию того самого бара!

– Вы тоже поймите, ребята вызывались через Министерство по чрезвычайке, я отвечаю за каждую минуту их работы, уже составлен рапорт…

– Вы поторопились, – опять перебил его Лотаров, – и вообще можете указать в своем рапорте, что подводники могли бы работать качественней. Они, если не ошибаюсь, ползают в этом озере не первый раз, нашли сам бак, но в розыске ботинок потерпели неудачу!

– Так что же, им теперь, блин, лазить по дну, пока не обнаружатся эти чертовы ботинки?!

И тут Лотаров ответил начальнику такое, из-за чего тот еще долго вспоминал «столичную придурошность». Лотаров сказал, что подводники могут лазать по дну, сколько им хочется, главное, чтобы они получили конкретное задание на розыск пары ботинок, а потом написали отчет, что этих самых ботинок не найдено.

– А что их не будет найдено, он, видите ли, и так заранее знает! Нет, только столичная прокуратура может так изгаляться! – сердито хлопал потом себя по толстым ляжкам начальник каждый раз, когда рассказывал о противном следователе.

– Чучуня, миленькая, отпусти меня на какое-нибудь задание, а? – попросила Алиса во вторник.

– Нет! – Чучуня категорична. – Пенелопа приказала тебя развлекать, но никуда не отпускать.

– А вот эта заявка, номер сто два…

– Положи на стол! И не шарь в бумагах. Это тебе не по зубам. Это танго на заказ.

– Танго!.. – мечтательно смотрит в потолок Алиса.

– Не совсем то, что ты думаешь. Такие заказы у нас способна выполнить только Королева.

– Хочешь сказать, что она не танцует? Что это – кодовое название?

– Танцует, еще как танцует! Приходит по заказу, как учительница танцев.

– Ну, и?.. – не дождавшись разъяснений, Алиса тормошит задумавшуюся Чучуню.

– Ну что, приходит в дом и за несколько уроков танцев устраивает такую ревниловку, после которой жена облизывает своего мужа с ног до головы, только чтобы он ее не бросил и не ушел с учительницей. Сохраняет, можно сказать, брак. Святое дело.

– Это значит, если мужу кажется, что жена к нему охладела, он приглашает танцовщицу?

– Он по совету Пенелопы заказывает учительницу танцев на дом. У богатых свои причуды. Иногда учительницу танцев могут заказать как сюрприз другу. Тоже, скажу тебе, приятная неожиданность.

– Подожди, – задумывается Алиса, – а если жене кажется, что муж охладел? Кого вы тогда посылаете?

– Тогда посылаем учителя танцев к жене, что тут непонятного?

– Но в вашей… в нашей команде из мужчин только Колобок!

– А Королева в мужском костюме вообще неотразима, да-да, не смотри так! А за дополнительную плату и по желанию заказчицы может так отдубасить возмущенного флиртом супруга, куда там Брюсу Ли!

– Действительно, это не по мне, – качает головой Алиса.

– А то!

– Ладно. Тогда – развлекай. Рассказывай.

– Чего рассказывать? – не понимает Чучуня.

– Все рассказывай. Где жила, кем работала, про первую любовь.

– А, в смысле, мою жизнь рассказывать? Это скучно, честное слово. Жила в Китае, в пятнадцать лет сбежала из резервации – я так называла посольское поселение русских – и год ловила рыбу. Потом родители переехали в Польшу, я их там еле нашла, нанялась матросом на судно, но нашла. В Гданьске мы с друзьями грабили бензоколонки, нас, конечно, поймали, я бежала во время перевозки из полицейского фургона. Пришлось прятаться во Франции, а языка не знала, ой, такая дура была, ты бы меня видела! Но ничего, – мечтательно вздыхает Чучуня, – через два месяца уже была нарасхват – лучший макияж для любого состояния лица!

– Как это – для любого состояния?

– Это значит, что даже если от лица осталась половина, я его художественно долепливала, и лежало оно потом такое умиротворенное и довольное, просто загляденье!

– Где… лежало? – напрягается Алиса.

– В гробу, где же еще! Шестидесятые годы во Франции, сама понимаешь, нелегкое время. Время безработицы и самоубийств. Мужчины предпочитали стреляться в рот, а женщины вешались или травились. И те и другие еще бросались под автомобили. Когда я видела развороченное лицо, я заводилась! Я ощупывала черепушку, скулы, челюсть – что осталось, и делала рисунок. И все родственники соглашались – точная копия! А потом – воск, резина, краски… Знаешь, как меня называли? Бразё-ё-ор! Золотые ручки!

– Ты работала в морге?! – вскрикивает Алиса.

– Нет. Почему – в морге? Я работала в похоронном бюро, как сейчас помню, оно называлось «Черная лилия». И так я там набила руку, что запросто поступила в художественную академию на отделение скульптуры. С этим у меня потом ничего не вышло, головы я лепила мастерски, а вот остальное тело не давалось, а уж всякие там зверюшки, собаки, лошади – вообще полный провал. И пошла я в летчицы. Да… Как видишь, жизнь не удалась. Но я не жалуюсь.