Антикопирайт - Вербицкий Миша - Страница 19

Ретроактивное продление срока копирайта очевидно неконституционно, поскольку даже поклонники спиритизма не будут утверждать, что креативность покойных Диснея или Гершвина увеличится от 20—летнего продления сроков; а по американской Конституции, содержание копирайта состоит в стимуляции авторского творчества. Вот что говорит Дэвид Пост, профессор—юрист в Temple University.

...Это издевательство. Это безобразие. Я буквально не могу вообразить более вопиющего примера, когда Конгресс прогибается в угоду маленькой, целеустремленной и активной группе специальных интересов. Невозможно вообразить, какая может быть обществу польза польза от этих дополнительных 20 лет. Конгресс был куплен. Это была покупка законодателей в ее наиболее грубой форме. Стыд и позор...

В России аргумент в пользу копирайта выдвигается ровно один — этический: каждый несчастный идиот, который поставит себе пиратскую копию чудовищных программ Майкрософта, оказывается мгновенно вором, ограбившим Майкрософт на полтора миллиарда баксов в год (во столько Майкрософт оценивает убытки от русских пиратов; тотальная сумма всех вообще убытков, связанных с пиратами, оценивается в 500 миллиардов в год). А поскольку в России теперь обратно, тьфу, христианская цивилизация, а у евреев в книге написано «не укради», то это значит нехорошо, а те, кто воруют, воры, а вор должен сидеть в тюрьме, а не разговаривать. Действительно, прагматический аргумент здесь не работает. Трудно было бы утверждать, что без полтора миллиарда русских долларов в Америке остановится технический прогресс, да еще до такой степени, что Россия обязана для этой цели платить Биллу Гэйтсу бабки, сопоставимые с годовым национальным продуктом.

Аргумент, основанный на неотъемлемом праве частной собственности, — не просто религиозный; право частной собственности ничем, кроме религии, не гарантируется и не может; но и религия его гарантирует — совершенно не всякая и не любая. Религиозный аргумент в пользу святости всей и всяческой частной собственности невозможен в любом религиозном контексте, кроме иудео—христианского.

Хорошо известен социо—экономический анализ Макса Вебера, объяснявшего особенности европейского хозайствования и в целом капитализм спецификой западно—европейского христианства. Англо—американская цивилизация построена на протестантской, кальвинистской ментальности — богатство и успех интерпретируется как божественный знак, указующий праведника; в этом религиозном контексте (и ни в каком другом) собственность приобретает характер сакрального посвящения. Вне протестантской ойкумены, о таких вещах, как неприкосновенность частной собственности, говорить просто смешно. Ну какой скажем вред соседу Пете, если сосед Вася скопирует у него Windows XP? Даже если это и воровство, ничего неэтичного в этом нет. Россия живет по совершенно другой этической системе — у нас неэтично было бы, если бы Петя не дал Васе списать программу, которая ему нужна. Крайний градус конвульсивной прямо—таки истерии, сопровождающий в России анти—пиратскую компанию, объясняется именно этим: если граждане заткнутся хоть на минутку, им самим станет смешно, какую чушь они несут.

В Америке, кстати, отношение к подобным вещам совершенно иное; пиратство реально осуждается, даже если Вася (типа, Базил) дает Пете (типа, Питеру) списать для его нужд программу, это значит, что Петя незаслуженно обогатился за счет чужого труда, типа западло. В полном соответствии с Вебером, русский человек этого понять не может; как в анекдоте — сол, фасол пишются с мягким знаком, вилька, тарелька пишются бэз мягкого знака; дэти, понят это нелза, это надо запомнит.

Если студент колледжа обнаружит своего соученика списывающим на экзамене, то непременно донесет преподавателю; потому что все блага, в том числе и оценки, должны доставаться заслуженно и никак иначе (ну может не все до единого донесут, но как минимум половина не поленится и стукнут, а остальные их одобрят). Причем не просто стукнут, а проследят, чтобы преподаватель доложил кому надо в деканат; а если преподаватель не доложил, донесут и на него. Для русских профессоров в американских вузах подобное поведение студентов вызывает сильнейший культурный шок (а зачастую приводит с служебным неприятностям разной тяжести) — а чего вы хотите? Если бы в России была американская религиозная этика, американский капитализм и американские стукачи, это была бы не Россия, а Америка. Так же глупо ожидать от соседа Пети, чтобы он не давал, во имя неприкосновенности частной собственности, соседу Васе списать Windows XP.

Забавна подмена понятий, которую практикуют отечественные лоббисты от копирайта. Копирование программного текста, от которого вообще—то говоря Биллу Гэйтсу ни тепло ни холодно, приравнивается к воровству этого программного текста; а упущенная от этого Биллом Гэйтсом выгода — к прямому убытку от якобы «воровства». С точки зрения кальвинизма, оно наверное и понятно; но все равно дико.

В Америке вплоть до 1950—х никакого копирайта на неамериканский продукт не было, а все потому, что американское копирайтное законодательство, в соответствии с конституцией, служит прогрессу наук и искусств в Америке, и никак не охране иудео—христианских несокрушимых ничем собственнических прав «автора» на написанное им на заборе слово хуй либо Windows XP.

Другое дело что в масс—медиа, по причине материальной заинтересованности, религиозный и этический подход к копирайту начисто вытеснил подход прагматический. В Америке этическая и социальная система построена на неприкосновенности частной собственности, а антикоммунизм давно уже (начиная как минимум с 1950—х) стал явлением религиозным, по сути эквивалентным христианству. В этом смысл достаточно расхожего отождествления компутерного пиратства, сатанизма и коммунизма; с точки зрения доминантной в Америке этической системы, это явления эквивалентные, поскольку покушаются на основную сакральную ценность протестантской цивилизации — собственность; сакральное помазание и основной атрибут божества.

Второй аргумент в пользу копирайта — прагматический — подробно и в деталях опровергается сторонниками fair use: «Negativland», Лоуренсом Лессигом и прочими достойными персонажами. Есть масса примеров, когда копирайты мешают прогрессу и просто делают невозможным творчество и научную работу; и ни одного примера, когда без них нельзя было бы обойтись. «Лучше иметь кварту свободного программного обеспечения, чем галлон частно—собственнического программного обеспечения» заявил Ричард Столлман; и оказался в этом совершенно прав — чудовищное перепроизводство софта приводит к тому, что из ста коммерческих программ до прилавков доходят от силы 10, а через 3—4 года и эти десять тоже нигде не купишь. Эволюция компьютерного железа делает все вообще коммерческие программы абсолютно непригодными к употреблению через 7—8 лет после их написания.

Напротив, свободная программа живет вечно, будучи доступна с сети на миллионе фтп—сайтов; а при необходимости (замене операционной системы или компьютерных причиндалов) ее нужно лишь перекомпилировать и она опять заработает. Даже и пол—пинты свободного программирования для человечества делают гораздо больше для человечества, чем тридцать галлонов программирования частно—собственнического.

Не говоря уже о том, что «прогресс» (как и измеряемый литражом программ, так и прогресс просто) далеко не всеми толкуется однозначно. Можно доказать, что «прогресс» от первобытного строя к Современности заключался в постоянном ухудшении условий бытия, постепенной и неуклонной эрозии творчества и свободы. Можно доказать, конечно, что угодно, но формула «прогресс любой ценой» (ценой творчества и свободы) довольно сомнительная.

Сторонники копирайтов утверждают, что плата за интеллектуальную собственность есть единственный способ экономической поддержки свободного творчества; но это совершенно не так. Культура существовала десятки и сотни веков без всяких копирайтов; если отказаться от пресловутого фаллогоцентризма, то ясно, что творческая и духовная жизнь была на протяжении этих веков ничуть не менее интенсивна, чем сейчас. Даже и сейчас (несмотря на колоссальное давление со стороны индустриальных, финансовых и бизнес—кругов) фундаментальная наука финансируется из источников, никак не связанных с интеллектуальной собственностью; большинство форм искусства, от живописи и поэзии до макраме и балета — тоже. Применение заимствованной из поп—музыки экономической модели в большинстве областей культуры привело бы к немедленному уничтожению всей вообще там интеллектуальной жизни. «Негативланд» и Лессиг утверждают, что то же самое происходит и там — фильме, поп—музыке, программировании — где эти механизмы задействованы.