Афёры с фальшивыми деньгами. Из истории подделки денежных знаков - Вермуш Гюнтер - Страница 22

Наполеоновские фабрики фальшивых денег

Летом и осенью среди бурно разросшейся неухоженной зелени можно было рассмотреть только верхний этаж небольшой виллы, которая находилась невдалеке от Монружа, южного пригорода Парижа. Только старики могли припомнить, что когда-то она принадлежала состоятельному господину и в те времена вокруг нее был разбит небольшой парк, за которым с любовью следил садовник, дружелюбный невысокий человек. С 90-х годов дом стоял пустой, закрытыми были и ворота сада.

Кому-то все-таки показалось, и он не преминул сообщить куда следует, что в доме началась новая жизнь. Этот кто-то, прогуливаясь как-то погожим вечером, заметил свет за завешенными окнами, а потом расслышал и звуки, напоминающие стук. Дом будто бы оживал. Однако проходили недели и месяцы, но дом и сад оставались прежними. Видели нескольких мужчин, заметили карету, которая пару раз проезжала поблизости. Старая женщина, работавшая на огороде, видела и кучера и готова была поклясться, что разглядела у него копыта. При этом она истово крестилась.

Постепенно все больше людей целыми днями сплетничали о шуме в покинутом доме. Однажды летом 1811 года несколько жителей явились в жандармерию, чтобы рассказать о делах, творящихся на подозрительной вилле. Конечно, они не верят, чтобы там поселился сам сатана, но все равно что-то неладно. К тому же еще не была забыта история Луи Мандрэна и его банды, которая занималась фальшивомонетничеством.

Жандармы усмехались: «Шли бы вы по домам. Дом в полном порядке». Там работают люди и по поручению правительства ведут определенные изыскания.

Что в этой информации соответствовало действительности, так это то, что действительно в доме выполнялось правительственное задание. «Изыскания» же в просторечии назывались фальшивомонетничеством.

Домик в Монруже был фабрикой фальшивых денег, принадлежащей Наполеону Бонапарту. Первая продукция фабрики – банковские билеты венского банка. Необходимый исходный материал был заготовлен в Вене, пока она была под властью Наполеона в 1805 году. Поставки банковских билетов на светло-серой бумаге, однако, были скоро остановлены, так как 2 апреля 1810 г. Наполеон женился на Марии-Луизе, дочери австрийского императора. И все-таки немногочисленные партии фальшивок дошли до Австрии.

Когда бдительные жители Монружа явились в жандармерию, фабрика работала над куда более объемным заказом: подделывались русские ассигнации.

Война с Россией самое позднее в конце 1810 года была решенным делом. Царь Александр I 26 декабря 1810 г. пишет своей сестре Екатерине: «Кажется, прольется новая кровь. Я по крайней мере сделал все, что было в человеческих силах, чтобы это предотвратить». 23 июня 1812 г. наполеоновские войска переправились через Неман. Начался русский поход властолюбивого корсиканца.

Оборудование типографии из Монружа было перевезено в Варшаву, где вскоре было запущено новое производство фальшивых денег. Позднее, после падения Москвы, его филиал был создан в одном полуразрушенном здании на Преображенском кладбище, которое в то время находилось за городом. Очевидно, существовал и еще один филиал непосредственно в Москве. Некий К. Мартене, офицер русской армии, участник отражения французской агрессии, писал в своем дневнике: «Когда мы ехали по улицам второй столицы России, в одном из полу сгоревших домов мы нашли хорошо оснащенную фабрику фальшивых денег со всем необходимым: машины, инструменты, а также массу готовых ассигнаций. Они были сделаны настолько искусно, что отличить от настоящих денег их было просто невозможно».

Здесь кроется небольшая загадка. Знал ли Наполеон о двух типографиях в Москве и под Москвой? Или это творчество на свой страх и риск французских офицеров?

Склад изготовленной в Монруже (и, наверное, в Варшаве) «продукции» располагался в Вильно. Но маркиз Коленкор, главный придворный конюшенный Наполеона, в своих воспоминаниях поделился с нами впечатлениями о том, как возвращающийся в Париж император с отчаянием воспринял известие о сдаче Вильно, его последнего бастиона в России. «С неописуемым нетерпением он ожидал приезда и доклада герцога Бассано (Г.Б. Марэ, наполеоновский министр иностранных дел). В первую очередь он хотел знать, удалось ли уничтожить фальшивые русские банкноты, хранившиеся в Вильно. «От наших людей можно ожидать, что они вполне могут забыть об этом, – говорил мне император. – Они могут и перепоручить это дело кому-нибудь, кто в поисках наживы может пустить их в оборот. Было бы неприятно, если в руки русским что-нибудь попадет». Он добавил, что от некоторых частных лиц знает, что после его проезда через Вильно эти банкноты были поделены, и это его беспокоило». Наполеон, вероятно, планировал пустить фальшивые деньги в обращение в качестве оккупационных денег только тогда, когда он был бы уверен в победе.

Ассигнации, преимущественно достоинством в 25 рублей, но были и 50-рублевые, крупными партиями поступили в обращение. Они были сделаны весьма тщательно, хотя не обошлось и без ошибок. Так, на некоторых экземплярах было напечатано «государственная» вместо «государственная» или «холячей» вместо «ходячей».

Когда впоследствии русское правительство изъяло из обращения все 25– и 50-рублевые ассигнации, выяснилось, что в ходу было 70 млн. рублей фальшивых денег.

Мы подошли к важному рубежу, отделяющему раннюю историю фальшивых денег от современной. Уже в XIX веке начинается своеобразное соревнование: государство стремится использовать технический прогресс, чтобы с большим успехом изготовлять фальшиво-надежные банкноты. В свою очередь, частные фальшивомонетчики тоже не стоят на месте, в духе технических новшеств развивают собственные технологии, чтобы надежно фабриковать фальшивые деньги. Критерием подлинности банкнот в конечном итоге становится бумага. Но и он ненадежен. Поль Эдель, французский эксперт в области фальшивых денег, уже в конце XIX века писал, что равнодушие общественности играет на руку фальшивомонетчикам. А что касается экспертизы бумаги, из которой сделаны банкноты, то его полный горького юмора совет состоит в том, что лучше всего сначала сжечь деньги, а потом анализировать пепел.

И еще одно достойное внимания обстоятельство. Частные фальшивомонетчики постоянно расширяют поле деятельности. И в настоящее время не проходит и года, чтобы за решетку не попало несколько десятков фальшивомонетчиков, а это лишь вершина айсберга. Но нельзя габывать, что фальшивомонетничество расцветает пышным цветом и на государственном уровне. Сегодня, правда, используются более совершенные методы. Цель, к которой веками стремились цезари, Аларих II, Филипп IV и сотни их коллег, современников и потомков, – облегчить кошелек простых людей, реализуется сейчас гораздо проще и в куда больших масштабах. Конечно, сегодня это называется не слишком прозрачным словом – «инфляция». Но и международные аферы с бумажными деньгами, приводимые в движение от лица государства, достигли в XX веке такого размаха, что Фридрих II или Наполеон предстают неумейками-любителями.