Безымянное семейство (с иллюстрациями) - Верн Жюль Габриэль - Страница 12

12

Тут нотариус обратился к молодому человеку.

— Вас, сударь, не побеспокоит чтение стихов? — спросил он с улыбкой.

— Нисколько, — ответил пассажир.

— Речь идет об одном стихотворении, которое мой клерк сочинил, чтобы принять участие в конкурсе «Дружественной лиры». Эти мальчишки за все берутся, ничего не страшась. Ну, юный поэт, опробуй-ка свою вещь, как говорят артиллеристы!

Лионель, несказанно обрадовавшийся, что у него есть теперь слушатель, который, быть может, окажется снисходительнее мэтра Ника, достал из кармана свой голубой листок и начал читать:

БЛУЖДАЮЩИЙ ОГОНЬ

Сей сказочный огонь неуловимый,Он в темноте является всегда,Он манит по ночам неудержимо,Ни на песке, ни на морской равнинеНе оставляя за собой следа.Тот огонек всегда готов угаснуть,То синий он, то беловатый он,Узнать его вам хочется ужасно.Но будете ловить его напрасно...А ну, поймай блуждающий огонь!

— Да, — сказал мэтр Ник, — попробуй-ка словить его и посадить в клетку! Продолжай, Лионель!

Лионель стал читать дальше:

А говорят (но только мало веры),Что это газ идет из-под земли...Мне ж думается — то другого мира,Светя нам с Ориона, Веги, Лиры,Огонь на Землю звезды принесли.

— Да уж, тебе лучше знать, мой мальчик, — покачал головой мэтр Ник. — Уж это дело твое!

Лионель продолжал:

Но может, то — дыханье джинна,Иль домового на губахИскрится, делаясь незримым,Едва пробудится долинаВ веселых утренних лучах!Иль то приходит привиденьеИ светит тусклым фонарем,Когда на кровлю винодельниСадится в сумраке вечернемВ луны сиянии скупом.А может, светлая душаБезумной мается девицы —Судьба была нехороша —И бродит в поле не спешаПокоя ищущая жница.

— Прекрасно! — сказал мэтр Ник. — Надеюсь, ты уже покончил с метафорами?[94]

— О нет, мэтр Ник! — ответил юный клерк.

И продолжал:

Быть может, отблеск свой миражОставил в мареве дрожащем,Иль кончился грозы вояжИ то финальный был виражПоследней молнии погасшей.Не от болида ли то след —С ним то же, что с Икаром сталось...В полете в воздухе был твердИ светел, но его уж нетИ даже искры не осталось.Иль, уделив полям вниманье,Скользнув по краю, бороздой,То луч полярного сияньяПорхнул, невластный осязанью,Подобно бабочке ночной.

— Что вы думаете об этой стихотворной чепухе, сударь? — спросил мэтр Ник у попутчика.

— Я думаю, сударь, — ответил тот, — что ваш юный клерк наделен недюжинным даром воображения, и мне любопытно узнать, с чем еще он может сравнить свой блуждающий огонь.

— Так продолжай, Лионель!

Лионель слегка зарделся, услыхав похвалу молодого человека, и уже более звучно прочел:

А может, в час успокоенья,Когда живые видят сны,Здесь стяг свой — символ примиреньяДля всех, нашедших погребенье,То водружает Ангел тьмы!

— Бррр! — мэтра Ника передернуло.

Иль в час полуночный и темный,Когда творятся чудеса,Земля из глубины безмолвнойСигнал свой снова шлет условныйВ непознанные небеса.Иль то морских мерцанье вод —Сих духов ночи вод нетленных —Через пространств обширный сводНам в небе указует входВ врата огромнейшей Вселенной.

— Браво, юный поэт! — воскликнул попутчик.

— Да, недурно, недурно! — добавил мэтр Ник. — И откуда, черт возьми, Лионель, ты все это берешь!.. Это конец, я полагаю?

— Нет, мэтр Ник, — ответил Лионель и еще более звонким голосом продекламировал:

Но в сердце, девушка, коль метитТебе, мигая, что влюблен,Пусть не тебя, других приветит,Ты ж берегись его: он светит,Он светит, но не греет он.

— Ага, вот и девушки! — вскричал мэтр Ник. — Я бы очень удивился, если бы в эти анакреоновы[95] созвучия не было подпущено немного любви! Что ж, оно и понятно в его возрасте! Как вы думаете, сударь?

— Ну разумеется, — ответил попутчик, — и я думаю, что...

Но молодой человек не договорил, завидев вдруг группу людей, стоявших у обочины дороги. Один из них сделал вознице знак остановиться.

Том придержал лошадей, люди приблизились к карете.

— Это, кажется, господин Ник? — сказал один из субъектов, вежливо приподняв шляпу.

— А, господин Рип! — ответил нотариус, а про себя добавил: «Черт возьми! Надо быть начеку!»

К счастью, ни мэтр Ник, ни его клерк, ни Том не заметили, как изменился в лице незнакомец, когда было произнесено имя Рипа. Он внезапно побледнел, но не от страха, а от ярости. У него явно возникло желание броситься на этого человека. Однако он отвернулся и усилием воли взял себя в руки.

— Так вы едете в Лаваль, господин нотариус? — снова заговорил Рип.

— Как видите, господин Рип. У меня там дела, мне придется потратить на них несколько часов. Но я рассчитываю сегодня же вечером возвратиться в Монреаль.

— Понятно.

— А что вы здесь делаете со своими людьми? — спросил мэтр Ник. — Как всегда, в засаде, по заданию правительства? Вы уже столько изловили этих злодеев! Но увы! Сколько их ни хватай, они плодятся, как кролики! Воистину уж лучше бы им всем сделаться честными людьми!

— Ваша правда, господин Ник, но у них нет к этому призвания!

— Призвания! Вы шутник, господин Рип! Уж не напали ли вы на след какого-нибудь преступника?

— Для кого — преступника, для кого — героя, — ответил Рип. — Все зависит от точки зрения!

— Что вы хотите этим сказать?

— Что есть сведения о нахождении на острове знаменитого Жана Безымянного...

— Ах, этого знаменитого Жана Безымянного! Надо же! Патриоты возвели его в герои, и, говорят, не без оснований! Но, как видно, Ее Величество придерживается иного мнения, раз полицеймейстер Джильберт Аргал пустил вас по его следу!

— Именно так, господин Ник!

— И вы говорите, что этого таинственного мятежника видели на острове Монреаль?

— По крайней мере, так утверждают, — ответил Рип, — хотя я начинаю сомневаться в этом!

вернуться

94

Метафора — оборот речи, в котором свойства одного предмета перенесены на другой на основании их общих признаков.

вернуться

95

Анакреон, правильно Анакреонт (570—478 гг. до н. э.) — древнегреческий поэт.