Священник в 1839 году - Верн Жюль Габриэль - Страница 11

11

Братья переглянулись и, вооружившись кольями, выбежали из дома. Входная дверь, жалобно скрипнув вслед уходящим, повалилась навзничь.

Глава VII

Спасение путешественника, на которого напали бандиты. — Добрый человек решает помочь семье.

Матюрен Эрве, заснувший было, пока поутихла боль, очнулся из-за шума. Движение доставило ему новую боль и новые страдания.

— Жанна, Жанна, мне больно, мне холодно! Что там случилось?

Ветер безжалостно продувал хижину насквозь. Она вся шаталась и дрожала под сильными порывами.

— Укройся, отец. Погода очень плохая, но Бог убережет нас от еще больших испытаний.

— Братья ушли?

— Да, отец, да. Они услыхали чей-то крик и пошли туда. Только бы с ними ничего не случилось. Довольно уж с нас. Тебе холодно? О! Как медленно тянется время! Мама, ты не слышишь? Они не возвращаются?

— Нет, — сухо ответила Катрин. — Ничего не видно: дождь, ветер. О мой Бог!

Но тут вошел промокший до костей Жан.

— Мы спасли его, он жив.

— Кто?

— Путешественник. Пьер тащит его тележку. Вот он. О, мерзавцы!

На пороге появился мужчина лет пятидесяти в изодранной и испачканной грязью одежде. Его дорожный костюм безвозвратно погиб; широкий плащ, подбитый мехом куницы, теперь едва прикрывал колени.

— Огня! Ради Бога, огня! Могу ли я обогреться у вас? Ах, негодяи! — Голос его дрожал.

— Огня?

Не обращая внимания на происходившее вокруг, мужчина прямиком направился к очагу, но вдруг замер. В трубе гудел ветер. Бедняга понял, что здесь ему могут предложить что угодно, только не желанное тепло.

— Здесь нет огня… Да где же я нахожусь?

Он, наконец, осмотрелся. Убожество и нищета, бросившиеся в глаза, затмили его собственные невзгоды.

— Простите, добрые люди, что побеспокоил вас. Ворвался так бесцеремонно. Это все от страха. Я обязан жизнью двум юношам, пришедшим мне на помощь. Они ведь здесь живут, не так ли?

В этот момент вошел Пьер. Он привязал лошадей тут же, у двери: другого места попросту не нашлось.

— Добро пожаловать, месье, — проговорила Жанна. — У нищих нет ни замков, ни запасов. Дверь открыта каждому. Будьте как дома. То немногое, что есть у нас, да будет вашим.

Неизвестный с удивлением посмотрел на ту, что ответила ему столь просто и душевно.

Жанна хлопотала о чем-то, ее брат помогал, чем мог, а Матюрен Эрве, собравшись с силами, чтобы не напугать стонами гостя, делал знаки жене: мол, подай ему стул, на котором сидишь, единственный приличный стул в их лачуге.

Катрин меж тем не шевельнулась. Ничто не в силах было возбудить в ней интерес.

— Катрин, поднимись… видишь же…

Незнакомец взглянул на Катрин, затем на Матюрена, заметив, что глаза его грустны и полны страдания.

— Не беспокойтесь, пожалуйста, не беспокойтесь, люди добрые. Незваный гость не доставит хлопот своим спасителям. Как мне отблагодарить вас?

— Месье, — произнес Жан, — отдыхайте. Вы перепугались и, должно быть, сильно устали. Давно ли на вас напали?

— Нет, друзья мои, однако я уже давно беспокоился. Что-то внушало мне подозрения.

— Дороги нынче пустынны!

— Да, и это лишь усиливало мои опасения. Из Нанта я выехал сегодня утром. Как только миновал предместья, встретил безобразно одетую женщину, которая попросила подвезти ее. Дескать, неотложные дела велят ей прибыть в N… Говорила, что будет мне очень благодарна. Я взял ее с собой. Однако доверия она не внушала: ее взгляд меня пугал. Женщина пристроилась сзади, и мы пустились дальше. Я то и дело поглядывал на нее в окошечко. Дороги здесь и так дурны, а в это время года и подавно. Моя лошадь спотыкалась на каждом шагу. Тут — канава, там — камень. И вдруг я заметил, что женщина будто бы подает знаки кому-то, чтоб он не приближался.

Я забеспокоился не на шутку. Сделал вид, что выронил из окна корзинку, и попросил женщину подобрать ее, а сам выглянул, чтобы убедиться, сошла ли она. И когда моя пассажирка спускалась, то я заметил под платьем мужские брюки. Сомнений больше не было. Я погнал лошадь, она пустилась галопом. Послышался свист. Я ускорил бег, ожидая погони. Позади бежали две женщины. Одна из них — мне знакомая, о которой я уже точно знал, что это мужчина, другая, похоже, и впрямь женщина. Они догоняли.

На одном из поворотов моя лошадь споткнулась, и бандиты набросились на меня. Я закричал, позвал на помощь. К счастью, двое смельчаков прибежали на зов, а разбойники дали деру. И вот теперь я ваш гость…

— Почему же мужчина переоделся женщиной? Не лучше ли было подослать к вам настоящую?

— Я уже думал об этом. Полагаю, что разгадка проста: ведь пассажир должен был по дороге напасть на меня, а сделать это мог лишь мужчина. С другой стороны, мужчину я, возможно, поостерегся бы взять с собой, а женщине вряд ли отказал бы.

— Верно. Бог вас уберег, месье, — сказала Жанна.

— Благодарю, милое дитя мое. Рассказывают ли в этих местах о разбойниках, ворах, убийцах?

— О нет, месье! — отвечала девушка. — Какой смысл им тут пробавляться? Поживиться, право слово, нечем.

— Край глухой, и то правда. А вы не знаете этих мерзавцев? Может, приходилось когда-нибудь видеть?

— Никогда, месье, — отозвался Жан.

— Вы, кажется, очень страдаете, — обратился незнакомец к Матюрену Эрве.

— О, мой отец очень болен, — ответила за него Жанна. — Хотел залатать крышу, а она обрушилась на него. У отца повреждена нога.

— Ужасно! Вы послали за доктором?

— Кому нужны нищие! Кто захочет ехать так далеко? Да и погода не для путешествий.

Во время разговора Пьер поглядывал вокруг с явным равнодушием: казалось, происходившее нагоняло на него скуку. Катрин, сидя рядом, тихо спросила у сына:

— Кто этот господин? У него вид богатого человека. Неужели он ничего не даст тебе за труды?

— Откуда я знаю? — Пьер пожал плечами.

— Нужно объяснить ему, как мы несчастны и бедны.

— Только не это. Я ничего не буду просить.

— Как хочешь. Куда он направляется?

— Понятия не имею. Думаешь, я буду тратить время, слушая его россказни?

— Пьер, мои вопросы тебя раздражают?

— Нет, мама, но мне очень скучно. Терпения не хватает. Нужно уезжать отсюда, так больше нельзя, это равносильно смерти.

Приезжий сразу понял все, что происходит в этом доме. Не нужно быть искушенным психологом, чтобы раскусить характер Катрин: вот уж у кого все на лице написано.

Самому гостю было лет пятьдесят. Красивое, открытое, честное лицо, одно из тех, что привлекают внимание с первого взгляда. Такие люди прямо идут к своей цели, принимая добро и отвергая зло, безошибочно отличают настоящую нищету от напускной, помогая жертвам первой и выводя на чистую воду притворщиков. Несчастье и порок часто ходят рядом, уживаются бок о бок, словно дитя разврата и законный ребенок. Мало кто наделен даром отличать одно от другого. Наш новый знакомый относился к той части человечества, которая не только чутко реагирует на обман, но и не скупится на милостыню, на доброе слово.

Месье Дорбей, так звали гостя, был удивительный человек. Вместе с богатством судьба одарила его и способностью тратить деньги во благо страждущих.

Не тратя время даром, он всегда путешествовал, приходя на помощь тому, кто в ней нуждался. Обиженные судьбой встречали его со слезами на глазах и, провожая, тоже плакали, но это были уже слезы благодарности. Кто не знает цену таким слезам!

И вот судьба снова привела месье Дорбея туда, куда он и стремился. Но теперь помочь несчастной семье наш путешественник стремился не только из любви к добрым делам — им двигала еще и благодарность к своим спасителям. Такой долг не окупается в раз. Его оплачивают всю жизнь, тем более тогда, когда герои и не думают о благодарности.

Месье Дорбей успел разобраться в отношениях между членами семейства. Он сразу почувствовал холодноватую близость между Пьером и его матерью, не любивших, но понимавших друг друга.