Палач - Белгородский Юрий - Страница 1

Белгородский Юрий

Палач

Юрий Белгородский

ПАЛАЧ

Аникин работу свою считал хотя и простой, но очень ответственной. Сам тоже был человек простой, "от сохи", как он любил выражаться, и поэтому признавал простые правила жизни и поведения.

В пище он был неприхотлив, очень уважал наваристый украинский борщ, который ему чуть ли не ежедневно готовила жена, к работе относился серьезно, хотя частенько приходилась задерживаться до утра, что было довольно утомительно. Форму свою содержал в порядке: сапоги всегда до блеска начищены, непременно свежий подворотничок, для чего в сейфе вместе с оружием держал иголку с ниткой и чистое полотно.

Вот и сегодня, усталый, но вполне довольный собой, на исходе ночи или, скорее, в начале раннего утра, он вылез из машины, развозившей сотрудников по домам и, подгоняемый солеными шутками в свой адрес и жены, отправился домой.

Там его ждала заботливо укутанная одеялом кастрюля с еще горячим борщом и бутылка с белой головкой. Аникин налил полный стакан, выпил и съел тарелку борща. Потом полез в теплую постель и стал обнимать жену.

В это же самое время (конечно, если учесть релятивистскую сущность и обратимость пространственно-временной структуры) двое молодых ученых обсуждали предполагаемый ход задуманного ими эксперимента. Это тоже происходило поздней ночью или, скорее, ранним утром, и такое позднее время объяснялось тем, что заведующий лабораторией вот-вот должен был приехать из отпуска, а им хотелось провести некие незапланированные и никем не санкционированные этапы эксперимента.

Более молодой и более горячий быстро расхаживал по лаборатории и в чем-то убеждал по всей видимости не вполне убежденного друга.

- Уверяю, тебя, Семен, никакого риска. Сам посуди. В архиве ты сам видел в личном деле: "Погиб при исполнении служебных обязанностей". Но поскольку нет никаких сведений о месте захоронения, а есть косвенные свидетельские показания, что похорон не было, скорей всего с ним расправились так же, как и с тысячами других сотрудников. Это же живые свидетели преступлений.

Его собеседник пригладил роскошную ассирийскую бороду.

- Если нет риска, почему не подождать шефа?

- О чем ты говоришь, - замахал руками младший. - Ты же сам знаешь, что сейчас налицо самые благоприятные обстоятельства. Все говорит о том, что данная точка пространственно-временного континуума вот-вот подойдет к пучности квазивременной структуры и лам сам бог велел провести эксперимент. К тому же прецедент уже был. Помнишь ту лошадь?

- Бога нет, - Крис, - вздохнул Семен. - А этот Аникин все же не лошадь, а человек. А на транспортировку человека нечего и думать получить разрешение.

- Давай сделаем так, - сказал Крис. - Внедрим в его окружение камеру-передатчик. Ведь мы не знаем даже, что у него за обязанности в этих "органах".

- Ну, ладно, - сдался наконец Семен. - Внедрим. Хотя, я думаю, у него скорей всего какая-то незначительная работа, бумажки где-нибудь перекладывает и подшивает.

- Возможно, возможно, - быстро согласился Крис. - Но вот и интересно понаблюдать за таким средним человекам, простым исполнителем, чтобы понять все, что случилась в те годы.

Ни Аникин, ни его жена не услышали, как зашевелилась повешенная на спинку стула гимнастерка хозяина, втянулась куда-то невидимым потоком и сама стала невидимой, а через некоторое время вернулась на прежнее место. И лишь только очень внимательный взгляд определил бы, что одна из пуговиц на ней немного отличается от остальных.

Аникин пошел на работу только после обеда. На этот раз Крис и Семен имели возможность визуально последовать за ним.

На экране хроновидеомонитора видно было, как Аникин подошел к мрачному зданию из красного кирпича, прошел через несколько дверей. Почти в каждой из них у него проверяли документы. По пути он то козырял встречающемуся начальству, то на ходу перебрасывался шутками с людьми, равными ему по рангу.

Затем освещенность экрана изменилась. Аникин начал спускаться в подвал, видимо, там находилось его рабочее место.

Наконец, он по темному коридору вошел в помещение, освещенное одной голой лампочкой. Из мебели в ней был только стул, тумбочка и стоявший в углу железный сейф.

Гремя ключами, Аникин отпер сейф, вынул оттуда пистолет, толстую амбарную книгу, плюхнул ее на тумбочку. Затем достал непочатую бутылку водки и стаканы, задвинул их в тумбочку. Покончив с этим, он расположился на стуле и стал чистить пистолет.

В другой точке пространственно-временного континуума Крис и Семен обсуждали поведение наблюдаемого.

Крис склонялся к мысли, что их подопечный готовится к стрельбам в тире. До этого они не могли его наблюдать в служебной обстановке. Шеф, иначе заведующий лабораторией, запретил внедрять из хронокапсулы какие-либо предметы, в том числе и хроновидеокамеру.

Семен сказал:

- Он, наверное, служит в охране какого-то объекта.

Крис ответил:

- Что-то не видно никакой секретной техники в этом доме.

Семен только пожал плечами. Ему уже надоело наблюдать за Аникиным, который, посвистывая" не спеша собирал оружие.

И тут в помещение вошел еще один человек и, судя по тому, что Аникин поспешно вскочил со стула, рангом повыше.

- Ну, как дела, Аникин?

- Нормально, товарищ майор.

Майор оценивающе осмотрел Аникина с головы до ног.

- Как самочувствие?

- В порядке.

- Выдали для поднятия духа? - он сделал большую козу из пальцев.

- А как же! - расплылся в улыбке Аникин. - Может, желаете?

Майор для приличия подумал некоторое время, потом уселся на единственный стул. Аникин стоя разлил водку, достал из свертка заранее нарезанные ломти хлеба и сала.

- Со здоровьичком, товарищ майор, - поднял он стакан.

Майор не спеша вылил, крякнул, и, пережевывая крепкими зубами закусь, сказал:

- Сегодня у тебя, Аникин, важное задание.

Аникин вопросительно поднял брови.

Майор покрутил головой, издал неопределенный смешок.

- Такая птица залетела, такая птица, - поднял он указательный палец вверх. - Так что мне приказано понаблюдать за исполнением.

Не спеша они допили водку, Аникин убрал бутылку и стаканы. Потом уважительно посмотрел на майора и спросил:

- Как там ваша дочка? Выздоравливает?

У майора потеплел голос:

- Да, уже лучше. Жар опал, теперь будет поправляться. - Он помолчал. Больно было смотреть, как она мечется в бреду, вся мокрая, горячая от температуры.

Аникин сочувственно покивал головой.

В это время за дверью забухали шаги и раздался стук. Двое конвойных ввели человека среднего роста, коренастого, с большими залысинами. Кожаная куртка на груди распахнута, руки за спину.

Майор многозначительно глянул на Аникина, не сводившего взгляда с арестованного.

Кривоногий скуластый сержант откозырял и протянул Аникину лист бумаги. Тот внимательно прочитал его и показал рукой арестованному, что надо стать к противоположной стене. Подконвойный сделал несколько шагов и повернулся к ним лицом.

- Не туда, не туда, - рассердился Аникин и снова показал рукой.

Арестованный переместился ближе к середине стены, туда, где внизу, к отверстию, забранному решеткой, сходились желобки, пробитые в бетонном полу.

Майор кивнул головой конвою:

- Можете идти.

Снова забухали сапоги по бетонному полу, лязгнула обшитая железом дверь и наступила тишина.

Аникин раскрыл амбарную книгу и опросил:

- Фамилия?

Человек в кожанке удивленно глянул да него и сказал:

- В сопроводиловке все написано.

Аникин начал было накаляться, но, глянув на безразлично глядящего в сторону майора, засопел и молча стал делать записи в журнале.

Потом коротко бросил:

- Снимите тужурку.

Коренастый пожал плечами и молча снял кожанку. Под ней обнаружилась порванная во многих местах и вся в красных пятнах рубаха.