Исповедь соперницы - Вилар Симона - Страница 119

Я вышел. У церкви все еще толпились какие-то люди, доносился сердитый голос священника, требовавший, чтобы они расходились восвояси.

Первым делом я направился к коновязи. Моро положил мне голову на плечо и шумно вздохнул. Я ласково потрепал его по холке.

— Что, брат, беспокойная вышла ночка? Ну, ничего, скоро снова в дорогу. Нам с тобой не привыкать.

Я пока еще не представлял, куда направлюсь. Ригины нет в Норфолке, а в этих краях мне больше не у кого искать пристанища.

Граф появился из церкви только тогда, когда из Гронвуда прибыли его люди. Их было множество — конные ратники, погонщики мулов, запряженных в крытые носилки, несколько женщин-прислужниц. Эдгар велел им ждать, а сам направился к дому священника, но не решился войти — стоял, ожидая, пока прислужницы помогут леди Гите собраться и привести себя в порядок.

Но вот появилась служанка с девочкой на руках. Малышка уже проснулась, вертела головкой и забавно позевывала. Однако, завидев Моро, просияла улыбкой:

— Лошадка с пятнышком!

И стала вырываться, требуя, чтобы ее пустили к коню. Выходит, не я один безраздельно отдал сердце своему вороному. И я невольно улыбнулся, наблюдая, как эта кроха безбоязненно тянется к Моро.

В этот миг на пороге дома священника появилась леди Гита. Эдгар рванулся было к ней, но замер, не решаясь ступить дальше ни шагу. Женщина была с головы до ног укутана в темное покрывало и передвигалась неловко, слегка припадая на одну ногу. Но голова ее была гордо поднята

Приблизившись к Эдгару, она припала к его груди. В этом движении было все — и прощение и нежность. Даже у меня навернулись на глаза слезы, и пришлось отвернуться

Внезапно я услышал его голос, окликающий меня:

— Сэр Гай!

Они оба — Эдгар и Гита — смотрели на меня. Наконец Эдгар проговорил:

— Сэр рыцарь, от всего сердца я прошу вас быть моим…

Они переглянулись.

— …Нашим гостем. Мы просим вас принять наше приглашение в замок Гронвуд Кастл.

Никто лучше меня не знал, чем это им грозит. Не произнеся ни слова, я отрицательно покачал головой.

— Ради всего святого, — настаивал Эдгар. — Это лишь малая толика того, чем мы вам обязаны.

Они вновь переглянулись, как дети. И я не выдержал. Мои глаза заволокло слезами. Можете сколько угодно зубоскалить над моей слабостью, но мне понадобилось не меньше минуты, чтобы совладать с собой.

Кто-то принял у меня Моро. Рядом, на руках у одной из женщин, беспечно лепетала маленькая Милдрэд. Подали приготовленный для леди Гиты паланкин. Я видел, как она, прихрамывая, направилась к нему. Но тут ее силы исчерпались — и она в беспамятстве осела на руки Эдгара.

На графа страшно было смотреть, такая мука отразилась на его лице. Я же кинулся к хлопотавшим около бесчувственной женщины людям, стал объяснять, чтобы оставили ее пока в покое. Я понимал, что случилось. Такой обморок, вызванный сильным потрясением, чаще всего переходит в сон. А сон ей сейчас необходим. Он смягчит шок.

Глава 13.

АНСЕЛЬМ.

Март 1135 года.

Я никогда не видел Бэртраду в подобном состоянии — плачущая, цепляющаяся за полы моей одежды, умоляющая. Ее взгляд выражал такой страх, что казался безумным.

— Преподобный отче… Святой отец!.. Защитите меня!..

Видит Бог, я и сам был напуган, когда графиня вместе с Гуго на исходе ночи неожиданно явились в мою загородную резиденцию. Вдвоем — а ведь выехали они отсюда целым отрядом.

Но я не стал спрашивать, куда девались остальные, и без того было ясно, что хороших новостей ждать не приходится. Я видел, что творится с графиней, видел Гуго, которому пришлось ехать лежа поперек крупа собственной лошади, в седле которой сидела Бэртрада. Когда же он сполз на землю и встал на ноги, я заметил, что его штаны пропитались кровью, а в сапоге хлюпает.

— Замолчи, Бэртрада! — прикрикнул он на голосящую графиню.

Гуго был взбешен и явно нуждался в помощи лекаря.

Я велел верному человеку проводить обоих в отдаленный флигель. Меня и самого трясло, но я не подал виду и приказал без промедления позвать монастырского лекаря брата Колумбануса. Сей монах не из болтливых, а поскольку он из саксов, то плохо понимает нормандскую речь. Мне же не терпелось узнать, что все-таки произошло, хотя уже и было ясно — задуманное нами не удалось.

Во флигеле Бэртрада, забившись в угол, продолжала рыдать. Гуго, оголив поджарый зад, лежал на скамье, а брат Колумбанус обрабатывал рану — не столь и опасную, но, видимо, доставлявшую рыцарю немалое беспокойство. Однако он довольно подробно поведал мне обо всем, что произошло в охотничьем домике графа.

Слушая его, я мрачнел все больше и больше. Казалось бы, мы продумали все до мелочей, но увы — человек волен предполагать, а располагает Всевышний. Ибо как иначе объяснить то, что именно в эту ночь среди безлюдных фэнов неожиданно объявился рыцарь-крестоносец. По словам Гуго, он налетел на его людей, как истребляющий смерч, бился со сверхчеловеческой ловкостью, сумел освободить Эдгара, а затем они вдвоем с графом устроили настоящую кровавую баню перед подожженным любовным гнездышком.

О том, что спаситель Эдгара принадлежал к крестоносцам, Гуго определил по боевому кличу «Босеан!». Однако в том, что он поведал, было и кое-что утешительное. Из всех, кто прибыл на озерный остров, спастись удалось только Гуго и леди Бэртраде, остальные же были убиты на месте, и теперь графу не у кого выведать, кто организовал ночной набег. В том, что ни один раненый в бою не уцелел, Гуго был совершенно уверен — крестоносцы никогда не оставляют поверженного врага в живых. Их долголетняя выучка требует разить насмерть и наносить удары в такие места, чтобы противник умер как можно быстрее.

Я вздохнул с облегчением и уже много спокойнее принялся расспрашивать Гуго, как развивались события до появления загадочного незнакомца. Тут-то и выснилось, что они с первых шагов допустили фатальную ошибку — не расправились с графом немедленно. Но леди Бэртраде пожелалось, чтобы Эдгар своим глазами увидел, как поступят с его девкой. Это были их счеты, к тому же, по уговору с Ральфом, Гиту Вейк должны были вернуть тому «такой, какой она и была». Забавная шутка графини, которая имела в виду то, что Гита не кто иная, как шлюха, которую используют все, кому не лень.

Упоминание о Ральфе меня встревожило. С самого начала меня донимали сомнения по поводу этого молодчика, а тут выяснилось, что именно он предупредил Гиту и Эдгара. Теперь все упирается в то, что он успел поведать графу до того, как на острове появились люди Гуго Бигода.

— Ральф также убит?

Гуго охнул и вцепился зубами запястье — брат Колумбанус как раз взялся стягивать нитью края глубокой колотой раны на его ягодице. Однако уже в следующий миг ухмыльнулся, и его зубы по-волчьи сверкнули из под светлых усов.

— Мне, видать, на роду было написано своей рукой лишить этого трубадура жизни. Заметил я его в дверях домика, когда мы еще подплывали к острову, но вряд ли он успел рассказать многое. Старина Ральф, хоть и не блистал умом, но должен был сообразить, что болтать не в его интересах. Он ведь сам увяз в этом деле по уши. И к тому же все еще рассчитывал заполучить свою саксонскую девку. Зачем ему чернить себя в ее глазах?..

Он опять охнул и поморщился. А мне пришло в голову, что Гуго Бигод — парень не промах. Когда человек в таком состоянии способен трезво рассуждать — на него можно положиться

— А чуть позже, — продолжал Гуго, — когда Ральф уже увозил в челноке Милдрэд…

— Дочь Гиты Вейк также была там?!

Он словно не услышал моего вопроса.

— …Когда уже они плыли в челноке, то лучшей мишени было не найти. А я лучник не из последних. Клянусь бородой Христовой, я собственными глазами видел, как светлое оперение моей стрелы торчало из-под лопатки Ральфа де Брийара. Он не упал, но плоскодонка пошла зигзагами, и вряд ли Ральф сумел после этого сделать больше двух-трех гребков, а сейчас наверняка уже отчитывается перед святым Петром за свои прегрешения. Для пущей верности следовало бы его добить, но тут эта белобрысая саксонка, точно фурия, вылетела с мечом из кустов. Бедняге Освульфу, что стоял подле меня, досталось так, что он только захрипел, но меч застрял в кости, и она не сумела его сразу освободить. Пришлось угомонить ее кулаком в висок… И с какой это стати она осталась на острове, а не удрала с Ральфом? Вот уж чисто саксонское тупоумие!