Ветер с севера - Вилар Симона - Страница 80

Эмма плохо понимала, что происходит вокруг, но отчаянно закричала, когда в нее вцепилось сразу несколько рук. С нее сорвали богатое ожерелье, скрутили за спиной и связали в запястьях ремнями руки, затем подняли и куда-то понесли. Она извивалась, пытаясь достать зубами волочащие ее руки. Потом ее с размаху швырнули в какое-то темное сырое помещение, она покатилась по земле и сейчас же, извиваясь, встала на колени.

Следом в дверной проем втолкнули Ролло. В отличие от Эммы у него были связаны руки и ноги, и он не сумел сразу подняться. Даны что-то кричали, стоя в дверях, но наконец тяжелая дверь захлопнулась, и послышался сдвоенный лязг задвигаемых засовов.

Эмма брезгливо огляделась. Они находились в каменном старом строении с сырым земляным полом. По всей видимости, это была та самая отдаленная и заброшенная башня. Над головой был потолок из брусьев, подпертый столбами, слышался скрип шагов – наверху кто-то был. Свет в помещение проникал через небольшое, забранное решеткой оконце. Сквозь него долетали плеск воды, какие-то дальние отсветы. Ролло все же сумел приподняться и теперь сидел, опираясь связанными за спиной руками о стену. Голову он откинул, и Эмма могла различить его залитое кровью лицо, утомленно закрытые глаза. Она вспомнила, как он бился с Гериком, и невольно поежилась, вновь испытав ужас, который только что пережила. Силы небесные – как могло выйти, что она волновалась за своего злейшего врага?!

Отвернувшись, Эмма поднялась и подошла к окну. Оно было невысоко от пола, – видимо, фундамент башни ушел в землю, – и девушка, привстав на носки, могла заглянуть в него. От башни углом тянулась каменная стена. Окрестности были залиты водами реки, тянуло тиной и гнилью. В стене виднелась зарешеченная арка, сквозь которую и прорвалась вода при поднятии уровня реки. На гребне шевелились силуэты стражников, свет костров играл на остриях их пик. Когда Эмма прижалась виском к краю проема, то смогла увидеть и мелькание огней в крепости. Слышались какие-то крики, визгливый с подвывом плач женщин и глухие удары топоров. Что-то происходило.

– Они готовят пролом в стене, чтобы поутру вынести через него тело Герика, – неожиданно проговорил Ролло.

Эмма вздрогнула от неожиданности и оглянулась. Не поднимая век, Ролло пояснил:

– У нас принято выносить умерших через пролом в стене, а не в дверь, чтобы они потом не нашли дороги обратно и не тревожили живых.

Эмма торопливо зашептала слова молитвы, но Ролло прервал ее.

– Ты молишься за упокой его души? – желчно спросил он.

Теперь он смотрел на нее, и взгляд его был сухим и жестким.

Эмма какое-то время молчала. Связанные за спиной руки затекли и стали ныть.

– Что они сделают с нами? – спросила она.

Ролло вновь прикрыл глаза, а затем поведал о замысле Гвармунда.

Девушка пришла в ужас.

– Выходит, лучше мне было согласиться стать женой ярла Герика?

Ролло усмехнулся.

– Да уж, но теперь из-за меня ты не сможешь изменить решение. Но чтобы ты, Птичка, снова не стала винить меня во всех своих бедах, скажу, что быть женой ярла Герика Злого – тяжкое испытание.

– Мне тоже это казалось, – тихо ответила девушка.

Тогда Ролло рассказал ей о судьбе прежних жен датчанина. Эмма слушала его, ужасаясь, но в то же время и удивляясь тому, что они мирно беседуют, по-прежнему оставаясь врагами, хотя ничто не послужило их примирению. Что ж, даже лиса не трогает зайца, когда они спасаются на одном бревне от паводка. Спасаются? Смешно сказать!

– Ролло, ради всего святого, надо что-то делать! – не выдержала девушка.

– Я знаю, – спокойно отвечал он. – Не торопи меня. Дай немного передохнуть.

Он сказал это так просто, что в душе Эммы ослепительно вспыхнула надежда. Однако, когда она огляделась, ее вновь охватило отчаяние. Массивные, как скалы, стены, забранное решеткой окно, за ним – водоем, также окруженный высокой стеной. За окованной железом дверью слышались голоса стражи, над головой поскрипывали брусья под ногами датчан. Выхода не было. И все же, как ни странно, присутствие Ролло вселяло в нее толику уверенности.

Пока ее союзник-враг отдыхал, она стала пытаться ослабить стягивающие руки ремни. Ничего не получалось, но девушка не оставляла попыток. Мельком взглянув на Ролло, она заметила, что тот смотрит на нее, улыбаясь.

– Что, не выходит?

Она не отвечала, только сердито тряхнула головой.

– Послушай меня. Если ты можешь двигать руками, постарайся достать из ножен мой кинжал. Они взяли мой меч, но в свалке не позарились на простой нож с костяной рукоятью. Даже Один порой совершает ошибки, чего же ожидать от тупоголовых датчан?

Еще не совсем понимая, что он задумал, Эмма придвинулась к викингу спиной и после нескольких безуспешных попыток все же извлекла кинжал. На сей раз он вышел из ножен куда легче, словно чувствуя, что его хозяину необходима помощь. Даже руна на лезвии не помешала.

– Что теперь?

– Постарайся перерезать мои путы.

Это оказалось непросто. Руки Эммы совершенно онемели и не слушались. В конце концов Ролло выругался и велел ей хотя бы вонзить клинок в землю. Когда она выполнила это, ярл повернулся и стал тереть ремни, связывавшие запястья, о лезвие. Минута – и он освободился. Разрезав путы на ногах, Ролло встал, разминая затекшие конечности, и шагнул к двери, прислушиваясь.

– А я? – напомнила Эмма.

Не произнося ни слова, он направился к окну и стал вглядываться в сумрак.

– Но я? – вновь спросила Эмма. Теперь в ее голосе слышалось беспокойство. Она перевела дыхание, лишь когда Ролло наконец разрезал сдерживающие ее ремни. В первый миг девушка и слова не могла вымолвить от боли. В тишине она стала растирать покрытые грубыми рубцами запястья.

– Они не войдут? – спросила она шепотом.

– Нет, – спокойно ответил Ролло. – Одни лишь христиане беспрестанно донимают своих пленников, присылая к ним длиннополых монахов. Викинги же дают им возможность спокойно подготовиться к смерти.

На этот раз Эмма не была склонна вдаваться в религиозные споры. Она смотрела на Ролло, ожидая, что он станет предпринимать. Викинг по-прежнему вглядывался во тьму за окном. Затем осторожно ощупал кладку, удерживающую прутья решетки. У Эммы невольно округлились глаза, когда она увидела, как Ролло, упершись ногами в основание стены, обеими руками взялся за перекрестье стальных прутьев и что есть силы рванул решетку на себя. Спина викинга изогнулась дугой, на руках вздулись жгуты. Решетка дрогнула, посыпалась известковая крошка. Ролло ослабил хватку, перевел дыхание и в следующий миг рванул с новой силой. Глаза его заливал пот, мышцы, казалось, лопнут от напряжения, но вот наконец последний отчаянный рывок – и кованые прутья вместе с обломками кирпича вышли из гнезд.

У Эммы невольно вырвался приглушенный возглас, но Ролло дал знак ей молчать. Сдерживая свистящее дыхание, он прислушивался. Тень охранника на стене на миг замерла, но в крепости в эту ночь стоял такой шум, что он, видимо, ничего не заподозрил. Над головой по-прежнему слышались звуки шагов, но к ним, судя по всему, никто не собирался спускаться.

Осторожно отставив решетку в сторону, Ролло кивком указал девушке на открывшееся отверстие. Она молниеносно подчинилась и с кошачьей ловкостью скользнула в него.

Вода подступала к самому подножию башни. Не раздумывая, Эмма опустилась в нее. Стараясь не производить шума, она держалась на воде, наблюдая, как Ролло, сначала просунув голову и локоть, затем другую руку, протиснулся сквозь узкое отверстие. В воду посыпались мелкие камешки, но в воде Ролло был бесшумен, как угорь.

– К стене!

Однако тут их ждала неудача. Стена оказалась слишком высокой и, хоть была сложена из неотесанных камней, на несколько локтей в высоту была осклизлой от тины и водорослей. Не было ни малейшей возможности вскарабкаться наверх. Пробраться незамеченными через многолюдную из-за внезапной смерти ярла усадьбу не представлялось возможным. Эмма впала было в отчаяние, но Ролло внезапно погрузился с головой у перегороженной решеткой арки. Его долго не было, и девушка уже стала беспокоиться, когда голова норманна показалась на поверхности совсем рядом с нею. Отдышавшись, Ролло шепнул: