Полнолуние - Белошников Сергей - Страница 78

Вот так-то.

Мы с Кириллом шли по совершенно безлюдной улице в сторону центра поселка. Странное и непривычное было зрелище: не было прохожих, никто не возился с цветами в палисадниках, не кричали, носясь по участкам, дети, не сидели на скамеечках в тени деревьев старики. Даже собак не было видно. Буквально за сутки паники поселок словно вымер – ни людей, ни голосов, ни звука. Тишина и безлюдье. И лишь кузнечики беззаботно стрекотали в траве. Пока мы с Кириллом шли, мимо нас проехала только пара легковых машин – груженные скарбом, набитые людьми, они пропылили в сторону московской трассы.

Клянусь: в раскаленном неподвижном воздухе незримо витало нечто эдакое, страшноватенькое. Я даже невольно поежилась: такое ощущение, что началась третья мировая и люди бегут от подступающих к поселку поганых оккупантов – то ли истинных арийцев в рогатых касках, то ли осьминогоподобных марсиан в шагающих кастрюльках-треножниках. Герберт Уэллс, да и только. Тихий ужас.

Мы с Кириллом (он шел, рассказывая про свое северное житье-бытье – оказывается, он работал охотоведом в заповеднике, то есть егерем, как покойный дядя Ваня Пахомов) завернули за угол и вышли к перекрестку возле магазина.

И тут я услышала громкий наглый голос:

– Гляди-ка, братва, какого знатного кобеля наша сучка подцепила!

Я остановилась и резко обернулась. Буквально в нескольких шагах от нас у входа в продуктовый магазин стояли, ухмыляясь, четыре мужика. Троих, помоложе, я знала в лицо: местная алпатовская шпана, двадцатилетние приблатненые оболтусы. Они меня тоже наверняка знали. Четвертого же я видела впервые: здоровый рыжеволосый мужик лет тридцати сугубо бандитского вида – его голые руки сплошь были в татуировках. Все четверо – явно крепко поддатые, с открытыми бутылками пива в руках. Сейчас эти парни выглядели особенно опасно – на совершенно пустой, безлюдной улице.

– Не нашенский кобель-то, залетный, – нарочито шепелявя, продолжал один из наглых малолеток, тот, что начал разговор. – А чего это он тут у нас, как вошь, ползает, а, Головня?

Он говорил, глядя на нас с Кириллом, но обращаясь к рыжеволосому бугаю Головне – судя по всему, главарю их банды. Я непроизвольно вцепилась в руку Кирилла – эти сволочи явно провоцировали его на драку и сейчас ожидали реакции на свой спектакль.

Я почувствовала, как напряглись мышцы на руке Кирилла, и поняла – сейчас он обязательно полезет в драку.

– Черт с ними, не связывайся, прошу тебя, – зашептала я. – Пойдем! Ты же видишь, это уголовники!..

– Спокойно, девушка, без паники. Сейчас я с ними побеседую, – так же тихо ответил он, освобождаясь от моей хватки и шагнул к этим уродам.

Я сунула руку в карман и незаметно потянула из него баллончик с газом.

О господи! Он что – хотел их укорить, вразумить или перевоспитать? Да это же законченные подонки, безмозглые злобные твари! С ними не разговаривать надо, их надо на месте отстреливать! А он – побеседовать?!

Но я глубоко заблуждалась насчет его намерений.

Едва Кирилл сделал первый шаг, как трое малолеток, словно по неслышной команде, молча, как волки, бросились на него, размахивая бутылками.

А дальше произошло что-то стремительное и невероятное. Такое я видела только в боевиках со Стивеном Сигалом: Кирилл не стал молотить их кулаками, не стал дрыгать ногами, крича ужасным японским голосом "Ки-ийя-я-я!", нет, ничего подобного. Просто он неуловимыми движениями по очереди перехватывал нападавших – и они кубарем летели на землю. Первый же набежавший на Кирилла парень, словно наткнувшись на стену, перевернулся, отлетел в сторону и, проехавшись мордой по асфальту, замер буквально у моих ног. Второй нападавший попытался ударить Кирилла бутылкой по голове, но тот перехватил его руку и крутанул вокруг себя – раздался дикий вой, мальчонка врезался всем телом в задрожавший забор и сполз на траву. Третий, видать, сообразил, что погорячился, но остановиться уже не смог. Кирилл, уступая ему дорогу, шагнул в сторону, коротко ткнул подонка пальцами куда-то под ребра, и тот осел на землю, словно подрубленный.

Клянусь – я просто глазом не успела моргнуть, как все трое уже валялись вокруг, тоненько подвывая. Только тогда рыжеволосый уголовник по кличке Головня опомнился: он молниеносно выхватил из кармана длинный тонкий нож и, выставив его вперед, с жуткими матюками ринулся на Кирилла. Я даже ойкнуть не успела: Кирилл ловко увернулся от лезвия, зловеще сверкнувшего в солнечном луче, оказался за спиной нападавшего и дернул его за свободную руку. Рыжего развернуло и по инерции пронесло вперед на пару шагов. Но он все же устоял на ногах и, повернувшись, снова кинулся на Кирилла. Неугомонный какой. Казалось – вот сейчас нож войдет по самую рукоятку в грудь Кирилла. Но не тут то было – Кирилл умудрился мгновенно перехватить руку с ножом, присел, извернулся, перекидывая рыжего через плечо и одновременно выпрямляясь. Тот с диким воплем взлетел в воздух вверх ногами. Нож отлетел в сторону, а рыжий здоровяк Головня спиной шлепнулся на асфальт, растопырившись, словно лягушка на столе вивисектора.

– У-у, падла, замочу! – завыл он, пытаясь встать.

И тогда Кирилл, приопустившись на одно колено, локтем врезал ему по мордасам. Знатный получился удар: кровавые сопли, как мне показалось, брызнули аж метра на два. Рыжий дернулся и замер, отрубившись.

Кирилл поднялся с колена. Но в этот момент один из троих, тот, первый, что валялся на асфальте рядом со мной, зашевелился и начал было подниматься, очумело вертя башкой. Раздумывать я не стала: едва он приподнялся, как я с удовольствием засадила ему прямо в морду мощную струю из баллончика. Насчет могучего немецкого газа Алена оказалась права: подонок отрубился, даже не пикнув.

И все закончилось.

– Знатно сделано, – с одобрением заметил Кирилл, глядя на меня. – Чувствуется большая практика.

Ответить я не успела: из-за поворота в дальнем конце улицы показался – совсем некстати – патрульный джип.

– Бежим! А то менты заметут! – Я схватила Кирилла за рукав, и мы бросились напрямик через кусты в небольшой сквер за магазином. Потом мы завернули в узкий проулок, пробежали еще немного и остановились. Я оглянулась и перевела дыхание – за нами никто не гнался – ни милиционеры, ни эти подонки.

– Да-а-а, – протянула я. – Ну ты даешь. А на работе своих браконьеров ты такими же методами перевоспитываешь?

– Ну, как сказать, – неопределенно пожал он плечами. – Ничто человеческое мне не чуждо.

– Человеческое? – засмеялась я. – Вытряхивать душу из бедных мальчуганов – это что, по-макаренковски?

– Тоже мне, нашла мальчуганов… – проворчал он. – Кстати, а баллончик с газом ты с собой постоянно носишь?

– Конечно, – гордо ответила я. – Роза должна иметь шипы.

Он не выдержал и захохотал. А отсмеявшись, сказал:

– Пойдем, роза. А то домой опоздаешь.

Мы дошли до моего дома. Остановившись возле калитки, я первая протянула руку:

– Спасибо, что проводил, Кирилл. Спасибо, что от страшных разбойников спас.

– Ну, не такие уж они были и страшные, – усмехнулся Кирилл, задерживая мою руку в своей.

– Страшные, страшные, не скромничай, – сказала я.

Я помолчала, а потом добавила, мягко высвобождая пальцы из его довольно крепкого пожатия:

– Ты, кстати, деду про это избиение младенцев не рассказывай, – сказала я. – А то он волноваться будет.

– Я и не собирался, – как мне показалось, с легкой обидой ответил он.

– Что-то давненько я него в гостях не была. Мне кажется, он без меня скучает. Так что, может быть, вечером увидимся. До скорого свидания, спаситель.

– Честно говоря, не знаю, – откликнулся он, слегка нахмурившись. – Это уж как получится.

Три раза "ха-ха"!

Юноша даже не подозревал, насколько скоро получится. Потому что внезапно я очень-очень захотела снова с ним встретиться.