Эмбарго - де Вилье Жерар - Страница 46

46

* * *

Представитель Лиги арабских стран в Вашингтоне вошел в кабинет высокого чиновника Госдепартамента, который пригласил его на шесть часов вечера. По какому поводу, он не знал, и не очень волновался. Настоящее эмбарго, как и предыдущее, привело к некоторой напряженности в отношениях между США и арабскими государствами, но не более. Какие-либо грубые действия были абсолютно исключены.

Он знал своего собеседника очень давно. Мужчины обменялись сердечным рукопожатием, американец извинился, что пригласил его в столь неподходящий час, оторвав от коктейля.

– У меня есть очень важное сообщение, которое я должен срочно передать в штаб-квартиру Лиги арабских государств. Вот оно.

Он протянул досье, фотокопии и пространный доклад, подготовленный ДОД ЦРУ, не указывая на источник, естественно.

– Ознакомьтесь, пожалуйста, – сказал чиновник Госдепартамента, – затем мы побеседуем.

Он вышел из кабинета, оставив представителя Лиги арабских государств наедине с документами.

Когда через полчаса он вернулся, араб стоял у окна, глядя на Вирджиния-авеню. Он обернулся. Бледный.

– Я не могу сделать никакого официального заявления, – начал он. – Представляется, что речь идет о преступной сделке, к которой Комитет по бойкотам не имеет никакого отношения. Естественно, если эти факты достоверны...

– Все достоверно, – холодно прервал его чиновник Госдепартамента. – У нас есть доказательства, и мы получили новые. Мне поручено Госдепартаментом сообщить вам об этом. У нас будет выбор между двумя решениями. Мы предполагаем созвать завтра пресс-конференцию, чтобы рассказать журналистам, имея на руках доказательства, как Комитет по бойкотам разработал и подготовил преступную операцию, чтобы ужесточить эмбарго. Эта операция стоила жизни трем американским гражданам и миллионов долларов нашей стране. Естественно, что последствия разоблачений будут очень серьезны для вас как в Соединенных Штатах, так и за рубежом.

– Но, – запротестовал араб, – мы никогда не просили господина Джидду прибегать к противозаконным методам! Ледяная улыбка застыла на губах американца.

– Я думаю, что вам будет очень трудно доказать это. Существует нечто, что мы называем по-английски «circonstantial evidence»[16]... Господин Джидда араб, и его связи с Лигой известны. Кроме того, мы перехватили несколько телеграмм, а также располагаем свидетельством правительства в лице Ричарда Кросби.

Он умолк. Араб облизал сухие губы. Чиновник улыбнулся, подбадривая его.

– Вы понимаете, что в этих условиях Соединенные Штаты пойдут на необходимые жертвы, чтобы выдержать до снятия эмбарго.

Он помолчал, чтобы придать своим словам больший вес. Затем продолжал:

– Но возможно и другое решение. Наши отношения с арабскими странами исключительно дружелюбные, и мы желаем, чтобы и в будущем они оставались такими же.

Араб энергично закивал головой, выражая свое одобрение.

– Если руководящий комитет Арабской Лиги заявит в ближайшие двадцать четыре часа о снятии нефтяного эмбарго, естественно, мы забудем об этом прискорбном деле. Мы удовлетворимся, провозгласив господина Нафуда Джидду «персоной нон грата» в пределах Соединенных Штатов.

Наступило длительное молчание. Чиновник Госдепартамента встал и направился к двери, показывая этим, что аудиенция закончена.

– Можете оставить себе эти документы, – сказал он. – Надеюсь, что вы в ближайшем будущем дадите о себе знать.

* * *

Омар Сабет молча вошел и положил перед Нафудом Джиддой телекс.

– Ответ из Дамаска! Написано клерком.

Нафуд Джидда чувствовал, как у него останавливается сердце.

Незашифрованная! Он впился глазами в очень короткую телеграмму. Комитет по бойкотам отказывался от какого-либо публичного заявления о сроках нефтяного эмбарго США и выражало ему благодарность за усилия, которые он приложил во имя победы дела арабов. Телеграмму подписал египтянин Насир Шафик. Именно он и предложил ему всю операцию. Странно, но телеграмма не взбесила Нафуда Джидду. Он чувствовал себя опустошенным, где-то витал, будто слова не имели для него конкретного смысла. Но смысл был один, и они четко выражали его: Арабская Лига от него отступалась. Он стал для них как паршивая овца, которая портит все стадо.

Он вдруг вес четко понял. Насир Шафик уже знал, что соглашение между ним и Комитетом по бойкотам, ограничивающее эмбарго до ста двадцати дней, было в руках у американцев. Значит, Нафуд Джидда компрометировал их. От него отрекались.

Дикая ненависть застлала ему глаза, напускного спокойствия как не бывало. Он поднялся, взял телефон, швырнул его на пол, встал и почти вплотную подошел к Омару Сабету. Последний сидел, не двигаясь, таинственный и спокойный. Черные глаза Джидды зажглись безумным огнем.

Он вдруг вспомнил об одном разговоре с Ричардом Кросби. В то счастливое время, когда они были друзьями.

– «ДС-9» готов? – спросил он.

– Иллюминатор заменили.

– Сколько у тебя надежных людей?

Омар Сабет считал, загибая пальцы.

– Восемь.

Нафуду Джидде казалось, что он видит дурной сон.

Он с трудом поборол желание заплакать: ненависть одержала верх. Телексы смолкли, Паприка улетела два часа назад, через Нью-Йорк в Европу.

Он никогда не подумал бы, что его американское приключение окончится таким образом.

* * *

Грег Остин первым вышел из лифта на последнем этаже отеля «Астроуорлд», за ним следовало полдюжины агентов ФБР. Все политические барьеры, охранявшие Нафуда Джидду в США, только что рухнули. Из Вашингтона по телексу передали приказ произвести обыск у Нафуда Джидды. Приказ исходил непосредственно от Департамента юстиции.

В то же утро Уилбер Стоктон направил из госпиталя письмо с просьбой освободить его от обязанностей председателя Комитета по энергетике Конгресса по состоянию здоровья. Полицейские стремительно обежали все комнаты девятого этажа. Но никого не обнаружили.

Грег Остин взял телефон и вызвал контрольную вышку аэропорта Хобби.

«ДС-9» Нафуда Джидды взлетел час назад. В полетном листе значилось, что самолет следовал до Кингстона на Ямайке. На борту, кроме Нафуда Джидды, находились несколько человек. Грег тут же соединился с «Ридженси» и вызвал Малко, чтобы передать ему эту приятную новость.

* * *

Исключительно редкий случай: Марта Кросби была даже без наклеенных ресниц. Сидя в кресле в курительной комнате, она то и дело бросала в сторону мужа тревожные взгляды. Со времени прихода Малко, который сообщил о бегстве Нафуда Джидды, он не произнес ни слова. Он был где-то далеко. Отключился.

Глубоко вздохнул и буквально оторвал тело от кресла.

– Мне надо идти на работу, – сказал он.

Малко наблюдал за ним, стараясь угадать, о чем тот думает. Техасец выглядел постаревшим, опустошенным, глубокая вертикальная морщина прорезала лоб. Малко проводил его до двери.

– Господин Кросби, – сказал он, – я дал вам слово, что ваше имя не будет произнесено. С другой стороны, я должен поблагодарить вас по поручению Марти Роджерса за ту огромную помощь, которую вы оказали нам в этом деле с документами, касающимися эмбарго. Без вас мы бы не смогли загнать в угол Нафуда Джидду.

Ричард Кросби покачал головой, выражая сожаление.

– Благодарю вас, но я ошибся насчет моей страны и насчет Джидды. И не могу себе этого простить.

Он на миг улыбнулся Малко и пожал ему руку.

– Ну все, съем сэндвич на работе. Я сейчас веду войну с индонезийцами за несколько сотен тысяч баррелей. До скорого.

Малко смотрел, как он садился в свой «мерссдес-600», и понимал, что это конченый человек. Машина повернула на бульвар Ривер Окс.

Малко обернулся. Сзади стояла Марта Кросби с глазами, полными слез.

– Не знаю, что с ним происходит, – сказала она дрожащим голосом. – Он не спал всю ночь, ходил взад и вперед.

вернуться

16

Неопровержимая презумпция.