Колючая звезда - Филдинг Лиз - Страница 72

Джоанна опрокинула?

И тут он понял, что его все время беспокоило. Он понял, что должен немедленно поговорить с Джоанной Грей и что времени на сон у него не осталось.

А Клаудия тем временем, когда у нее дошли до этого руки, призвала группу декораторов для исправления урона, нанесенного краской. Но возвращаться домой не хотелось, ей была нестерпима мысль о шумной возне рабочих за дверью и о том, что настанет минута, когда они позвонят ей и попросят воспользоваться кухней, чтобы приготовить себе чай.

Мелани, увидев ее на пороге своей квартиры, ничуть не удивилась, не стала задавать лишних вопросов, а просто провела в гостевую спальню, вытащила чистую ночную рубашку и бросила на постель.

– Я разбужу тебя к подъему занавеса, – пообещала она. – А пока спи и ни о чем не беспокойся.

ГЛАВА 16

Джоанна Грей сидела в постели, невидящим взором уставясь в иллюстрированный журнал. Мак задержался, с минуту наблюдая за ней через стеклянную стену, затем вошел в комнату. Подняв покрасневшие от пролитых слез глаза, девушка нервно вздрогнула, и он понял, что она узнала его, но все же представился.

– Я Габриел Макинтайр, друг Клаудии Бьюмонт. Могу я поговорить с вами, мисс Грей?

– Почему? Что вам надо?

Она отшатнулась от него, прижавшись к стене.

– Я думаю, что Клаудия все еще подвергается какой-то опасности, но мне не хотелось бы без крайней нужды пугать ее. Могу я задать вам несколько вопросов?

– Никогда в жизни я не сделаю больше ничего подобного, – заявила она. – Обещаю вам. И ей обещала.

– Я верю вам, – сказал он, стараясь ее успокоить. – Верю. Я и сам так думаю. Вы позволите?

Не дожидаясь ее разрешения, он присел на край кровати.

– Так зачем вы пришли? – нервно вскрикнула Джоанна.

– А затем, что хочу, чтобы вы точно перечислили мне все, что вы делали против Клаудии. И как вы делали это.

– Но я говорила ей.

– Теперь расскажите и мне.

Джоанну передернуло. Мак говорил тихо, но что-то в его голосе безошибочно подсказывало ей, что он полон решимости.

– И это все?

– Все.

– Вы имеете в виду, кто помогал мне? Хотите знать, кто.

Он с трудом себя сдерживал. Ему необходимо знать правду, но если он сорвется, если потеряет терпение, то рискует ничего не узнать.

– Я хочу, чтобы вы просто перечислили все, что делали. Меня не интересуют имена ваших помощников и не будут интересовать в будущем. Даю вам слово. – Поскольку она все еще была страшно напугана, он добавил: – Да и Клаудия не позволит мне причинить вам излишнее беспокойство.

– Только фотография. Один человек помог мне подсунуть это в парашют. Приятель из съемочной группы. Он не знал, что в конверте. Я сказала ему, что там доброе дружеское напутствие. Сегодня утром я призналась в этом Клаудии.

По мнению Мака, дружественность Джоанны Грей не просто вызывала сомнения, но являлась полнейшей фикцией, однако он спокойно улыбнулся ей, и голос его звучал теперь совсем не страшно.

– Думаю, Джоанна, так оно и было. А теперь – о письмах.

– О боже. – Она закрыла лицо ладонями. – Сейчас я не могу поверить, что это делала. Клаудия сама, не ведая того, подсказала мне, как я должна поступить. Я отговаривала ее прыгать, а она, то ли в шутку, то ли всерьез, пообещала мне, мол, если что-нибудь сломает, руку там или ногу, я получу роль Аманды. Ну, я и подумала, коль скоро она и вправду будет нервничать, будет напряженной.

Да, крошка, подумал Мак, твой план сработал. Клаудия нервничала, но собралась с духом и отважно выпрыгнула из самолета, правда повредила себе коленку. Но это не смутило ее, она ограничилась перевязкой и чуть позже вышла на сцену.

Мак положил руку на плечо Джоанны.

– Мы все, Джоанна, делаем вещи, о которых потом жалеем. Главное, вовремя осознать свои ошибки. Но теперь продолжим. Что вы делали точно? Давайте по порядку.

– Сначала я прокралась к ее квартире. Кто-то выходил и придержал для меня дверь. Ну а потом пошло, одно за другим, так что…

– И платье? Она вмиг сникла.

– Знаете, Клаудии я призналась, но говорить об этом мне не хотелось бы.

– Но это вы изрезали платье?

– Да!

Заслышав нервный голос пациентки, в палату заглянула сиделка.

– Джоанна, у вас все в порядке?

Казалось, Джоанна вот-вот обратится за помощью и защитой от незваного посетителя, но взгляд Мака удержал ее от этого.

– Да, все хорошо. – Выждав, когда дверь закроется, она посмотрела на Мака. – Я испортила ее платье, я посылала ей эти мерзкие записки, и я разорвала фотографию и устроила так, чтобы конверт с обрывками попал в парашют. Может, теперь вы уйдете и оставите меня наконец одну? Или намерены выбивать признания пытками?

– А что вы скажете насчет машины?

– Машины?

– У Клаудии добротный новенький автомобиль. А вот тормоза оказались испорченными. Не ваш ли приятель из съемочной группы сделал это? Или у вас для этого нашелся кто-нибудь еще? Она уставилась на него во все глаза.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– А человек, следивший за ее квартирой? Человек в фургоне? Он что, тоже ваш дружок?

Теперь она смотрела на него с опаской, как на сумасшедшего.

– Никак не пойму, о чем вы толкуете.

– Не поймете? Тогда расскажите мне о банке с краской.

– С какой краской?

– Вы не удивились, что Клаудия сегодня утром, навещая вас, вырядилась в шарф, который намотала на голову? И тому, что у нее слишком вызывающий макияж? Обычно она не позволяет себе такого, и я не сомневаюсь, что вам это прекрасно известно. Очевидно, вы знали, что это последствия действий одного из ваших приятелей. – Женщина в постели была перепугана насмерть, но ничего не ответила. – Два дня назад кто-то опрокинул ей на голову литровую банку с красной краской. У нее очень чувствительная кожа, и ее лицо покрылось страшными пятнами раздражения. Испорчены и волосы, так как в госпитале часть их пришлось срезать. К вашему сведению, Джоанна, она ведь могла вообще ослепнуть, лишь чудом избежав этого ужаса.

Джоанна Грей продолжала дико смотреть на него. Потом в конце концов решила заговорить.

– Вы что, действительно думаете, что я способна на подобное? Причинить ей такие повреждения? – Голос ее превратился в недоверчивый шепот, она как заведенная качала головой. Он молчал. – Ох, нет! Нет, боже мой, вы не можете так думать.

– Почему? Потому, что вы подружки? Скажите, Джоанна, разве вы не рассчитывали на то, что эти ваши писульки способны привести к столь непоправимой беде, после которой роль Аманды вам поднесут прямо-таки на блюдечке?

– Я больше ничего не делала. Прошу вас… – Она вцепилась в его руку. – Вы должны мне верить. Я чувствую себя такой виноватой перед ней. Я и так уже готова была позвонить ей, сказать, какой сукой я оказалась, но она по доброте своей сама позвонила мне и спросила, не хочу ли я на недельку или больше подменить ее. Она просто… Я не знаю, она святая… Я думала… Да нет, я была уверена, что, если признаюсь ей в том, что наделала, она и близко меня к театру не подпустит. Но она… – Джоанна закрыла лицо и тихо заплакала. – Господи! Она была моей подругой, моей настоящей подругой, а я разрушила все.

Мак сверху вниз смотрел на девушку. Он понимал, что обошелся с ней жестковато, но разве он сам не столкнулся из-за ее проделок со столькими трудностями? А Клаудия? Чего только она не передумала, чего не перечувствовала! Джоанна, конечно, дурочка, но теперь ему по крайней мере стало ясно, что она и впрямь не собиралась причинить особого вреда Клаудии, хотя по недомыслию и могла бы.

– Относительно дружбы я кое-что могу вам сказать, – спокойно проговорил он. – Когда Клаудия сегодня утром пришла сюда, чтобы встретиться с вами, успокоить, утешить вас, предложив пожить у нее, пока вы не оправитесь окончательно, она была уверена, что и тормоза, и краска тоже ваших рук дело. И все же ее больше заботила не собственная обида, а то, как вам тяжело. Вот это воистину дружба.