Черная богиня - Вронский Константин - Страница 35

– Лешик… – прошептала Ника. – Лешик! Они и в самом деле привели меня к тебе. Они… – женщина почувствовала, как он целует ее, у нее еще достало сил обнять его… а потом навалилась душная, страшная темнота.

Очнулась Ника в кровати. Алексей положил ей на голову холодный компресс и теперь сидел рядом, крепко держа ее за руку. Никина улыбка была по-детски счастливой.

– Слишком уж много всего на меня навалилось, – жалобно призналась она. – Я уж думала, что они хотят похоронить меня заживо. В Древнем Египте такое богоугодное дело очень даже любили, – она легла на бок, прижимаясь щекой к его руке. – Возможно, они именно так и поступят с нами… как с Аидой и Радамесом.

– Но для этого им придется подождать исхода операции, – вот уже несколько часов подряд Алексей жил лишь мыслями об этой операции. На то, что хотела ему сказать Вероника, чего ждала она – может быть, объяснений его отношений с Сикиникой, – Холодов просто не реагировал. Дела сердечные его сейчас не волновали совершенно… Для него остеома стала важнее всего.

Он внимательно осмотрел мальчика. Сердце, давление, пульс – все было в полном порядке. Алексей еще раз прощупал ногу, сам себя уговаривая, что у мальчика всего лишь остеома. Принц Мин-Ра следил за ним во все глаза. Когда Алексей убрал со стола инструменты, мальчик спросил:

– Скажи, я должен умереть?

– Конечно! Когда-нибудь все мы умрем. И никто не знает наверняка, когда наступит это самое «когда-нибудь». Думаю, нет ничего ужаснее, чем знать точно, когда придет он, твой смертный час… Одно я тебе могу сказать наверняка, Мин-Ра: послезавтра ты не умрешь.

– Так ты обещаешь?

– Да, я обещаю.

С той самой минуты Алексей мог думать только об одном: никакого форс-мажора он не допустит! Даже если там не остеома, даже если у мальчишки злокачественная опухоль и придется ногу оттяпывать по бедро… непредвиденных неприятностей он не допустит! «Я дал слово. Опасность не в ноге мальчика… опасность зовется Домбоно! Он вполне способен инсценировать во время операции какую-нибудь пакость. Существует множество способов поиграться с судьбой на операционном столе. Каждая операция вообще есть ни что иное, как вмешательство в ход судьбы беспомощного человека».

– Я очень хотел, чтобы ты помогла мне, – признался Холодов. – В послеоперационном уходе за мальчиком…

– И ты только поэтому позвал меня, Лешик? – едва слышно спросила Ника. «Она уже как заноза засела в его сердце, – с горечью подумала Розова. – Золотая, холодная маска».

– Конечно же нет, – Холодов ласково погладил ее по волосам. – Здесь ты будешь в полной безопасности, Никусь.

– Спасибо.

То самое «спасибо», прохладное и ничего не значащее, которым обычно одаривают близкого за незначительную услугу.

– Ты всему быстро обучишься. Я все покажу тебе. По большому счету тебе и не надо ничего будет делать, только сидеть рядом с Мин-Ра, когда я прилягу отдохнуть. Мы будем с тобой дежурить по очереди. Мальчика ни на минуту нельзя оставлять без присмотра. Хотя бы в первые две недели…

– Первые две недели? – Вероника вздрогнула, словно ее облили ледяным душем. «Он вообще не собирается покидать эту жуткую страну! Он рассчитывает провести здесь недели, месяцы… а, может, он хочет остаться здесь навсегда… Как же цепко держит его эта ведьма в своих руках… эта женщина из ледяного золота!» – Что ж, я очень рада, – произнесла Ника вслух. И только голос звучал печально. Но Алексей ничего не слышал.

– Я тоже, – эхом отозвался он. А потом поцеловал Нику. Поцелуй добрых старых знакомых при встрече или расставании. – Может, у меня получится и других ребят сюда перетащить, – добавил Холодов, поднимаясь.

– Конечно, получится! Ты ведь у нас теперь могущественный сановник Мерое, – с горькой иронией усмехнулась Вероника.

– Ты как, пойдешь со мной, на мальчика-то посмотреть? – не замечая ее состояния, спросил Алексей.

Вероника кивнула головой и осторожно поднялась с кровати. «Ее сын, – думала она. -Благодаря сыну она завоюет Алексея». И Вероника с ужасом поняла, что страшно ревнует Холодова к этому мальчику… даже не видев принца ни разу! Она заранее сгорала от ревности.

…На столе стоял странный чеканный флакон. Ваня Ларин первым заметил его и поднес к лицу. Обильный пот тут же выступил на лбу Ларина, тело сотрясала мелкая дрожь, как в лихорадке. «Кажется, я от Филиппса заразился», – подумал Иван и неверными шагами вышел из храмовых покоев. Он медленно направился к скамье, стоявшей у странно искривленного дерева. «Надо будет у Пашки потом спросить, что это за растение такое», – пронеслась в голове еще одна никчемная мысль. Он бессильно опустился и прижался лбом к холодному стволу.

Больше часа провел Ларин в странном оцепенении, а потом перед его мутным взглядом выросли фигуры в черных балахонах, и голос Раненсета приказал:

– Забирайте этого! Царица-богиня отдала его нам!

Впрочем, Ларин так и не понял, что крикнул этот человек в черном одеянии и с короной, на которой угрожающе таращила изумрудные глаза золотая змея.

Черные фигуры подхватили Ларина и понесли прочь.

Из-за дерева вышел Алик Шелученко и, медленно опустившись на каменную скамью, тоскливо завыл. На его вой из храма торопливо бежали жрецы…

Принц Мин-Ра сидел на кровати с холодовским стетоскопом в руках. И с интересом слушал, как бьется его сердце. Холодов замер в дверном проеме.

– Та-ак! А кто его тебе дал? – строго спросил он. Мальчик мило улыбнулся и протянул ему стетоскоп.

– Я сам его взял.

– Но ведь я запретил тебе вставать, ходить! А ну, положи стетоскоп! Давай договоримся раз и навсегда, Мин-Ра: если я что-то запрещаю, обжалованию мои запреты не подлежат! Еще раз ослушаешься, и я отшлепаю тебя по пятой точке! Понятно?

Мальчик бросил стетоскоп на кровать и упрямо вскинул голову.

– Я – сын Солнца! – обиженно напомнил он врачу.

– Ты – шкода, и более ничего! Я-то думал, мы с тобой прекрасно понимаем друг друга, а ты… Мы как, друзья или уже нет?

– Конечно, друзья! Но…

– Никаких «но»! – и Холодов сердито сдвинул брови. – Я отвечаю за тебя, малыш! Мин-Ра, уж постарайся быть примерным мальчиком! Речь идет о нашей жизни! – он повернулся к Веронике, все еще стоявшей в коридоре. – Вот видишь, почему необходимо, чтобы кто-то все время находился рядом с ним? – проворчал Алексей по-русски. – Я только на полчаса вышел, а он уже тут выпендривается!

– Такой же упрямый, как и его мамаша, – хмыкнула Вероника.

– Нет. Просто он такой же мальчишка, как и все остальные в его возрасте.

«Он уже готов оправдывать ее», – окатило горькой обидой Нику. И она вошла в палату принца, твердо решив в упор не замечать мальчишку. И увидела светловолосую головенку, красивые голубые глаза, нежные черты лица. Непонятно, как такая ледяная женщина могла родить именно этого ребенка. Мальчик с любопытством разглядывал Веронику, чуть склонив голову набок. Так в музеях разглядывают раритеты.

– Значит, это ты? – наконец спросил он. – Это ты – невеста, да? И поэтому мой друг не любит мою маму…

И вся ненависть, ревность, страх, неуверенность в собственных силах – все куда-то исчезло без следа. С этой минуты Вероника готова была любить мальчика, он стал для нее родным.

Вечером пришел Домбоно. Мин-Ра как раз собирался ужинать, а два жреца прислуживали ему. Холодов только-только успел попробовать пищу. Добрая старая традиция ликвидации неугодных с помощью ядов никогда не умрет.

– Ну, и как ваши дела? – поинтересовался Домбоно, намеренно не замечая Нику, сидевшую у кровати Мин-Ра с древней мероитской настольной игрой на коленях.

– Все хорошо, просто отлично. Мальчик здоров. Ну, за исключением ноги, разумеется. Так что операцию переносить нет никакой необходимости. Послезавтра с утра приступим.

– Ваш друг будет присутствовать?

– Пашка-то? Хотелось бы. Он ведь в медицине неплохо разбирается. Вон, диагноз вернее верного поставил.