Дева в беде - Вудхаус Пэлем Грэнвил - Страница 62

Глава XXIII

Жизнь похожа на какую-то взбесившуюся машину, которая работает то слишком быстро, то слишком медленно. От колыбели до могилы мы попадаем то в Саргассово море то в горный поток, то в штиль, то в бурю. Мод, в двадцатый раз глядевшей через стол, чтобы убедиться, что напротив сидит действительно Джордж Бивен, казалось, что после нескончаемых месяцев, в течение которых не происходило ничего наступил период, когда происходит все, причем одновременно. Жизнь, только что бывшая сломанной машиной вдруг понеслась вскачь.

Размеренный распорядок, восходящий к тем временам когда ее с позором возвратили из Уэльса, сменился бешеным водоворотом событий, достойной кульминацией которых послужило сегодняшнее чудо. Она несколько припозднилась с переодеванием и потому вошла в гостиную, когда Кеггс объявлял: «Кушать подано». Первый шок случился, когда из толпы родственников и друзей вынырнул томящийся любовью Пламмер и сообщил, что намерен сопровождать ее к столу. Она не ожидала встретить его здесь, хотя он и жил неподалеку. При последней встрече он заявил, что намерен поехать за границу, подлатать свое израненное сердце, и чувствительной девице было неуютно снова столкнуться со своей жертвой. Она не знала, что, с точки зрения Пламмера, все начиналось с самого начала. Проанализировав причины, побудившие ее отказать ему, он решил, что причина эта — другой, а другой — Реджи Бинг. Теперь Реджи убежал с Алисой, оставив Мод в том самом положении, когда лучше всего — найти утешение в более достойном мужчине. Пламмер знал, какую роль в любовных делах играет досада. Его собственный случай (нарушение брачных обязательств) был всецело обусловлен тем, что отказ, полученный им от младшей дочери из дома Дэвэниш, привел его в опасное общество девицы, стоявшей второю в том конце первого ряда в ревю «Пора поцелуев». Нынче он явился в замок угрюмым, ноне отчаявшимся.

Второй шок, который испытала Мод, напрочь затмил первый. Ни отец, ни Перси не предуведомили ее о протянутой Джорджу руке гостеприимства, и, увидев, как он запросто беседует с тетей Каролиной, она едва не лишилась чувств. Жизнь, которая в последние дни являла все свойства то сна, то кошмара, теперь казалась вовсе нереальной. Она не могла придумать ни одного объяснения присутствию Джорджа. Его просто не могло быть и все тут; но он, несомненно, был. Спускаясь по лестнице в сопровождении Пламмера, она мобилизовала все свое очарование, так что ее кавалер решил, придя в замок, он совершил самый мудрый поступок в своей жизни, отнюдь не усеянной мудрыми поступками. Пламмер вообразил, что леди Мод смягчилась. Ему было невдомек, что она просто гадает, наяву все это или во сне.

Между тем Джордж, сидевший за столом напротив, тоже испытывал известные затруднения, стараясь подладить свои органы чувств к новому ходу событий. Он оставил всякие попытки понять, почему его пригласили, и теперь старался выстроить гипотезу, объясняющую присутствие в замке Билли Дор. В этот самый час Билли, по всем расчетам, должна была наносить последние мазки грима на втором этаже театра «Регал», а она сидит здесь, совсем не смущается, скромно и неброско одетая во что-то черное, так что он едва узнал ее, и беседует с епископом…

Голос Кеггса над плечом ворвался в его думы.

— Рейнвейну или хересу, сэр?

Джордж не мог бы объяснить, почему от этого голоса ему могло бы стать легче; но легче ему стало. Было все-таки в Кеггсе что-то прочное, успокаивающее, он это и прежде замечал. Ощущение, что тебя ударили по голове тупым орудием, стало проходить, словно одной своей интонацией дворецкий сказал: «Да, все это странно и непонятно, но не тревожьтесь. Я — с вами».

Джордж начал замечать окружающих. Его мозг как бы прочистился от дыма, и выяснилось, что он уже не воспринимает обедающих с ним как однородную массу, но различает отдельные лица. Вероятно, пророк Даниил, оправившись от первоначального смущения, испытывал нечто подобное в обществе львов.

Он принялся распределять гостей по местам. Все были представлены друг другу, но у него осталось лишь смутное ощущение, что ему прочитали вслух из Берка какой-то перечень аристократов. С того дня, как в Лондонской публичной библиотеке он погрузился в этот увлекательный фолиант, чтобы отыскать Мод, на него ни разу не обрушивался такой титулов. Теперь он пытался прикинуть, кого же он знает.

Инвентаризация не удалась. Из всех присутствующих он мог наверняка назвать лишь нескольких, с которыми прежде делил досуг в другом окружении. Вот лорд Бэлфер, озирающий его с неприязнью, которую даже не назовешь скрытой. Вот, во главе стола, — лорд Маршмортон, печально внимающий речам крупной дамы в жемчужном ожерелье; но кто такая эта дама? Леди ли это Джейн Оленби, или леди Эдит Уэйд-Беверли, или леди Патриция Фаулз? А самое главное — кто этот усатый, похожий на пирог, что беседует с Мод?

Он обратился за помощью к девушке, которую сопровождал к столу. Насколько он мог судить по такому краткому знакомству, она вполне симпатична — маленькая, юная, пушистая. Когда ее представляли, он уловил, что она просто «мисс», а это, в сущности, сближало.

— Не могли бы вы напомнить мне, кто все эти люди? — сказал он, когда она прервала разговор с другим соседом и повернулась к нему. — Кто вон тот человек?

— Который?

— Тот, что беседует с леди Мод. У него такое лицо… прямо хоть стасуй и сдай заново.

— Это мой брат.

На разговор ушло время, отпущенное для супа.

— Простите, — сказал Джордж, переходя к рыбе.

— Очень мило, что вы просите прощения.

— Меня обманула игра света. Приглядевшись, я вижу, что в его лице есть скрытый, но большой шарм.

Девушка захихикала. Джордж почувствовал себя лучше.

— А кто другие? Я, например, не расслышал вашего имени. В меня так выстреливали именами, что они просвистывали мимо, я не успевал их уловить.

— Моя фамилия — Пламмер.

Джордж подпрыгнул, словно его ударило электричество, и посмотрел на тот конец стола с живейшим интересом. Влюбленный Пламмер до сих пор был для него только голосом. Видеть его во плоти — очень интересно.

— А все прочие?